Юрий Афанасьев - Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии
Возрастающее влияние школы "Анналов" на французскую историографию и другие гуманитарные науки в послевоенный период можно проследить по нескольким направлениям. Прежде всего необходимо учитывать все, что уже говорилось о Секции экономических и социальных наук Практической школы высших исследований и о той роли, которую здесь играли ученые школы "Анналов". Этот процесс можно было бы проследить и по наиболее важным обобщающим публикациям в период 40-60-х годов о развитии и современном состоянии французской исторической науки. За это время были опубликованы три такие работы. В 1959 г. вышел XX том Французской энциклопедии под названием "Мир в становлении (История, эволюция, взгляд в будущее)"[27]. Проспект этого тома был разработан еще Л.Февром. В 1961 г. под руководством Ш.Самарана был издан капитальный коллективный труд (1800 страниц убористого текста) "История и ее методы"[28]. В 1965 г. Французский комитет исторических наук совместно с Национальным центром научных исследований опубликовал сводный труд "Исторические исследования во Франции с 1940 по 1965 г."[29]. Каждый из этих трудов и все они вместе представляют собой настоящую энциклопедию по методологическим и методическим вопросам исторической науки, истории ее развития, ее организации в современном обществе. Хотя в этих работах речь идет главным образом о французской исторической науке и они вписываются прежде всего, как говорится в "Истории и ее методах", "во французскую перспективу", все они по своей значимости выходят далеко за национальные рамки. Они подготовлены коллективами крупнейших историков, источниковедов, специалистов в области вспомогательных исторических дисциплин, и в них затрагивается очень широкий круг исторических проблем. Все эти работы, представляющие большой научный интерес и заслуживающие специального рассмотрения, можно оценивать с различных точек зрения. В данном же случае нас интересует степень влияния школы "Анналов" на французскую историческую науку в целом. Это влияние весьма ощутимо уже в первых двух работах. В их библиографических указателях полно представлены труды М. Блока, Л. Февра, Ф. Броделя и других историков этой школы. Во многих статьях излагаются взгляды основателей "Анналов"; некоторые из этих статей, как, например, "Геоистория", "Место и время", "История умонастроений" в "Истории и ее методах", а также статьи по вопросам экономической истории, демографии и т. п. в XX томе Французской энциклопедии, написаны с анналовских позиций. Центральное место в XX томе занимает большая статья Ф. Броделя по истории цивилизаций - одна из лучших его публикаций, в которой дается сжатое изложение исторической концепции "Анналов" в том виде, как она выглядела в 50-х годах. И все-таки эти первые две работы не оставляют впечатления о доминирующем влиянии школы "Анналов" во французской исторической науке. Здесь, видимо, следует учесть то обстоятельство, что эти работы, опубликованные в конце 50-х-начале 60-х годов, отражают фактическое положение во французской исторической науке более раннего периода, может быть начала или середины 50-х годов, когда школа "Анналов" была еще на пути к тому, чтобы занять ведущее положение во французской буржуазной историографии. Две центральные статьи в "Истории и ее методах"- "Что такое история" и "Как понимать профессию историка"-написаны А.-И.Марру с идеалистических позиций "критической философии истории". "Мир в становлении" открывается большой статьей Р. Арона "Объект истории", в которой излагается позиция, диаметрально противоположная анналовской. Некоторые ведущие области исторического знания представлены в этом издании авторами, которые по своим методологическим установкам были скорее противниками, нежели союзниками школы "Анналов". Словом, содержание первых двух работ не дает оснований для вывода о преимуществах интересующего нас направления во французской историографии. Даже говорить о размежевании позиций, исходя из этих публикаций, можно лишь условно.
Совсем иная картина открывается в работе "Исторические исследования во Франции с 1940 по 1965 г.". Основа этой работы и ее суть — три "кита" французской историографии 40 — 60-х годов - Ф. Бродель, Э.Лабрусс и П.Ренувэн. Если учесть, что П.Ренувэн лишь в начале 50-х годов в какой-то мере противостоял "Анналам" со своей "политической историей", а в дальнейшем их позиции все больше сближались на анналовской основе, что Э.Лабрусс еще на Римском конгрессе историков в 1955 г. "сознательно" отмежевался от марксистско-материалистического понимания истории, как это с радостью констатировал Г. Риттер [30] (этого понимания, надо добавить, он никогда последовательно и не придерживался), и после этого довольно заметно интегрировался в школу "Анналов", можно с достаточным основанием рассматривать указанную работу как монолитную в своей основе[18]. Если же при этом иметь в виду, что она издана Французским комитетом исторических наук, то середину 60-х годов можно считать кульминационной точкой в истории "Анналов".
В подтверждение этого можно привести и другие факты. Финансовые возможности и материальная база VI Секции позволили значительно расширить подготовку соискателей ученых степеней и издательскую деятельность. Если с 1929 и до 1946 г. основанное М. Блоком и Л.Февром направление было представлено лишь "Анналами экономической и социальной истории", то в 50-60-х годах "семейство" анналовских журналов значительно увеличилось. Стали выходить "Etudes rurales", "Cahiers d'études africaines", "L'Homme: Revue franqaise d'anthropologie", "Cahiers du monde russe et soviétique", "Communications" и др. Более щедрые субсидии по сравнению со стипендиями аспирантам в системе университетов привлекали способную молодежь к школе "Анналов". Постепенно она оттесняла на второй план старые университетские центры и по количеству публикаций, и по тематике исследований. Все чаще соискатели ученых степеней во Франции предпочитали выбирать проблематику VI Секции. Уже в 1961 г. в "Ревю историк" было отмечено, что 41% докторских диссертаций и столько же дипломных работ представляют собой исследования в области экономической и социальной истории, и делался вывод о триумфе новых тенденций [32].
Однако утверждение доминирующего положения "Анналов" во французской буржуазной исторической науке определялось не столько количественными показателями, сколько умением Ф. Броделя объединить вокруг "глобальной" проблематики своей школы и в рамках VI Секции целое созвездие талантов, среди которых можно выделить таких крупных ученых, как Пьер Губер, Жорж Дюби, Шарль Моразе, Жорж Фридман, Робер Мандру, Жак Ле Гофф и многие другие. Во всех направлениях деятельности VI Секции принимали участие и такие виднейшие представители французской науки, которых, как, например, Э.Лабрусса, Ж.Лефевра, П.Ренувэна, практически невозможно рассматривать вне школы "Анналов". Тесное сотрудничество на базе VI Секции установилось между "Анналами" и такими учеными, как Л.Альтюссер, П.Вилар, К.Леви-Стросс[33], чьи политические убеждения и научные взгляды по многим вопросам существенно расходились с анналовскими.
В 60-х годах значительно возрос интерес к школе "Анналов" в зарубежной историографии. Переводы работ М.Блока,Л.Февра, Ф. Броделя и других историков на многие языки, зарубежные командировки наиболее видных французских историков и их выступления в крупнейших университетах мира, стажировка на базе VI Секции большого количества молодых ученых различных стран-все это способствовало тому, что в 50-60-х годах далеко за пределами Франции заговорили о "феномене" "Анналов", у них появились последователи, им были посвящены многочисленные публикации и специальные исследования в странах Европы и Америки[19].
В марксистской историографии одним из первых в послевоенный период критический анализ трудов историков школы "Анналов" предпринял Ж. Брюа в конце 40-х годов [39]. С тех пор во Франции, в ряде других стран, в том числе и в Советском Союзе (о чем мы уже говорили во введении), была создана обширная марксистская литература об "Анналах".
Несомненные успехи "Анналов", превращение их в доминирующее направление во французской буржуазной историографии ощущали и сами историки этой школы. Очевидно, именно это обстоятельство побудило Ж. Глениссона закончить свой и без того в целом весьма оптимистический обзор состояния французской историографии на 1965 г. на самой высокой ноте, в исключительно мажорном тоне. "Сегодня,—писал он,-надо ли это повторять?—неоспоримый триумф той исторической концепции, самыми активными поборниками которой были "Анналы", почти не оставляет места для враждебных или даже просто отличных от нее тенденций. Фактически нет больше битв в единой семье историков. Периодические издания типа "Revue historique", продолжая заметно отставать от передовых позиций "Анналов", тем не менее предоставляют свои страницы проблемам методологии и не препятствуют необратимому движению. Что касается позитивистской истории, то, хотя она и продолжает оставаться мишенью для критики и объектом сарказмов, проклятия в ее адрес носят теперь скорее ритуальный характер, она воспринимается как огородное чучело, которое уже давно выброшено из настоящего времени. Оказались отвергнутыми и любые притязания философии, которая усилиями таких, например, ученых, как А.· И. Марру, сосредоточивает внимание на "анализе логических структур исторического знания" и которую после Р. Арона принято называть "критической философией истории". Вот если бы еще не существовало историков-марксистов, которые периодически докучают и сеют распри, позволил себе помечтать Ж. Глениссон, наступило бы вообще полное успокоение и воцарилась бы обстановка примирения и согласия, которая еще 15 лет назад могла показаться невероятной [40].
