Робер Амбелен - Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров
И теперь мы подходим к проблеме неизбежных эксцессов со стороны зелотов, которые обвинительный акт объединяет словом «разбой». Ключ к ней в одной из ближайших глав тоже даст Симон Петр.
Глава XI. Иисус среди учителей
В пять лет достигают возраста, который требуется, чтобы изучать Писание, в десять — чтобы изучать Мишну, в тринадцать — чтобы соблюдать заповеди…
Талмуд. Трактат «Авот». 5:24Мы уже видели, что родители Иисуса, Иосиф и Мария, не побеспокоившись о нем в течение целого дня пути по опасной дороге, когда возвращались из Иерусалима после Пасхи, наконец осознали его отсутствие, вернулись в Иерусалим и после трех дней напрасных поисков обнаружили его «в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его» (Лук., 2:46–47).
Текст очень ясен. Иисус спрашивает учителей Закона, они ему отвечают, он их выслушивает. В свою очередь его спрашивают, и он разумно отвечает. Перед нами обычное занятие по изучению основ иудейской веры. Из этой очень простой сцены, типичной для всех маленьких евреев, тоже попытались, как мы сейчас увидим, сделать эпизод, полный чудес. И он как у художников, так и у специалистов по «священной истории» превратился в хорошо известный шаблон: Иисус наставляет Учителей.
Как представить себе, чтобы учителя Закона, все без исключения искушенные в толкованиях тонкостей Торы и Талмуда, а некоторые из них — в загадочных арканах Каббалы, как допустить, что эти люди опустились до уровня неофитов, смиренно внимающих поучениям двенадцатилетнего мальчика? Ведь, согласно Луке (2:42), Иисусу в этом эпизоде было двенадцать лет.
Так вот, именно это последнее уточнение позволяет нам точно выяснить природу этого эпизода, ставшего в течение веков очень важной ритуальной церемонией — Бар-Мицва.
В иудаизме, когда мужчина достигает в тринадцать лет религиозного совершеннолетия, он в силу того же факта становится совершеннолетним юридически и приобретает статус полноценного мужчины. Его коммерческие сделки любой природы действительны в юридическом смысле, и он также имеет право обручаться и вступать в брак. Он становится ответственным за все свои действия, преступления и нарушения закона и в силу того же факта подлежит всем санкциям, которые предписывает означенный закон.
С этого дня он рассматривается как взрослый иудей и обязан соблюдать позитивные предписания, а также не нарушать негативных заповедей. Кроме того, его присчитывают к кворуму, необходимому для выполнения публичной службы, и могут предложить читать Тору в местной синагоге.
Однако самое важное из внешних проявлений нового статуса, связанных с Бар-Мицвой, — бесспорно, обязанность носить каждый будний день на утренней молитве ритуальные филактерии, тогда как раньше мальчик был от этого избавлен.
Одно время особой церемонии приема в число совершеннолетних в религиозном и гражданском отношениях не было. Позже, в эпоху, которую невозможно определить точно, создали набор ритуальных процедур. Но, вероятно, в Иерусалиме во времена Иисуса они сводились к обычному экзамену, который принимали учителя Закона и целью которого была проверка, способен ли новый член общины взять на себя всю новую ответственность в рамках религиозного закона, в равной мере определявшего в Израиле и гражданскую жизнь.
Впоследствии Бар-Мицву начали отмечать как официальный семейный праздник. В шаббат той недели, когда мальчик праздновал тринадцатый день рождения, его приглашали на утреннюю молитву в синагогу для чтения Закона и давали ему прочесть раздел «Мафтир» в Торе, а также отрывок из книг пророков, что сопровождалось вступительными и заключительными благословениями. Приглашение читать Тору и пение гимна «Хафтара» составляли нечто вроде публичной церемонии посвящения в члены религиозной общины. Сначала отец Бар-Мицвы, читая свой отрывок из Торы, произносил особое благословение, в котором благодарил Бога за то, что тот снял с него ответственность за дальнейшее поведение сына. В свою очередь мальчик Бар-Мицва произносил в синагоге или на семейной трапезе, которой отмечали это событие, короткую речь религиозного содержания.
Таким образом, событие, пышно названное «Иисус наставляет учителей», имеет более простое и скромное содержание и сводится к экзамену на религиозную и гражданскую зрелость. И это очень вероятно, потому что тем самым он становился совершеннолетним и Иосифа с Марией, достаточно занятых младшими детьми, нельзя упрекнуть за то, что они отправились в обратную дорогу, не позаботившись о старшем, по закону уже дееспособном.
Но это также еще раз показывает, сколь мало значения они придавали откровениям ангела Гавриила относительно своего старшего сына.
Глава XII. Иоанн, предтеча и креститель
Христос поднимает глаза, замечает меня, и его взгляд мутнеет, его глаза меняют цвет, он задает мне вопросы, которые вертятся у него на языке, он говорит со мной на все лады… Книга Иоанна. Священный мандейский[72] текст
«Первый закон Истории состоит в том, чтобы не сметь лгать. Второй — чтобы не бояться высказывать всю правду», — сказал Лев XIII.
Надо полагать, безымянные писцы, которые в IV и V веках создали символическое христианское учение, ориентированное на метафизическое существование чистых архетипов, ставшее официальным христианским учением, смутно представляли себе различие между ложью и исторической правдой.
В самом деле, если в Евангелиях и есть место, где противоречие безраздельно правит бал, так это в описании отношений между Иисусом и Иоанном, который зовется «Предтечей», а также «Крестителем», Вот почему пусть простит нас читатель, что мы навяжем ему сверку мест из канонических Евангелий, посвященных отношениям между Иисусом и Иоанном; итак, возьмем Матфея, у которого Креститель говорит:
«Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь; я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем; Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Свое, и соберет пшеницу Свою в житницы, а солому сожжет огнем неугасимым.
Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну — креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес, глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Матф., 3:10–17).
Марк (1:1-11) пишет то же, но короче.
Лука (1:5-80) сообщает о зачатии и рождении будущего Крестителя и уточняет, что Мария, будущая мать Иисуса, — родственница Елизаветы, матери Крестителя. Потом (3:1-22) он в свою очередь излагает историю крещения Иисуса Иоанном. Однако у него Иоанна хватают подручные Ирода и бросают в тюрьму, причем об этом говорится до рассказа о крещении Иисуса. Из-за этого в версии Луки непонятно, крестил ли Иисуса сам Иоанн или один из его учеников.
У Иоанна (евангелиста) об этом говорится еще точнее.
Судите сами:
«На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира; Сей есть, о Котором я сказал: „За мной идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня“; и не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю. И свидетельствовал Иоанн, говоря: я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем; я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: „На кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым“; и я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий» (Иоан., 1:29–34).
Ясно и определенно следующее: Иоанн увидел Иисуса, догадался, что это и есть Мессия, и тот в ходе крещения восприял Святого Духа. А теперь снова возьмем Матфея:
«Иоанн же, услышав в темнице о делах Христовых, послал двоих из учеников своих сказать Ему: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?» (Матф., 11:2–3). Этот стих очень ясен: Иоанн не доверяет Иисусу, он сомневается.
Здесь полнейшее противоречие. Как согласовать оба рассказа Матфея? Очень просто — обратившись к Луке:
«Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился…» (Лук., 3:21).
Итак, когда Иоанн крестил Иисуса, тот всего лишь поступил как «весь народ». В интересах будущего, из любопытства? Этого мы никогда не узнаем. Но Иоанн отнюдь не отождествил Иисуса с Агнцем Божьим, не видел отверзающихся небес и голубя, спускающегося на Иисуса. Он окрестил Иисуса, как других, не обратив на него большего внимания. И это меняет всё.
