От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав

– До тех пор, пока Рур и Рейнская область не будут отторгнуты от Германии, угроза германской агрессии будет довлеть над Францией, – доказывал Альфан. – Французское правительство считает, что ампутация германской территории на востоке и отделение Рура от Германии на западе позволят лишить Германию 95 % угля, 78 % чугуна, 80 % стали и 78 % проката.

Молотов согласился:

– Рур – это главная военно-промышленная база Германии.

Французский дипломат конкретизировал свою позицию:

– Рур должен быть поставлен под международный контроль. Новый режим в Руре должен быть определен и гарантирован великими державами. Там должно быть создано международное правительство с участием всех более или менее заинтересованных держав. Территория Рура должна быть по возможности меньшей, но на ней должно находиться большее количество угольных шахт и основных промышленных предприятий.

Альфан показал на принесенной с собой карте предлагавшиеся границы Рура.

– Речь идет лишь о территории, расположенной на правом берегу Рейна. Французское правительство предлагает также отделить от Германии Рейнскую область. Эта область менее важна в промышленном отношении, но имеет значение для Франции в стратегическом и историческом отношениях. Точка зрения нашего правительства заключается в том, чтобы, отторгнув эту территорию от Германии, создать на ней суверенное государство под постоянной военной оккупацией союзных государств.

Молотов был слегка озадачен французскими аппетитами и поинтересовался:

– Отмечены ли предлагаемые границы Рейнской области на карте, которую Вы мне передали?

– Нет, – ответил Альфан. – Рейнская область будет территорией, не входящей в состав ни Франции, ни Германии. Что касается Саарской области, то мое правительство хочет, чтобы угольные шахты были переданы в ее собственность, и чтобы область была включена в таможенные и валютные границы Франции. Саарская область должна находиться под постоянной военной оккупацией Франции. Окончательный режим ее можно определить позже.

Нарком продолжал уточнять границы французских амбиций:

– Будет или нет оставлено на месте население всех этих территорий?

Французский представитель проявил великодушие:

– Жители этих территорий получат возможность заявить о своей воле. Те, которые захотят остаться, будут считаться жителями Саарской области, Рейнской области или Рура.

– Так значит, немцы там остаются?

– Жители получат возможность выехать с этой территории, если они того пожелают, – повторил Альфан. – Франция хочет политического отделения Рура от Германии. Как раз этим новое французское предложение отличается от предложения, сделанного советской делегацией на Берлинской конференции.

Молотов покачал головой:

– Не только этим.

Альфан поспешил поправиться:

– Это одна из сторон, отличающая французское предложение от советского.

Наркоминдел поинтересовался реакцией на французские инициативы со стороны Британии и США.

– Английское и американское правительства выслушали изложение французской точки зрения, – продолжал темнить француз. – Бевин не указал, согласно или нет английское правительство с французскими предложениями. Возражения делались, однако, только по экономическим вопросам. Никакого официального ответа английское правительство не дало, так как заявило, что оно желает предварительно узнать позицию американского и Советского правительств.

Молотов сделал вывод:

– Следовательно, пока Французское правительство никакого ответа от англичан и американцев не получило.

– Да. Но ни от английской, ни от американской стороны никаких важных политических возражений не делалось.

Молотов обещал ознакомить советское правительство с новыми французскими предложениями. И поинтересовался отношением Парижа к выдвинутой Москвой в Потсдаме инициативой по Руру:

– Следует ли понимать, что французское правительство не согласно с советским предложением?

Альфан задумался:

– Если Французское правительство правильно понимает советское предложение, то вы предлагаете установить международный контроль над Руром, оставляя его в составе Германии. Французское же предложение сводится к политическому отделению Рура от Германии и к созданию там международного правительства.

– В советском предложении есть другая часть, в которой говорится, что Рур должен находиться под контролем Франции, СССР, Англии и США, – напомнил Молотов. – Следует ли понимать, что это предложение не поддерживается Французским правительством?

Альфан ушел от прямого ответа, но он был очевиден: французские планы не предусматривали какой-либо роли для Советского Союза, который в данном случае должен был выступить тараном для французской политики.

В разговор вступил Катру, рассказавший о второй части миссии Альфана:

– Французская торговая делегация была очень хорошо принята народным комиссариатом внешней торговли. Однако, похоже, Микоян придерживается той позиции, что надо заключить чисто юридический торговый договор, но к обмену товарами не приступать.

– Господин Катру, Вы прекрасно знаете, насколько разрушено хозяйство СССР немцами во время войны и насколько велика нужда сейчас в том, чтобы восстановить разрушенное, – заметил Молотов, который помимо дипломатии занимался руководством восстановления экономики СССР. – Придет время, будем торговать по-настоящему, а сейчас для Советского Союза это трудно.

– Франция готова даже лишить себя части того, что имеет, чтобы доказать свою волю к товарообмену между нашими странами, – заверил посол. – Франция хочет торговли не ради торговли и не ради денег. Франция беднее, чем Советский Союз.

– В СССР разрушено очень много городов, предприятий, железных дорог, мостов. Советский Союз, наверное, еще многое не смог подсчитать из того, что разрушено, – просто констатировал Молотов.

И обещал дать ответ на поставленные вопросы после их тщательного изучения.

Соглашение о торговых взаимоотношениях и о статусе торгового представительства СССР во Франции было подписано 29 декабря 1945 года и предусматривало, что две страны «предоставляют взаимно друг другу режим наиболее благоприятствуемой нации в отношении всех вопросов торговли и мореплавания между обеими странами». Было бы чем торговать…

Нюрнбергский процесс – начало

Только в Потсдаме было окончательно решено передать главных нацистских военных преступников в трибунал. При этом, как мы помним, именно СССР настоял на том, чтобы они тогда же были названы поименно.

Олег Трояновский, работавший в нашем посольстве в Лондоне, стал непосредственным свидетелем и участником переговоров об учреждении военного трибунала. «С советской стороны в этих переговорах участвовали член Военной коллегии Верховного суда СССР генерал-майор юстиции И. Т. Никитченко, который впоследствии был назначен судьей Нюрнбергского трибунала от СССР, и профессор международного уголовного права А. Н. Трайнин. При них я был единственным помощником, так что в мои обязанности входило быть и переводчиком, и секретарем, и экскурсоводом, и завхозом. Делегацию Соединенных Штатов возглавлял член Верховного суда США Роберт Джексон, впоследствии главный обвинитель на процессе в Нюрнберге, Великобритании – сэр Дэвид Максуэлл-Файф (будущий заместитель главного обвинителя на процессе), Франции – судья Робер Фалько (заместитель члена трибунала от Франции)».

Лондонские переговоры по согласованию Устава международного трибунала оказались сложными и затяжными. Временами они, казалось, были на грани срыва. Серьезная трудность заключалась в том, что англо-американская система права в процедурном отношении серьезно отличалась от европейской, будь то французская, российская или немецкая. А американская делегация, и особенно ее глава Роберт Джексон, настойчиво добивалась, чтобы по всем основным пунктам в устав были включены процедурные правила из англо-американской правовой системы.

Джексон неоднократно угрожал обойтись без русского участия, если его требования не будут приняты. У американцев в этом торге на руках были весьма серьезные козыри. Дело в том, что подавляющее большинство главных военных преступников бежали на Запад, там же оказалась и большая часть важнейших документов, поскольку немецкие архивы были эвакуированы во время войны из Берлина также на запад страны. И лишь два преступника, оказавшиеся в руках советских властей (бывший командующий немецким флотом адмирал Эрих Редер и один из помощников Геббельса по линии пропаганды Ганс Фриче), были признаны «достойными» сесть на скамью главных подсудимых. И все же в угрозах Джексона был значительный элемент блефа, ибо в обстановке 1945 года общественное мнение в западных странах вряд ли могло принять такой процесс над главными военными преступниками, в котором не участвовал бы Советский Союз.