Александр Елисеев - Социализм с русским лицом
Между тем не менее важным был аспект «внутренний». И консерваторы уделяли ему огромное внимание. В первую очередь их интересовали проблемы национального кредита. Правые испытывали постоянную обеспокоенность по поводу недостатка денежных средств в стране (золотое основание резко ограничивало количество денег). Ответственность за подобное положение дел они возлагали на министерство финансов, желающее любой ценой поддерживать золотое основание и тем самым чрезмерно ограничить количество денежной массы.
Но критика велась не только, и даже не столько с дворянско-классовых позиций. Отсутствие широкого кредита сказывалось и на положении крестьянства и ремесленников, а также мелких и средних предпринимателей. Напротив, крупная буржуазия, отчасти сросшаяся с банковским капиталом, была менее зависима от финансовых вливаний. И ее положение можно оценить как более прочное, а доступ к банкам – как более легкий.
Националисты, вне всякого сомнения, пытались выражать интересы патриархального большинства, которое, под воздействием обстоятельств, стояло на обочине финансово-кредитного движения, рвущегося в крупную городскую промышленность.
Исправить положение, по мысли многих националистов, могли только т. н. «национальные деньги», ориентированные прежде всего на уровень развития производительных сил.
Шарапов называл такие деньги «абсолютными». Он выступал за «бумажный рубль, не зависящий от золота и выпускаемый по мере необходимости». Эта денежная единица «позволяет, при правильной организации кредитных учреждений, оживлять и оплодотворять народный труд и его производительность как раз до предела, которого в данное время достигает трудолюбие народа, его предприимчивость и технические познания». Образуемый на базе «абсолютных денег» капитал является т. н. «мнимым капиталом», заменяющим капитал реальный. Этот капитал выражается в денежной массе, произведенной государством (в каком угодно количестве) в производительных же нуждах («ассигновка на труд»). Это самое количество оправдывает себя «результативностью конкретной производительной деятельности».
Главное достоинство данной валюты – правильное ее приложение к экономическим нуждам страны. В этом случае никакого обесценивания произойти не может. Но даже и последствия некоторого перепроизводства денежных знаков, если таковое случится – «пустяки в сравнении со страшным злом, обуславливаемым их заведомым недостатком…»
Сама же производительная деятельность должна иметь надежную опору в лице правильно поставленной финансовой политики, способной эффективно организовывать и направлять основные денежные потоки. Но на первом месте, для Шарапова, стоял тот порядок денежного обращения, при котором «внутренняя стоимость рубля» основывалась бы на «нравственном начале всенародного доверия к единой, сильной и свободной власти…».
Разумеется, сосредоточением этой власти ему виделся самодержавный царь.
Шарапов рассуждал следующим образом. На Западе печатание денег зависит от произвола различных олигархических клик. Собственно говоря, такой порядок и вынуждает задействовать золото – в виде единственного гарантированного обеспечения. Но в самодержавной России «все убеждены, что Государь никогда не подпишет указа о новом выпуске денег, пока не будет совершенно убежден в целесообразности…».
Шарапов обосновывал свое утверждение конкретными примерами, обращаясь к государственному опыту русских царей, крайне осторожно относившихся к выпуску новых денежных знаков. Он наделял их способностью «видеть перед собой (беспрерывно) общую картину России в самых магистральных ее линиях», «с самой возвышенной точки зрения». И такое возвышенное положение доступно лишь одному самодержавному правителю, свободному от групповых пристрастий и сиюминутных выгод, пользующемуся огромным авторитетом всей нации.
(Тут нужно заметить, что во время революции 1905–1907 Шарапов смягчил свою позицию – по тактическим соображениям. Он выступает за введение серебряной монеты вместо золотой.)
Интереснейшим образом мыслил правый экономист Н. Н. Шипов. По его мнению, эффективная финансовая политика может зиждиться только на доверии к мощи государства. Она одна лишь способна поддерживать стабильность, не допуская мощных потрясений и сопровождающую их денежную «панику» – массовый обмен бумажных знаков на металл. Идеал Шипова – сильная власть, жестко пресекающая коррупцию, опирающаяся на компетентные кадры чиновников, развивающая военную мощь страны и патриотические настроения народа. Такая власть может выпускать много необеспеченных бумажек, естественно, если в них существует необходимость. Автор напоминал, что Россия находилась в состоянии финансового благополучия при жестких правителях – Иоанне Грозном, Михаиле Федоровиче, Петре I, Екатерине II, Александре III. И, наоборот, затруднения с финансами типичны для Смутного времени и эпох Алексея Михайловича, Александра I и Александра II.
При этом Шипов вовсе не принадлежал к лагерю «непримиримых», которые подобно Шарапову, вообще отрицали само золото как значимый элемент денежного обращения. Он критиковал сторонников «дешевых» денег, что существенно опровергает положение Орешкина, обвиняющего всех противников золотого монометаллизма в стремлении к инфляции. Более того, он почти одобрял жесткость правительства в проведении политики «скупого рыцаря». Однако данная политика, по его разумению, соответствовала лишь требованию конкретного момента, будучи ошибочной в стратегическом плане. Сам Шипов занимал весьма специфическую позицию, выступая за введение «параллельной» серебряной валюты, в случае чего металлический фонд увеличился бы в полтора раза и облегчил выпуск банкнот для нужд долгосрочного кредита, без опасности снижения ценовых показателей.
Свободный размен бумажных денег на золото и серебро облегчил бы положение должников-государств и частных лиц. Это стало бы возможным благодаря тому, что малое количество металла, имеющее место в системе золотого монометаллизма, неизбежно повышает его цену и соответственно зависимость от «международного ростовщика». В случае установления биметаллизма необходимо было, по рекомендации Шипова, ввести и свободную чеканку серебра, которое не следует выдавать по принудительному курсу, вымывающему дорогой металл из страны.
Шипов отдавал предпочтение банковским билетам, выпускаемым Госбанком для нужд торговли и промышленности. Они мыслились ему как бумажные деньги, для которых золотой запас служит не обеспечением, а своего рода предупреждением колебания курса стоимости. Такие банкноты представляли бы «частные векселя под залог имущества» и имели бы золото в качестве измерителя ценности, выпускаясь под «какое-либо крупное общеполезное предприятие».
В один ряд с концептуальным проектом Шарапова и Шипова можно поставить и проект консервативно мыслящего экономиста кн. А. Г. Щербатова. Он отстаивал бумажные деньги, употребляемые на «производительные расходы» и «подлежащие, по выполнению ими своей задачи, немедленному погашению». Князь признавал золото, но выступал за максимальное сокращение его обращения в стране. Фактически он сводил базовую роль этого металла на нет – тем, что допускал возможность производства бумажных денег в любом количестве, отвечающем нуждам производства.
В отличие от Шарапова, он мало рассуждал о значении самодержавия для финансовой политики России, особо выделяя необходимость гласного общественного контроля над процессом выпуска денег. Согласно ему, денежное обращение должно быть поставлено под контроль Госдумы и обсуждаться «при участии сведущих людей, выборных от заинтересованных в каждом отдельном деле частей населения».
Знаменитый правый конспиролог Г. В. Бутми предлагал заменить золотую валюту серебряной, ссылаясь на финансовую политику Николая I, которую оценивал весьма высоко. Он описывал ее таким образом.
Созданная этим царем система (Бутми называл ее «денежно-кредитной») опиралась на земельный кредит, всецело находящийся в руках казны. Относительно дешевые серебряные деньги существовали только в виде некоего разменного фонда, отражающего действительную потребность в обмене (около одной шестой кредитных билетов). Основанием билетов служил не металл, а «государственное состояние», заключавшееся в ипотечном праве казны на земли, взятые в залог. Сохранные казны выдавали ссуды (под залог) кредитными билетами, которые тут же могли быть обменены на 4 %-ные вкладные листы, легко обменивающиеся на те же кредитные билеты. В основании денег опять-таки лежали реальные хозяйственные ценности. По мнению Бутми, данный порядок денежного обращения автоматически регулировал цену денег и позволял иметь их хождение в пределах 30 руб. на душу населения, в три раза больше, чем в начале ХХ века. Низкий процент поощрял предпринимательство, курс оставался непоколебим даже после севастопольской катастрофы, внешний долг был минимален.
