Луис Ламур - Калифорнийцы
Теперь больше, чем в чем бы то ни было, она нуждалась во времени для раздумий. А все мысли помимо ее воли снова и снова возвращались к тому последнему, почти пустому кувшину, и думать об этом было невыносимо.
Все они были настолько уверены, что золото будет найдено, и что его окажется достаточно и никак иначе, что даже когда порой у кого-нибудь и возникали сомнения на сей счет, то каждый старался побыстрее прогнать от себя грустные мысли. И что скрывать, в душе все они надеялись на лучшее.
А теперь они разом потеряют все, лишатся земель, которые Хайме надеялся оставить в наследство своим сыновьям, всех тех угодий, что были пожалованы ему мексиканским правительством за его прежние заслуги и службу в армии. Все, что она хотела сохранить для своих детей, будет безвозвратно утрачено.
Она чувствовала себя потерянной и опустошенной. Этого не может быть, этого просто не может быть. Но правда жизни была безжалостна, неумолима.
И все же она отказывалась признать свое поражение. Должен же быть выход, хоть какой-нибудь. Она была жива, она всегда была сильной и рассудительной женщиной. Просто она слишком большие надежды связывала с этим местом и вот с этим золотом, собранным здесь кем-то многие-многие годы а может быть и столетия назад.
Хуан говорил, что его народ приходил сюда издалека. И проделанный ею путь тоже был неблизким. Но только откуда взялось здесь само это золото? Может быть в земле где-то неподалеку отсюда в свое время залегала золотая жила? Но где? Пещера с виду ничем не напоминает месторождение, а безжизненные, каменные глыбы угрюмых скал и подавно кажутся бесплодными.
Камень у входа в пещеру был стесан, здесь до сих пор сохранились и были заметны следы инструментов. Судя по всему, сделано это было с той целью, чтобы расширить проход между двумя скалами, да и интерьер самой пещеры в свое время был кем-то облагорожен.
Но зачем?
Это золото ничем не напоминало слитки, добываемые на приисках. Но с другой стороны это и не удивительно, ведь оно было собрано здесь. Сам источник золота должен находиться где-то поблизости, хотя бы потому, что крохотные слитки имели острые, неровные края, и гладкую поверхность без малейшего признака того, что они могли осыпаться откуда-нибудь со скал или оказаться принесенными водами бурлящего горного потока.
Но тогда откуда? Это вполне мог быть какой-то потаенный уголок, затерявшийся между скалами, какая-нибудь ложбина поблизости отсюда... короче, это могло быть где угодно. Эх, если бы у них только было побольше времени...
Но время поджимало.
Даже каменный карниз у входа в пещеру, на котором она сейчас стояла, представлял собой совершенно ровную, словно специально выдолбленную в скале, площадку над ручьем.
Очевидно, как и сказал Хуан, они действительно приходили издалека и оставались здесь до тех пор, пока не собирали достаточно золота для своих нужд.
Но откуда оно бралось? Этот вопрос не давал ей покоя. Она не видела ни следов былого рудника, ни чего либо другого хотя бы отдаленно его напоминающего. Здесь не было вообще ничего, кроме ничем непримечательной пещеры и скального выступа над берегом ручья.
С площадки от входа в пещеру открывался вид на склоны гор напротив, на которых виднелись островки редкой поросли, перемежающиеся с огромными валунами. Это было жутковатое, зловещее место. Боязливо подойдя к краю выступа, она взглянула на протекавший внизу ручей.
Течение было быстрым. Этот горный поток не имел ничего общего с веселым и беззаботно журчащим ручейком, он стремительно нес свои темные воды в тени скал и деревьев. Она вгляделась в песчанное дно под прозрачной водой. Может быть золото там?
Внезапно где-то вдалеке раздался вой. Это был протяжный, обращенный в пустоту, одинокий клич, похожий на вой одинокого волка. Она вздрогнула и поежилась.
Но стоит ли будить Хуана? Старик и без того порядком намаялся за долгую дорогу, и в конце концов, он только-только заснул.
Нет, это просто глупо. Да и чего здесь бояться? Она не дала бы и одного шанса против тысячи, что кто-либо сможет разыскать ее в этой глуши. Вряд ли кому-либо еще придет в голову забрести сюда, потому что - и это была так очевидно - из этого тупика нет иного пути, кроме как назад.
- Хайме, - тихонько вздохнула она. - Мне так плохо без тебя, Хайме.
Послышался тихий шелесь листьев на ветвях деревьев, и снова наступила тишина. Задрав голову, она окинула взглядом скалы. Перед глазами все расплывалось, как будто в воздухе колыхалась жаркая пелена дрожащего, знойного марева, но на нее повеяло холодом, как если бы из глубина каньона вдруг налетел порыв пронизывающего ветра. Но все было тихо, ветра не было.
И тут она снова услышала все тот же странный, одинокий вой. Где раздавался этот звук, определить было невозможно. Он просто долетал сюда откуда-то издалека.
На память стали приходить разные истории о Хуане, которые ей когда-то доводилось слышать, а также и тот факт, что местные индейцы старательно избегали говорить о нем. Даже Хесус Монтеро, знавший ее вот уже на протяжении многих лет, и тот ни разу за столько лет ни словом не обмолвился при ней о своем знакомстве с ним. Но люди говаривали, что Старцу подвластны неведомые силы, что ему якобы дано становиться невидимым, а затем возникать из ниоткуда. Но в конце концов среди индейцев бытовало множество самых невероятный поверий и предрассудков, в которые они свято верили.
А только что, если все это правда? Она вспомнила, как в один вечеров на ранчо, в гостиной у горящего камина, Хайме завел разговор о старом знахаре-мексиканце. Однажды, возвращаясь откуда-то, они нашли его раненого близ дороги. Можно было подумать, что он упал откуда-то с высоты, но только нигде поблизости не было такого места, упав откуда, можно было бы так разбиться. Они подобрали его, привезли к себе домой, накормили, промыли и перевязали раны. Старик поправился наудивление быстро, и однажды, оставшись наедине с Хайме, он поведал ему очень странную историю. Он утверждал, что побывал на "обратной стороне".
Но на все распросы об этой самой "обратной стороне" знахарь отвечал уклончиво, и сказал только, что все там так же как и здесь, но только по-другому, присовокупив, что вообще-то он и прежде частенько хаживал на "обратную сторону", но на этот раз у него случилась "неприятность", и поэтому он не смог сразу найти дорогу назад, а когда увидел "сипапу", то оно оказалось совсем не там, где он того ожидал. Он этого места никогда раньше не знал, и поэтому провалился.
- Мне кажется, - сказал тогда Хайме, - что где бы ни находилась эта "обратная сторона", Хуан там наверняка тоже бывал.
- А что это такое?
В ответ он лишь пожал плечами.
- Ну, как бы тебе объяснить... Знаешь, ведь Америку изначально населяли не только племена дикарей. В Мексике, в Монте-Альбан я видел древние обсерватории для наблюдений за звездами, и это было лучше всего того, чем люди располагают сейчас. Откуда нам знать, что знали и что умели те, кто жил здесь задолго до нас?
Она вспомнила, как святой отец из миссии Сан-Габриэль рассказал ей о древнем поверье, бытовавшем среди индейцев-хопи, будто бы их народ пришел на эту землю, пройдя через "дыру в земле", и что то место как будто называлось "сипапу" или что-то в этом роде.
Тогда она спросила у Хайме, что имел в виду старый знахарь, когда сказал, что он нашел это свое сипапу там, где сам этого не ожидал.
- Насколько мне удалось понять, существуют некие определенные места, где человек может, пройдя через своего рода "занавес", оказаться на "обратной стороне", причем некоторые из них открыты постоянно, а местонахождение других постоянно изменяется. А наш старик в поисках своего привычного места, видимо, набрел на какое-то другое "сипапу", о котором раньше ничего не знал.
Она окинула взглядом высокие скалы, подумав о том, что вечером здесь, наверное, темнеет очень быстро. Подумав об этом, она снова огляделась по сторонам, а затем вернулась обратно к пещере. Заглянув внутрь, она увидела, что старик все еще спит, растянувшись на каменном полу.
Что ж, придется подождать еще немного. Расположившись у входа, Эйлин принялась обдумывать свое положение, мысленно перебирая разные возможности, подолгу раздумывая над каждым вариантом и время от времени возвращаясь к тем, что ранее были ее решительно отвергнуты, как совершенно непригодные.
Альварадо был их другом, и в свое время он был очень дружен с ее покойным мужем, но теперь он был далеко отсюда. А Пио хоть и был душевным человеком, но теперь у него было полно своих проблем.
Честно сказать, и задолжали-то они не слишком уж много, всех долгов едва ли набралось на две с половиной тысячи долларов, но по нынешним временам для Калифорнии это было достаточно большой суммой. Совсем недавно примерно такое же ранчо, как и их собственное, было продано даже за меньшую цену, да и не было у них столь состоятельньных друзей, кому было бы по карману выложить такие деньги.
