Юрий Акашев - История народа Рос. От ариев до варягов
Обращает на себя внимание очень характерная особенность славянского пантеона. При всем многообразии имен очень многие божества так или иначе связаны с Солнцем-Сварогом, находятся как бы «при Боге» (отсюда и термин «прибог», употребляемый многими исследователями), являясь различными его проявлениями или воплощениями. Например, Дажьбог, занимавший очень почетное место в славянском пантеоне, являлся богом солнечного дня. Солнечные лучи представлялись славянину стрелами Дажьбога. Б.А. Рыбаков, вслед за украинским историком В.П. Петровым, объясняет значение его имени сопоставлением с санскритским «dagh» – «день» (отсюда готское «dags» и немецкое «Tag» – «день»), персидским «dagh» – «припекать», «палить», литовским «daga» – «жара» и «урожай»[265]. Однако Рыбаков не прав, утверждая, что «Такого божества с таким именем… в индо-иранском мире нет»[266]. Н.Р. Гусева, хорошо известная трудами по культуре и религиям Индии, проводит параллель между славянским Дажьбогом и индоарийским Дакшей, поясняя: «Дакша – сияющий, жгучий бог, Солнце. Корень «даг» – сжигать, производное от него «дакш» – огонь. (В индоевропейских языках «г» – «ж» чередуются: даг – даж)»[267]. Но зато совершенно справедливо Рыбаков отмечает, что имя Дажьбог хорошо известно у восточных славян и в восточной части южного славянства. У сербов оно встречается в форме «Дабог», или «Дайбог», то есть «дающий бог». В русских источниках тоже появляется форма «Даждьбог» с тем же значением, которая, очевидно, является позднейшим осмыслением[268].
В Ипатьевской летописи есть такая вставка из греческой хроники Иоанна Малалы: «И по семъ ц(а)рствова с(ы)нъ его именемъ С(о)лнце, его же наричють Дажьб(ог)ъ… С(о)лнце-ц(а)рь, с(ы)нъ Свароговъ, еже есть Дажьб(ог)ъ, бѣ бо мужь силенъ»[269] – то есть после Сварога царствовал сын его по имени Солнце, которого называют Дажьбог; Солнце-царь, сын Сварога, который есть Дажьбог, был сильным мужем. Исследователь славянской мифологии Г.С. Белякова обращает внимание на интересный факт: имя греческого бога солнца Гелиоса, которого изображали едущим на колеснице, запряженной четверкой огнедышащих коней, славяне переводили как «Даждьбог»[270]. Следовательно, сын Бога-Солнца был тоже Богом-Солнцем. Дажьбог – это Сварог, проявляющийся в свете и тепле. Глубокая древность этой сакральной идеи единства Солнца-отца и Солнца-сына, на наш взгляд, нашла отражение в этимологии слов «солнце» и «сын». Нетрудно заметить сходство современных английского «son», немецкого «Sohn» (сын) и русского диалектного «сонце», а также готских слов «sunno» (солнце) и «sunus» (сын), соответственно англосаксонских «sunne» и «sunu», сербо-хорватского «сyнце» и русского диалектного «сунце» (солнце). Здесь небезынтересно заметить, что санскритский корень «su-» (хороший) в сочетании с «-ra» (помогающий, способствующий) образует слово «sura», что означает «бог» (буквально: «дающий все хорошее», «способствующий хорошему»), а в сочетании с «-rya» получается опять-таки имя Бога Солнца – Surya (буквально: «источающий добро, все хорошее»).
В русском фольклоре Дажьбог не дожил до эпохи этнографических записей. По предположению Рыбакова, его заменил Ярило[271]. Фаллические обряды, связанные с ежегодными «похоронами» Ярилы-Яровита, дожили до XIX в. и хорошо зафиксированы этнографами. Имя Ярилы восходит к русскому «яръ». Последнее слово имеет множество значений, но, по наблюдениям выдающегося советского лингвиста Б.А. Ларина, первоначально оно обозначало природные явления: «весна, лето, зной», потом «время полевых работ (пахоты, сева)» и далее более отвлеченное понятие «год». На втором этапе существительное «яръ» обогащается значением «любовный пыл, страсть», а прилагательное «ярый» употребляется со смыслом: «молодой → полный сил → порывистый, страстный». И уж на более позднем этапе – в преломлении через христианскую идеологию – существительное «яръ» обозначает «гнев, ярость (греховную страсть)», а прилагательное «ярый» – «похотливый, гневный, заносчивый, жестокий», то есть приобретает отрицательный морально-оценочный характер[272]. Ярило – это молодое, весеннее Солнце, начинающее новый сельскохозяйственный год у славян-земледельцев. Неслучайно в XIII в. праздник в честь Ярилы-Яровита справлялся весной. Русские блины, круглые, горячие, с пылу-жару, которые были основной ритуальной едой на масленицу, – это солнечные диски из взращенного солнцем хлеба; венок из цветов с привязанными к нему разноцветными лентами-лучами или просто из одуванчиков – это тоже символ Ярилы-Солнца. У балтийских славян (племя гаволян) это божество известно миссионерам под именем Геровита, и символом его был блестящий золотой щит, напоминающий солнечный диск. Наличие имени Ярилы и связанных с этим божеством обрядов у южных славян позволили Б.А. Рыбакову датировать время появления культа Ярилы-Яровита эпохой до великого расселения славян в VI в. н.э[273].
Ярило дарил людям радость, так как символизировал пробуждение природы, вешнее состояние, когда цветут деревья, зеленеют поля, «ярятся» животные, «ярится» кровь у молодых людей. «Ярилин венок», надетый на шею возлюбленной, означал предложение. Влюбленные клялись именем Ярилы в вечной верности друг другу, трижды ходили вокруг цветущего куста и с этого дня считались женихом и невестой (отсюда выражение – «у куста венчаны»). Молодежь считала Ярилу как бы своим божеством и поэтому славила его, главным образом, она.
Одной из форм прославления Ярилы-Солнца был хоровод. У болгар сохранился до сих пор народный танец «хора», у сербов – «коло». Хоровод, хора, коло, колесо – все это тоже символы Солнца. Когда во время народных гуляний на столбе укрепляли колесо с привязанными к нему разноцветными лентами и раскручивали его или пускали с горы горящее колесо, тем самым славили Коло-Солнце. Миролюбов, в детстве не раз наблюдавший подобные гуляния, пишет: «Коло представлялось в таком виде: собиравшиеся на Зимние Святки славяне становились в Коло (круг) около Зимы-Бабы (образ Земли Зимой), перед которой зажигалась солома, и от этого Огня (Агни) зажигалась скудель в центре колеса с телеги, которое с песнями и шумом, музыкой и плясом гонялось по дорогам. Коло должно было быть о семи спицах, символизировавших семь светов (цветов) Агни. Обычай этот сохранялся на Руси до самой первой великой войны и нам приходилось его наблюдать самим. В некоторых местах в Коле зажигалась «смолянка», обычно железная коробочка с древесной смолой. В других местах на каждую спицу привязывалась свеча, которую зажигали, и в таком виде Коло гоняли по улицам, как обещание весны»[274]. От «коло» образовано имя божества Коляда.
Л. Нидерле в «Славянских древностях», которые до сих пор пользуются большим авторитетом у специалистов, писал: «Коляда упоминается у славян уже в языческий период, но <…> по своему происхождению этот обряд не славянский, а он заимствован из римского новогоднего празднества «коленда», из названия которого и образовалось славянское «Коляда»»[275]. Ниже он говорит, что бога Коляды в славянской мифологии не было, что это лишь наименование празднества. Но он сам же упоминает о хождении от дома к дому «с наряженной фигурой, называемой Коляда», что само по себе предполагает персонификацию и свидетельствует в пользу божества с таким именем, а не просто праздника. Это же подтверждает и Миролюбов: «У нас каждый мужик знал, что Коляда – божество»[276]. Нельзя принять и мысль Нидерле о заимствовании славянами у римлян этого понятия и связанного с ним праздника. Широкая распространенность среди практически всех славян культа Коляды, наличие лингвистической параллели «Коляда – коло – колесо – хоро – хоровод и т. д.» свидетельствует о глубокой укорененности этого культа. Его формирование следует отнести к общеиндоевропейской эпохе, поскольку следы его сохранились и у римлян (в понятии «календы» как начало нового временнoго периода), и у некоторых других индоевропейских народов. Н.Р. Гусева указывает на три санскритских слова, которые по своему значению сближаются с русским «коло»: «Кхала» (солнце), «гол» (солнечный шар), «гола» (круг, сфера). Вторая часть сложного слова «коловрат» в санскрите соответствует словам «врьт» (вращаться, катиться) и «врата» (правильный, регулярный ход жизни, практики)[277].
Здесь же уместно обратить внимание на древнюю индоевропейскую свастику. С.В. Жарникова – историк и искусствовед, автор монографии и статей по истории и искусству Русского Севера, утверждает, что свастика – это один из характернейших для всех индоевропейцев орнаментов[278]. Она изображается и в своем основном виде – в форме креста и загнутыми под прямым углом концами, и в форме, несколько усложненной новыми элементами в виде дополнительных отростков (см. илл. 11 и 12). Как отмечает Жарникова, слово «свастика» – санскритское, и на других языках у него нет никаких иных названий. Оно состоит из двух частей: «су», что означает «хороший», «счастливый», и «асти» – «есть» (третье лицо единственного числа от глагола «быть»). Согласно правилам санскрита, звук «у» перед гласным «а» заменяется на «в» и получается «свасти», к которому добавляется суффикс «к-» и окончание «-а». Этот знак означает «дарующий все хорошее, приносящий счастье». Если в четырех его «отделах» поместить по точке, то получается символ засеянного поля и одновременно мольба о хорошем урожае (см. илл. 10–в). Знаком свастики, начиная с глубокой древности, у предков арьев и славян стал обозначаться свет, солнце как источник жизни и процветания. Древнеславянский знак солнца «коловрат» (вращающееся Коло) также в своей основе имеет свастику[279].
