От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

Оснований для ускорения вывода войск Молотов не усматривал.

Тем временем после проведения выборов в Азербайджанский меджлис его сессия открылась 12 декабря. При прямой поддержке Москвы была провозглашена Демократическая Республика Азербайджан, а лидер демократической партии Джафар Пишевари назначен главой правительства.

Стоит ли говорить, что советско-иранские отношения резко обострились, последовал обмен жесткими дипломатическими нотами. Москва прямо дала понять, что попытка иранцев бросить войска против новой республики лишь усилит беспорядки, «может привести к кровопролитию» и вынудит СССР ввести в Иран новые части «для охраны порядка и обеспечения безопасности своих границ».

На Ближнем Востоке продолжали кипеть страсти вокруг Леванта и Палестины.

«После майского кризиса в соответствии с моими директивами франко-британские отношения были заморожены, – писал возмущенный де Голль. – В Сирии и Ливане наши слабые силы и крупные доставленные туда английские соединения оставались на занятых ранее позициях; политиканство местных руководителей продолжало провоцировать беспорядки; правительства Дамаска и Бейрута рассылали многочисленные ноты и послания с требованием вывода всех иностранных войск; соседние арабские государства – Египет, Ирак, Трансиордания, Палестина – дружно вторили „своим угнетаемым братьям“, прекрасно приспособившись при этом к британской опеке и оккупации».

Независимость Сирии и Ливана была признана де-факто, когда 24 октября 1945 года эти два арабских государства на равных основаниях с Францией стали странами – основателями Организации Объединенных Наций.

По хорошему, Франции оставалось только вывести свои войска из Леванта. Но де Голль не мог уйти просто так.

В начале декабря ему был представлен проект соглашения о выводе войск, подготовленный английским правительством и французским посольством в Лондоне. Де Голля он не удовлетворил. «Судя по тексту проекта, французам и англичанам надлежало одновременно покинуть сирийскую территорию, причем французам предлагалось сконцентрироваться в Ливане, но ничего конкретного не требовалось от англичан…

Зная, на какие проделки способно Министерство иностранных дел Великобритании, и видя, какое угнетающее бессилие проявляет наша дипломатия в отношениях с Великобританией, я сразу же усомнился в добропорядочности представленного мне проекта. Но поскольку Кэ д'Орсэ в Париже и наше посольство в Лондоне заверили меня в безосновательности моих подозрений, я дал добро на заключение соглашения. 13 декабря г-да Бевин и Массигли подписали в Уайтхолле два документа: о передислокации войск и о совместных консультациях по предотвращению инцидентов на Востоке.

Вскоре, однако, стало очевидным, что наша дипломатия и английская по-разному толкуют подписанные документы… Англичане признавали, что Сирию покидают все войска, но при этом наши части – 7 тысяч человек – и английские соединения – 35 тысяч человек – перебираются в Ливан, который британцы не покинут, пока не покинем его мы. Короче говоря, суть „соглашения“ сводилась к тому, что Франция уходит со Среднего Востока, поскольку пароходы с нашими войсками могли следовать из Бейрута лишь в Алжир, Бизерту или Марсель, в то время как Британия перебазирует свои силы в Каир, Багдад, Амман и Иерусалим, то есть становится хозяйкой здешних мест».

Де Голль дал задний ход. Глава Временного правительства собирался было денонсировать соглашение с англичанами, но натолкнулся на непонимание внутри кабинета и в парламенте. Англичане же спокойно и не без оснований ждали ухода де Голля с поста главы французского правительства.

Весной 1946 года французские солдаты покинут территорию Сирии, а в августе – Ливана, погрузившись на корабли в Бейруте.

Сирийская журналистка Сихам Торжеман, тогда юная девушка, описала в мемуарах празднование «ночи французской эвакуации» в апреле 1946 года. Дамаск отмечал свою первую ночь независимости как «свадьбу свободы», где «счастливой и прекрасной невестой» был сам древнейший город планеты. «Люди съезжались в город на повозках и автомобилях, все было освещено праздничной иллюминацией: фасады домов, отели и тротуары, электрические столбы, сады Мардже, Хиджазская железная дорога, набережная реки Барада, все дороги и перекрестки». Музыканты и певцы всю ночь развлекали ликующие толпы людей, заполнившие улицы близ центральной площади Мардже. «Свадьба независимости Сирии, – вспоминала она, – продолжалась до самого рассвета».

Уход Франции из Леванта ввел Сирию и Ливан в число независимых арабских государств. В другие регионы, в частности в Алжир и в Аден, позднее переименованный в Южный Йемен, независимость придет много позже в результате ожесточенной и упорной борьбы с колонизаторами.

А куда-то не придет до сих пор, в частности на многострадальную землю Палестины.

По окончании войны освобожденные из концлагерей евреи оказались как в советской оккупационной зоне, так и в западных.

В лагерях для перемещенных лиц в Западной Европе оказалось более ста тысяч евреев, и союзники долго не могли решить, что с ними делать.

Израильский историк Гершель Лехман пишет: «От других стран им нужно было только одно – международное признание созданного национального очага. Британцам же хотелось как можно дольше сохранять контроль за нефтеносным и стратегически важным Ближним Востоком, полностью перешедшим в их руки (послевоенной Франции пришлось оставить Сирию и Ливан). Высокопоставленные британские политики порой открыто заявляли, что им важен контроль, а не решение палестинского вопроса».

При этом ситуация в Палестине только обострялась. Лондон, чтобы поддерживать хрупкое равновесие, не потерять контроль над нефтяными предприятиями и портом Хайфы, защитить Суэцкий канал и сохранить дружеские отношения с ведущими фигурами арабского мира, попытался снизить темпы эмиграции евреев из Европы. Дошло до того, что британский флот стал топить корабли, везущие беженцев в Палестину, обвиняя в этом несуществующую арабскую террористическую организацию.

Бевин позволял себе публичные антисемитские высказывания:

– Если евреи, при всех своих страданиях, норовят пролезть без очереди, это может вызвать новую волну антисемитизма.

Схожих взглядов придерживался и Эттли.

Трумэн теоретически поддерживал репатриацию европейских евреев в Палестину, учитывая и позицию сплоченной диаспоры внутри США. Но заявления американской администрации на этот счет вызывали яростную реакцию арабских лидеров, от которых зависело благополучие и американских нефтяных интересов на Ближнем Востоке.

В Лондоне же позицию Трумэна расценивали как вмешательство во внутренние дела Великобритании.

Большую роль в последующих событиях сыграла позиция Советского Союза. Чем дальше, тем больше Сталин стал склоняться к идее создания еврейского государства на Ближнем Востоке. Евгений Максимович Примаков писал о логике Кремля: «За всем этим стояли расчеты И. В. Сталина на то, что на Ближнем Востоке возникнет связанное с СССР государство, которое может превратиться в „социалистический остров“, разлагающий арабское феодально-помещичье окружение, и ограничит влияние Великобритании на Ближнем Востоке. Сталин был информирован о том, что еврейская община в Палестине в течение десятилетий формировалась из малоимущих, трудящихся слоев евреев, эмигрировавших в основном из стран Европы. Значительный приток иммигрантов в Палестину происходил в период и после Второй мировой войны, многие из них прошли через ужасы фашистских концлагерей, часть воевала в рядах Советской армии, в партизанских отрядах Белоруссии, Украины, Югославии, Франции. В те годы в среде евреев в Палестине были широко распространены симпатии к СССР.

Создаваемые еврейские поселения в Палестине, прежде всего, сельскохозяйственные общины (мошавы) и коммуны (кибуцы), заимствовали социалистические элементы владения собственностью и организации труда. В Палестине с начала 20-х годов прошлого столетия действовала относительно сильная и многочисленная Коммунистическая партия Палестины».