Францишек Равита - На красном дворе
- Какое? - быстро спросил он.
- Это уже мое дело. Мне жаль тебя, молодой боярин, и я исторгну твою возлюбленную хоть из ада. Да, исторгну, король сам прогонит ее... но только по моей воле. Дай мне срок, надо подумать!
- Ну, а как насчет ляхов? - спросил Чудин.
- Делайте так, как я вам сказал, но только потихоньку... Вы переловите их по одному, словно волков в засаде... Если это вам удастся, то Изяслав останется в Киеве, а если нет, то он так же будет княжить над полянами, как я над вами.
- Говоришь ты гладко, но умно ли, посмотрим! - заметил Чудин. Возвращаясь из Берестова, заеду к тебе, Добрыня, и, может, пришлю гостей для совета. А пока бывай здоров!
- Поезжайте с Богом, бояре!
- Едем! - сказал Вышата, взглянув на небо. - Солнце уже высоко, надо поспешить.
Они отвязали лошадей, переседлали их, подтянули подпруги, попрощались с Добрынею и той же тропинкой поехали под гору. Через полчаса, когда они опять взобрались на крутую гору, направо от них мелькнул между деревьями Соколиный Рог, еще окутанный утренним туманом. Вдали замелькала средь лозы и тростников река Лыбедь, и наконец заблистал крест на Берестовском монастыре.
VI
СОКОЛИНАЯ ОХОТА
Не долго Чудин и Вышата пробыли в Берестове. Боярин Чудин сумел уговорить Вышату перейти на его сторону. Последний, ничего не подозревая о засаде и не догадываясь, что Чудин желает расположить его к себе и умышленно разжигает в нем чувство мести, запутался, как зверь, пойманный в сети. Казалось, оба были согласны во всем и действовали единодушно, но в сущности это было иначе. Один старался выслужиться перед князем, другого угнетала сердечная боль и зависть... Оба не отличались терпением. Вышата только желал узнать, расположен ли к нему князь. Скоро представился случай убедиться: Изяслав призвал его к себе посоветоваться, как прогнать половцев, которые появились недалеко от Киева, появлялись на Лыбеди, нападали на сады и огороды киевлян и даже переправлялись на лодках около Неводницкой пристани, затем ярами и берегами Лыбеди подходили к самому городу. Чудин поехал вперед, чтобы предупредить князя о том, что Вышата приручен. Через два дня тысяцкий также явился на княжеский двор, и Изяслав встретил его с сияющим лицом.
- Ну что, боярин! Разве у тебя мало рати для отражения половцев? Ведь они у тебя под носом мелькают, а между тем киевляне не дают мне покоя.
Вышата с досадой махнул рукой.
- Эх, милостивый князь, не всем слухам можно верить! Половцы здесь не ради войны, им нужна добыча... Они переплывают реку по десять - двадцать человек, не с ними же нам вести войну? Покажутся, покричат и разбегутся. Не гоняться же за ними.
- Добро молвишь, боярин... Но ты сам видишь это, - прибавил он, подумав, - а народ кричит, что его никто не защищает.
Вышата призадумался.
- У тебя, милостивый князь, есть приятели под боком хуже всяких половцев...
- Они такие же мне приятели, как и тебе! - отвечал Изяслав с гневом. - Довольно уж я насмотрелся на эти забавы и охоты, пора все кончать... Но раз ты упомянул ляхов, - прибавил он, - то говори, что слышно, ты близок к ним.
- Не много хорошего могу сказать тебе, милостивый князь. Сидят они, как у Бога за печкою, пьют, едят и беседуют с твоими посадниками, воеводами и народом...
Изяслав нахмурился и опустил глаза. А Вышата, точно не замечая этого, продолжал:
- Ляхи скоро поедут на Соколиный Рог охотиться на лебедей с соколами. Там, верно, будут все ляшские старшины, дружина и сам король.
Вошел Чудин и поклонился князю в пояс.
- Слышишь, - обратился князь к нему, - Вышата говорит, что там, - и он показал рукою в направлении Красного двора, - мои посадники и воеводы пьют и братаются с ляхами.
Чудин опять поклонился.
- Да ведь и я не скрывал этого от тебя, милостивый князь, говорил ведь, не доброе думают на Красном дворе... Прости меня, милостивый князь! - Чудин опять поклонился в пояс. - Но так как тысяцкий здесь, я скажу тебе всю правду, а он пусть подтвердит. У ляшского короля двор больше, чем у тебя; ты приглашаешь к себе на пиры, а там каждый день пир, и кто бы ни пришел к нему, всяк желанный гость.
Изяслав крутил усы и бороду, сопел; его лицо налилось кровью, глаза заблестели, как у разъяренного тигра.
- Да что тут скрывать перед тобой, милостивый князь! - отозвался Вышата. - Чудин навряд ли видел несколько раз то, что я вижу каждый день.
Изяслав призадумался и опустил глаза.
- Люблю моих друзей, - сказал он, - но и врагов не боялся никогда... Отныне более не буду пить с ними ни меда, ни вина.
Вдруг он поднял голову.
- Ты говоришь, они думают ехать на Соколиный Рог с соколами, ну, пусть едут... пусть едут... Может, это будет последняя ляшская охота на Русской земле, - угрожающе прибавил он.
Видимо, гнев князя не имел границ: он сидел со сгорбленной спиной и долго думал. Затем вскочил и стал ходить по избе, его лицо пылало.
- Он прокладывал мне дорогу к отцовскому престолу, а теперь торит для себя. Но этому никогда не бывать!
Изяслав смотрел прямо в глаза стоявшему напротив него Вышате.
- Боярин! Ты друг мне?
Вышата поклонился.
- Милостивый князь! - отвечал он. - Мой отец, дед и прадеды были друзьями князей и служили верою и правдой матушке-Руси.
- Хорошо, спасибо! - отвечал князь, несколько успокоившись. Возвращайся домой... смотри в оба. Ты живешь ближе всех от гнезда ос, которых много развелось в нашем доме. Я пришлю к тебе посоветоваться.
Вышата понял намек.
- Мое желание, милостивый князь, чтобы ты был спокоен на Руси и приобрел любовь твоего народа, - отвечал он. - Клянусь служить тебе верою и правдою, потому вижу, что дело повернулось не к добру.
Вскоре Вышата уехал, и князь остался наедине с Чудиным.
- Этот человек, милостивый князь, сослужит тебе верную службу.
- Да, если Болеслав не подкупит его.
- Не продастся: ведь у него отняли Люду.
- Да, ты прав, - усмехнулся князь. - Где черт не справится, туда бабу пошлет. Но разве он ее еще не забыл? Ведь он засылал к ней сватов, да она отослала их ни с чем.
- Отослала и не отослала... Старик просил их пообождать, потому девка больно молода. Вышата ждал и дождался, пока король похитил девку из-под носа. Теперь он и рад бы отнять ее, да нет силы... Уже и к колдуну ездил.
- Как, к Добрыне? - прервал князь.
- К Добрыне... Тот обещает возвратить девку.
Воцарилось минутное молчание.
- Лжет он, - отозвался Изяслав, - впрочем, пусть попробует. Вышата мне нужен... не мешало бы его привязать к себе. Конечно, ни словом, ни шубою, ни медом я не привяжу его, но можно найти другой подход.
Князь снова замолчал, будто искал средство, чем бы привязать к себе Вышату.
- Где Добромира? - вдруг спросил он. - Ведь мамка Люды ближе всех стоит к ней.
- Добромира на Красном дворе.
- Тем лучше! Надо ее умаслить, пусть поговорит с Людою насчет Вышаты... Это лучший путь к достижению цели, а мы попробуем что-нибудь еще.
Изяслав велел позвать гридня.
- Отыщи Славошу и прикажи ему прийти на великокняжеский двор, обратился он к отроку.
Юноша ушел, за ним следом ушел и Чудин. Князь остался в гриднице один. Он сел в конце стола на скамью, налил в чашу из кувшина, стоявшего на столе, вина, выпил и доливал почти каждую минуту. Время от времени он быстро вставал, ходил по избе, ворчал, кому-то грозил, крутил усы и бороду, подходил к столу, снова дрожащею рукою наливал мед в чашу и выпивал. После долгого ожидания дверь княжеской гридницы скрипнула, и посланный отрок показался на пороге.
- Ну, что? - спросил он.
- Славоша здесь, милостивый князь!
- Пусть войдет.
Через минуту в дверь вошел какой-то странный человек. На худом, пожелтевшем и сморщенном лице едва заметны были реденькие борода и усы, росшие клочками. Лоб был мал и узок, но быстрые, глубоко посаженные глаза свидетельствовали о проворстве и изворотливости. На нем был линялый зеленый кафтан, подпоясанный красным шелковым поясом. В правой руке он держал шапку, а левую заложил за пояс. По виду его, однако, нельзя было сказать, что он слуга, напротив, он выглядел человеком, знавшим себе цену.
Изяслав долго не поднимал головы; упорно глядя в чашу с вином, он молчал и думал.
- А, это ты, Славоша? - наконец без всякого оживления спросил он, поднимая голову и зорко вглядываясь в него.
Да, это был Славоша.
Вместо ответа он вынул левую руку из-за пояса и слегка поклонился князю.
- Ты должен мне сослужить верную службу! - медленно проговорил князь.
Славоша снова слегка поклонился в знак согласия.
- На днях ляшский король, - продолжал Изяслав, - намеревается ехать на охоту в Соколиный Рог... Понимаешь? Нужно, чтобы ты повидался с ним... Понимаешь?
Славоша продолжал кланяться, но молчал. Изяслав тоже замолк, склоняясь над столом, он что-то обдумывал.
- Впрочем, это твое дело. Увидишься ли ты с ним на охоте или дома, мне все равно... Ведь ты знаешь, что я не забываю своих верных слуг.
