Александр Прасол - От Эдо до Токио и обратно. Культура, быт и нравы Японии эпохи Токугава
Но при всей терпимости к однополой мужской любви власти все же пытались с ней бороться. В мае 1648 года вышел указ бакуфу о запрещении “противоестественных отношений” между мужчинами, но вековые традиции указами не исправляются. Впоследствии такие запреты издавались еще не раз, и пользы от них тоже было немного. Наибольшего успеха удалось добиться после 1868 года, в эпоху Мэйдзи, когда правительство энергично взялось за наведение “западного порядка” во всем, в том числе и в интимной сфере. Сделать удалось многое, но даже во время Второй мировой войны, случалось, японские новобранцы пользовались повышенным вниманием со стороны офицеров, особенно на флоте.
Постановка театра кабуки в усадьбе удельного князя. Старинная гравюра
В 1642 году, при третьем сёгуне Иэмицу, который слыл большим ценителем театрального искусства, очередным указом из театра кабуки изгнали и юношей — отныне все роли должны были исполняться только зрелыми мужчинами, посвятившими жизнь сцене. Спустя двести с лишним лет запрет на участие женщин в представлениях кабуки отменили. Но поздно — уже было сыграно множество ставших классикой спектаклей, поколения актеров так отточили технику, что начали играть женщин лучше самих женщин. Театр кабуки так и остался мужским.
Большие перемены в театре произошли в 1714 году после грандиозного скандала со старшей фрейлиной замка Эдо по имени Эдзима (о нем — ниже). Оказавшийся в центре этой истории театр Ямамуро был закрыт, а в отношении остальных театров бакуфу ввело жесткие ограничения и систему лицензий. В то время в столице доминировала “большая тройка”: театры Накамура, Морита и Итимура. Владелец театра нанимал сочинителей пьес, музыкантов и актеров на один год. В контракте оговаривалось жалованье, которое оставалось неизменным в течение этого срока. Если спектакли пользовались успехом, хозяин преуспевал, если нет — прогорал. Главными действующими лицами были актеры. Их талант и популярность определяли судьбу театра, поэтому хозяева боролись за них и переманивали друг у друга. Годовой заработок самых популярных лицедеев эпохи достигал 1 тысячи рё золотом — огромные по тем временам деньги.
Театральный сезон кабуки начинался в ноябре и заканчивался в октябре, поэтому 1 ноября театры устраивали пышные презентации нового состава трупп (каомисэ кёгэн). Вечером 31 октября театры получали подарки и поздравления с открытием сезона и вместе с почетными гостями и спонсорами праздновали в чайных домиках, имевшихся при каждом театре. К открытию театрального сезона приурочивался также показ новинок моды. Первого ноября ровно в 2 часа ночи ударяли в барабаны, возвещая начало нового театрального года, а в 6 часов утра начиналось танцевальное представление, собиравшее, несмотря на ранний час, множество зрителей.
В 1841 году в рамках борьбы с роскошью и легкомысленными развлечениями по кабуки был нанесен удар — три главных театра столицы выселили из центра на далекую окраину, в квартал Сарувакамати. Сюда же перевели несколько театров рангом пониже и по образцу Ёсивара организовали театральный квартал, который было легко контролировать.
Спектакль театра но
В отличие от кабуки, олицетворявшего малоуправляемую, буйную средневековую богему, театр но пользовался уважением у воинского сословия. Это направление с XIV века поддерживали сёгуны Асикага. Сценическая символика но входила в официальный ритуал. Стилизованность пантомимы, высокая условность музыкального и голосового оформления спектакля, не несущего примет окружающей жизни, способствовали восприятию жанра как искусства, достойного внимания элиты.
Представления но часто устраивались на площади перед главными воротами замка Эдо. Такая близость к цитадели власти говорила о многом. Представлениями но было принято сопровождать важные моменты в жизни бакуфу (вступление в должность сёгуна и его семейные праздники, назначения высоких чиновников и так далее). На представления приглашали самых почетных гостей: родственников Токугава, удельных князей, прямых вассалов сёгуна и даже заслуженных граждан из простых сословий. Представления тщательно готовились и долго длились — с 8 часов утра до 9 вечера с двухчасовым перерывом на обед. Места для горожан посыпали белым песком и отделяли от воинской части партера бамбуковой перегородкой высотой около метра. Но жизнь этого заборчика была недолгой: вдохновленные высочайшим вниманием, горожане быстро растаскивали бамбуковые колышки на сувениры.
Столичные представления театра но становились событием и широко обсуждались. В подражение бакуфу в богатых княжествах со временем тоже начали устраивать торжественные церемонии с приглашением известных актеров. Проводить целый день под открытым небом многим было не под силу, поэтому самые именитые появлялись на представлениях все реже, передоверяя представительство вассалам. Так официально-ритуальное искусство но начало свой путь в массы.
Вокруг организации этих представлений сложилось немало любопытных традиций. Например, долгое время посетителям в любую погоду вручали бамбуковый зонтик, а по ходу долгого представления угощали сакэ и закусками. Нехитрую посуду, в которой подавали еду и напитки, гости охотно уносили с собой в качестве сувениров, и организаторы против этого не возражали. Ну, и как всегда бывает, из-за бесплатного угощения часто возникала суматоха, за которой любил наблюдать из укромного места сёгун, сам оставаясь невидимым. Это было одним из его скромных развлечений. Во время представлений приглашенные горожане чувствовали, что здесь к ним относились совсем не так, как на городской улице — все-таки в гостях у самого сёгуна. Это был тот случай, когда громадное расстояние, разделявшее рядовых горожан и хозяина замка Эдо, немного сокращалось.
Гора Фудзи и принцип виртуальной выгоды
Во времена Токугава простые люди могли кардинально улучшить свою жизнь двумя способами. Первый: повысить свой социальный статус, превратившись из простолюдина в знатного и (или) богатого горожанина, что хотя и нечасто, но все-таки случалось. Второй путь был скромнее, но реальнее — постараться извлечь максимум пользы из того, что имеешь. Именно им японское общество и шло в течение последних веков, внося элемент разнообразия в маленькие, но доступные человеческие радости. Словно выполняя постулат, который требовал от самурая “принимать вещи такими, какие они есть: что имеешь, то имеешь; чего не имеешь, того не имеешь”.
По меркам богатых западных стран, японцы живут не так хорошо, как привыкли думать в России. Дома и квартиры у них теснее, и соседи ближе, и работают японцы больше, а зарплаты у них меньше, чем на Западе. Правда, сервис в Японии намного лучше, жизнь безопаснее, а чистота такая, какую мало еще где увидишь. Но западному человеку на Японских островах не хватает свободы. Здесь существует целый ряд неписаных и сложно выполнимых правил поведения, польза от которых неочевидна. В общем, Япония — хорошая, удивительная страна, но лучше быть в ней туристом: примерно так рассуждает большинство европейцев и американцев. Японцы с ними не спорят и стараются понять, как получилось, что они привыкли довольствоваться меньшим, чем на Западе. При этом они любят свою Родину никак не меньше, а сами считают, что даже больше.
Действительно, как же это получилось? Сегодня во всем мире потребителей на каждом шагу соблазняют виртуальной материальной выгодой: “Купи у нас и сэкономь столько-то”, “позвони прямо сейчас и получи такую-то скидку”. Японские потребители делятся на две неравные части: на тех, кто поддается соблазну, и неподдающееся меньшинство. Вторые называют покупки, сделанные под влиянием такой рекламы, “как бы экономией” (цумори тёкин). И добавляют, что на Японском архипелаге психология виртуальной выгоды сложилась давно, несколько веков назад, когда японцы научились заменять в повседневной жизни большие дела и удовольствия малыми. И довольствоваться ими.
Гора Фудзи считается в Японии священной — отчасти из-за того, что она самая высокая в стране, отчасти из-за своей почти идеальной, геометрически правильной формы, отчасти из-за гармонии цветов, создаваемой зелеными склонами и белоснежной шапкой. Гора действительно красивая. Во времена Токугава паломники шли к ней со всех концов страны. Посещение храма Фудзи сэнгэн, где, как уверяли, покоится дух священной горы, было обязательным элементом восхождения. В XVII веке, после превращения Эдо в столицу, паломничество на Фудзи стало у горожан очень популярным. Но были и сдерживающие факторы. До святыни около 100 км — по тем временам путь неблизкий, к тому же весьма затратный.
