Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим
Дочь Скотта описывала, как ее отец "обычно читал своему шефу все французские, итальянские, испанские и другие иностранные газеты, регулярно присылавшиеся на флот. Они внимательно просматривались как с целью развлечения, так и в поисках содержавшейся в них информации". Скотт перерывал "бесчисленное множество иностранных памфлетов-однодневок, которые ум, менее исследовательский, чем у лорда Нельсона, отбросил бы как совершенно не стоившие внимания; но он был убежден, что любой человек, прикладывающий свои руки к бумаге, желает сообщить какую-то информацию или теорию, которые, по его мнению, не известны широкой публике. Поэтому стоило просматривать все это, пробираясь сквозь окружающий мусор". Нельсон производил на Скотта потрясающее впечатление: "Его быстрота в определении намерений автора была совершенно чудесной. Две-три страницы памфлета обычно хватало ему для полного понимания целей автора, и для внимания этого великого человека не существовало ничего незначительного, если существовала возможность получить какую-либо информацию из этой мелочи".
День за днем Скотт и Нельсон сидели в адмиральской каюте, разбирая корреспонденцию и захваченные документы. "Они располагались в двух черных кожаных креслах. На этих креслах имелись вместительные карманы, куда время от времени Скотт, устав от перевода, откладывал неоткрытые частные письма, найденные на захваченных призах. Неутомимый и деятельный Нельсон неохотно позволял оставить некоторые из них непрочитанными".
Нельсон обращал внимание на каждый аспект своей работы — снабжение провизией, состояние здоровья, дипломатию, разведку, новаторство. Еще до прибытия к Кадису он получил донесение от Генри Бейнтана, командира линейного корабля «Левиафан» из его старой Средиземноморской эскадры, который недавно получил сведения от капитана суденышка, вышедшего из Кадиса 21 сентября. Чтение его представляло несомненный интерес:
В гавани 39 линейных кораблей и 6 фрегатов, как готовых, так и ремонтирующихся;
две нации подозрительно относятся друг к другу;
плохо отзываются о Вильнёве;
ожидается прибытие в Кадис министра Декре и взятие им командования в свои руки;
адмирал Магон отбыл во Францию.
Это было неверно: его информатор, вероятно, перепутал Магона с Лористоном, который действительно был отозван Наполеоном.
О Гравине хорошо отзываются, как об исполнившим свой долг. Командир «Плютона», командовавший соединением, получил какую-то награду от испанского короля; предполагают, за больший вклад в сражение — у него было восемь убитых и пятнадцать раненых.
Донесение было написано деловым, бесстрастным языком, который любил Нельсон. Источник Бейнтана был, очевидно, хорошо информирован — американец, скорее всего. В этот раз британцы не препятствовали нейтральным судам торговать с противником, и американцы обеспечивали значительную часть грузооборота с Кадисом. Политически они разделялись на федералистов, помогавших британцам, и республиканцев, симпатизировавших французам. Далее донесение переключилось с офицеров на команды:
Корабли в целом экипированы недостаточно. «Плютон», «Бервик» и «Энтрепид» имеют не более 300 человек команды каждый, и также другие корабли, название которых он забыл, находятся в подобном состоянии. «Санта-Анна» не обеспечена командой. Вербовщики рыщут повсюду, но людей нет.
Бейнтан расспросил о здоровье и получил картину, отличавшуюся в лучшую сторону по сравнению с той, что Вильнёв обрисовал в письме Декре:
Обстановка в городе здоровая, и на судах отличается немного. Ему известно, что на «Плютоне» 27 больных; когда флот прибыл, все больные были свезены в госпиталь, но вскоре возвращены на свои корабли; с тех пор никого не отсылали на берег.
В целом, донесение было ободряющим, не в последнюю очередь потому, что, очевидно, ожидался скорый выход французов в море:
Сообщается, что войска готовы к незамедлительной посадке на корабли, их количество оценивается в число не более 3000 человек; в Вест-Индии и на обратном переходе среди них было много больных. Войска наверняка те же самые, что вышли из Тулона, он уверен в этом. На «Эгле» отличный экипаж, все крепкие парни. Мористее всех стоит «Свифтсюр». На нем толкуют об отплытии по готовности всех судов и по прибытии Декре. На судах шестимесячный запас продовольствия.
Когда Нельсон прибыл к Кадису, шансы на скорую битву по сравнению с длительной блокадой внезапно увеличились.
"28-го сентября на Е. В. Корабле «Виктори» прибыл адмирл лорд Нельсон, и «Аякс», и «Тандерер». Нивазможна аписать Сердечную Сатисфакцыю всего флота по этому Случаю и Уверенность в Успехе, каторая снизошла на нас". Так писал матрос 1 статьи Джеймс Мартин с «Нептуна». На следующий день Нельсону исполнялось сорок семь лет, что усиливало праздничные настроения на всем флоте. "Лорд Нельсон прибыл, — писал Эдвард Кодрингтон. — Следствием этого явился всеобщий восторг". Более того, на «Виктори» прибыла почта из Англии. "Сегодня великий день. Все капитаны обедают с лордом Нельсоном, я получил письмо и чистые рубашки от моей дорогой Мэри. Ура!", отметил в своем дневнике штурман «Принца» Ричард Андерсон.
Письма капитанам Нельсон предпочел вручить лично, когда они прибывали на флагман для доклада. Кодрингтон сообщал, что "он принял меня легко и просто, и, вручая мне письмо, сказал, что оно было доверено ему дамой, и поэтому он обязан вручить его лично. Я не думаю, что заслужил его доброжелательность действиями «Ориона»; но я приложу все усилия, чтобы заслужить её, а он именно тот человек, который способен оценить подобные предприятия". Томас Фримантл был рад увидеть Нельсона в добром здравии: "Он выглядел лучше, чем тогда, когда я видел его прежде; и еще — он потолстел". Он тоже получил письмо, и именно то, что он хотел. Нельсон "спросил меня, кого я предпочитаю — мальчика или девочку; я ответил, что первое, и он вручил мне письмо, сказав, что я должен быть доволен". Это была девочка.
Успокоенный Фримантл разговорился о своей семье, а Нельсон воодушевил его "сообщением, что он даст мне ту же позицию, как и прежде, то есть вторым за ним. Это очень обрадовало меня, так как ставило меня в заметное место в ордере баталии, и в то же время в удобное место в походном строю". «Нептун» будет кораблем, следующим непосредственно за флагманом — очень ответственная позиция.
В течение двух последующих дней в своей просторной каюте адмирал давал обед капитанам в порядке, обусловленном старшинством. Командир «Тоннанта» Чарльз Тайлер прибыл первым. Как и Фримантл, он смотрел на Нельсона как на патрона. В свое время сын Тайлера от его первого брака покинул свой фрегат на Мальте, сбежав с одной из оперных танцовщиц. Нельсон приложил немало усилий для спасения карьеры юноши. Он сообщил Тайлеру, что даст команду своему агенту в Италии, чтобы тот осторожно навел справки о нем и заплатил долги, каковые, несомненно, у него должны были иметься. В два часа пополудни младшие адмиралы и старшие капитаны собрались на обед. В полуденной жаре, вокруг громадного обеденного стола красного дерева, заставленного серебром и стеклом, собрались и старые друзья со Средиземки, такие, как Томас Луис и Бен Хеллоуэл, сражавшиеся под Нельсоном при Ниле, и люди, которых Нельсон плохо знал или вообще не встречал, такие, как Элиаб Харви с «Темерера» или Роберт Мурсом с «Ревенджа».
30 сентября Эдвард Кодрингтон писал своей жене Джейн: "Этим утром появился сигнал — всем командирам, кто не обедал вчера на борту «Виктори», прибыть сегодня. Что наш прежний командующий думает об этом — я не знаю; но я хорошо знаю, что флот думает иначе. Но даже вы, наши добрые жены, имеющие определенные причины к неудовольствию, должны признать превосходство Нельсона в организации таких собраний, привязывающих капитанов к своему адмиралу". Такие встречи не были единственной переменой: внезапно флагман разрешил всему флоту закупать свежую провизию с крутившихся вокруг торговцев. "Получен сигнал, разрешающий спускать шлюпки для закупок фруктов, скота и прочего с подходящих к нам местных суденышек. Чувствую, что впредь это будет обычным делом, но я вижу это впервые".
