От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

– Ваша страна очень богата, в ней все есть.

– Богатства-то лежат в земле, их надо выкопать, а мы их еще не выкопали, – умерил Сталин финские аппетиты.

Хело рассказал о воспитании и русофобских традициях финской интеллигенции и заметил:

– Потребуется примерно лет 10, чтобы перевоспитать эту интеллигенцию, чтобы подросло новое поколение, настроенное по-другому в отношении Советского Союза.

Но участница делегации Вуолиоки возразила главе делегации:

– Потребуется не 10 лет, а гораздо меньше.

Русофобия не уйдет и через 80 лет. Хело напомнил и о некоторых традициях дружбы между народами, о Таммерфорсской конференция, где впервые встретились Ленин и Сталин. Хело рассказал, что в доме, где происходила эта конференция, правительство намерено открыть музей Ленина-Сталина.

Сталин промолчал.

Руэма почему-то поинтересовался мнением Сталина о задачах советской культуры.

Сталин поначалу даже не понял вопрос, но быстро сориентировался:

– Первая задача – уничтожить в человеке зверя, вытравить в человеке зверя, который в нем есть, вытравить или, по крайней мере, уменьшить звериное в человеке. Фашисты как раз культивировали зверя в человеке, а мы ставим задачу уничтожить зверя в человеке. Это общая, большая задача советской культуры.

Вторая, более близкая, задача – поднять культурный уровень отсталых людей, рабочих, крестьян, до уровня технической интеллигенции. Добиться, чтобы рабочий имел такие же знания, которые имеет сейчас техническая интеллигенция. Поднять культуру крестьян до уровня технических руководителей, которые есть в нашей деревне. Чтобы не было разницы между ними. Это не простая и не легкая задача. Но мы эту задачу обязательно выполним. Третья задача – братство и взаимное уважение народов.

Первая задача – общая, более далекая, вторая – более близкая, а третья – уже выполняется, уже выполнена, и мы каждый день видим доказательства этого братства и взаимного доверия народов.

Финны продолжали углубляться в вопросы культуры, попросив Сталина рассказать о влиянии на нее войны.

– Всем вам известно, что война уничтожила много культурных ценностей, памятников культуры, зданий, культурных учреждений, – отвечал глава советского правительства. – Война уничтожила много собраний ценностей культуры. В то же время война вызвала большое напряжение интеллектуальных сил народа, и война научила изобретать новые методы и средства труда и производства. Например, в сельском хозяйстве появилось много нового, создано много новых заменителей, эрзацев. Это также большое дело. Выросло умение людей работать быстрее и лучше. Одним словом, по русской пословице, «нет худа без добра».

Финны не могли обойти вопрос выплачиваемых их страной репараций, которые считали чрезмерными.

– А помогло ли бы положению Финляндии, если бы срок выплаты репараций был продлен, ну, допустим, на один или два года? – вдруг расщедрился Сталин. – Какой срок у вас установлен? Три года? Нет, шесть лет.

Посоветовались с Молотовым и тут же приняли решение:

– Допустим, продлим срок выплаты репарации до семи или, скажем, до 8 лет. Это можно было бы сделать. Тогда часть фабрик, работающих для выплаты репараций, смогла бы переключиться на производство продуктов потребления.

«Все делегаты бурно выразили свое одобрение», – записано в стенограмме встречи. Еще бы, не зря съездили!

– Чем объяснить такое особое великодушие Советского Союза и его вождей по отношению к Финляндии? – продолжал удивляться Хело.

– Финляндия не находится в особом положении. Мы одинаково относимся ко всем странам. Например, мы помогли Румынии, помогали Венгрии. Сравните, например, Италию, с одной стороны, и Венгрию и Румынию, где мы отвечаем за политику, – с другой. Все они воевали против СССР. Но сейчас Венгрия и Румыния находятся в несравненно лучшем положении, чем Италия. Месть не может быть основой отношений между народами.

– Это – исключительное великодушие Советского Союза.

– Это не великодушие, а расчет, великодушие по расчету, – поскромничал Сталин. – Когда мы к другим хорошо относимся, и они к нам хорошо относятся, и потом мы, например, Румынии и другим странам уже дали ряд льгот, которых финны еще не получили, и поэтому справедливость требует, чтобы и финнам предоставить такие же льготы. Своим великодушием мы рассчитываемся за политику царского самодержавия. Царское самодержавие своей политикой по отношению к Финляндии, Румынии, Болгарии вызывало вражду народов этих стран к России. Мы хотим, чтобы соседние страны и народы к нам хорошо относились.

Хело рассказал о ходящей в Финляндии теории о том, что это хорошее отношение к ней объясняется помощью финнов русским революционерам в свое время в борьбе против царского самодержавия. Сталин не стал разубеждать:

– Это правильно. Действительно так было. Но мы стремимся к хорошим отношениям с Финляндией не только потому, что мы соседи и потому, что у нас были личные связи с финскими революционерами. Мы уважаем, любим финский народ. Хороший народ, трудолюбивый народ. Вы посмотрите: живете вы черт знает где. Живете вы в болотах, лесах, тем не менее, построили свое государство. За свое государство упорно дрались. Сравните, например, Финляндию и Бельгию.

Одновременно Сталин призвал не идеализировать русских.

– Русский народ, как и другие народы, имеет свои недостатки.

– Да, но русские победили фашизм, – заявил Хело.

– Русские не одни победили, – вновь поскромничал Сталин. – Они победили вместе с другими народами. Ну, конечно, русские упорно дрались. Это настойчивый народ. Может быть, он лучше некоторых других народов, но он имеет свои недостатки. Русский народ упорством завоевал славу и уважение, но он также имеет свои недостатки.

Сталин выполнил свое обещание. В январском договоре 1946 года срок выплат был продлен до восьми лет, что означало снижение их ежегодной суммы с 50 до 35 млн долларов.

В самой же Финляндии основным внутриполитическим событием стал постепенный отход от дел президента Маннергейма. «Мое подорванное в начале 1945 года здоровье со временем настолько ухудшилось, что осенью я был вынужден передать обязанности главы государства премьеру и, следуя советам врачей, поискать более благоприятный климат для восстановления сил, – рассказывал Маннергейм. – Целью моего путешествия была Португалия… Отплытие на корабле до Стокгольма было назначено на 8 часов утра 3 ноября.

Накануне вечером, когда я около 12 часов ночи собирался погасить свет и лечь спать, кто-то позвонил в дверь. Это был премьер Паасикиви, который прибыл прямо от председателя контрольной комиссии Жданова».

Члена Политбюро заинтересовало, куда это Маннергейм собрался без его ведома и разрешения. Финский президент не стал встречаться со Ждановым, отправил к нему Паасикиви. «Я попросил премьера передать Жданову, что жду от него ответа до утра, до 8 часов, а также, что откладывание поездки вызовет нарушение договоренностей в тех странах, где меня ожидали. Вскоре премьер возвратился с информацией, что был сразу же принят Ждановым, который сообщил, что по согласованию с Москвой нет никаких препятствий для поездки президента».

В Португалии Маннергейма приняли со всем гостеприимством, у него были встречи и с Салазаром, и с президентом генералом Кармону. «На обратном пути я внезапно заболел и был вынужден срочно вернуться, чтобы проконсультироваться в Стокгольме с моим врачом… Из Стокгольма я отбыл прямо в Хельсинки, где меня поместили в госпиталь Красного Креста… В течение последующего месяца я был не в состоянии управлять государством, кроме как с больничной койки, насколько это вообще было возможно».

Четвертого марта Маннергейм передает правительству послание, в котором, ссылаясь на ухудшение здоровья, сообщает о своем решении уйти в отставку. Известие о его отставке с поста президента было сообщено финскому народу премьером Паасикиви, который зачитал письмо по радио…

Паасикиви 12 марта 1946 года был назначен президентом Финляндии, и через два дня состоялась передача полномочий.