Филипп Фриман - Юлий Цезарь
Хотя Цезарь и преподал урок Цицерону, он не хотел оскорбить человека, которого искренно уважал, а Помпей предостерег Клодия от использования трибунской власти для нападок на Цицерона, своего друга. Цезарь, Помпей и Красс полагали, что Клодий должен быть им благодарен и станет полезен в борьбе с оптиматами, но Клодий всегда слушал только себя.
Во времена консульства Цезаря жители римских провинций жестоко страдали от произвола римской администрации, эксплуатации и непомерных налогов. Дальновидные римляне понимали, что ни одна империя, имеющая огромную территорию и миллионное население, не может преуспевать, если ее ресурсы приносят пользу всего лишь небольшому числу людей. Цезарь решил покончить с таким положением, но не из сочувствия к угнетенным аборигенам провинции, а потому что отчетливо понимал, что государство придет в упадок, если не сможет использовать должным образом свой огромный потенциал.
В 59 году Цезарь провел закон lex Julia de repetundis — закон Юлия о злоупотреблениях римских магистратов в провинциях. Этот закон, тщательно разработанный, содержал больше сотни статей, установивших детальный порядок администрирования в провинциях и предусматривавших судебное преследование взяточников и бесчестных правителей. Полный текст закона не сохранился, но Цицерон назвал его justissima atque optima («лучшим и наиболее справедливым»), и даже Катон не нашел в нем изъянов. Однако питая к Цезарю антипатию, Катон, когда речь заходила об этом юридическом акте — законе Юлия, — никогда не прибавлял к нему имя Цезаря. Этот закон оказался столь эффективным и тщательно разработанным, что он использовался на всем протяжении существования Римского государства, а в дальнейшем — и в Византии.
Хотя Цезарь разработал прекрасный закон, да еще и на далекую перспективу, сам он не снискал расположения оптиматов и отчетливо понимал, что с прекращением консульских полномочий он лишится и неприкосновенности личности. С начала нового года Катон и его союзники могут перейти в наступление. Не исключена возможность того, что его отдадут под суд, обвинив в преступлениях, какие можно только придумать, чтобы наказать за недопустимую дерзость и расстроить его политическую карьеру. Да и Бибул может выйти из тени и заявить, что все законы Цезаря недействительны, ибо приняты в дни, провозглашенные праздниками, а в такие дни следует поклоняться богам, а не заниматься законотворчеством. Конечно, никто не поверит в то, что Цезарь совершил святотатство и нанес обиду богам, но если Бибул и впрямь выступит с таким заявлением, то суд, придерживаясь буквы закона, может признать все нововведения Цезаря незаконными.
Цезарь проводил законы минуя сенат, а в некоторых случаях даже использовал силу для достижения цели. Его сторонники такие действия одобряли, утверждая, что в ином случае в государстве возникнет хаос в угоду традициям. Рим Цинцинната и Сципиона больше не существует, и оптиматам пора это понять. Республика, учрежденная Ромулом, успешно существовала в те дни, когда римляне жили в убогих хижинах на берегах Тибра. С тех пор положение коренным образом изменилось. Теперь Рим — огромное государство, а сенат все еще пытается им управлять как феодальным поместьем, не считаясь с тем фактом, что главной силой в стране стали честолюбивые полководцы, возглавляющие профессиональную армию. Будущие вожди типа Суллы, Мария и Помпея вполне смогут обойтись без сената, если сенаторы не поймут, что для стабилизации государства необходимы реформы, удовлетворяющие современным реалиям. Цезарь уже издал ряд законов — порой болезненных, — но они явно необходимы и являются лишь началом реформ. Надо установить в Риме новый конституционный образ правления, иначе в государстве установится тирания во главе с жестокими полководцами.
Цезарь стал задумываться о том, как ему после прекращения консульских полномочий избежать судебных преследований и продолжить политическую карьеру. Лучшим вариантом сохранения неприкосновенности личности и возможности и дальше громко заявлять о себе, принося пользу стране, он счел должность наместника перспективной пограничной провинции (перспектива стать куратором лесных угодий и пастбищ, как ему предписал сенат, Цезаря не прельстила). Такая должность позволит ему расширить территорию государства, обрести военную славу и нажить деньги для дальнейшей политической деятельности. Современник Цезаря Саллюстий писал о нем: «Он беспредельно жаждал огромной власти, мечтал о предводительстве армией, о победоносных сражениях, в которых его таланты могли бы засверкать новыми гранями». Но чтобы начать войну, надо было определить, с кем воевать. Восточносредиземноморские страны уже покорил Помпей, далее на востоке лежала Парфия, но Цезарь рассудительно заключил, что война с этим царством для него станет последней. Завоевать Египет заманчиво, но Цезарь заключил с Птолемеем мир, а перспектива отправиться вверх по Нилу, чтобы покорить Нубию, а за ней Эфиопию, представлялась неясной. Испания уже была завоевана, непокоренными оставались лишь бедные горские племена. Наконец Цезарь пришел к суждению, что славы можно добиться только за Альпами.
Во времена Цезаря северная граница Римского государства простиралась от Пиренеев до Черного моря, проходя через Южную Галлию, Альпы, Македонию, Фракию. Севернее лежали земли галльских, дакских и германских племен, а еще севернее — легендарные Британские острова. Но Цезарь не мог без веской причины начать войну против какого-либо северного соседа и отправиться в военный поход от городских ворот Рима. Ему сначала было необходимо получить в наместничество провинцию, граничащую с землями галлов, даков или германцев, а затем подождать, когда пограничное племя совершит набег на римскую территорию, что случалось нередко. Вот тогда он будет обязан дать отпор неприятелю, а если он вторгнется в его земли, то такое случается на войне сплошь и рядом.
Цезарь решил, что лучше всего выбрать себе в управление Цизальпинскую Галлию. Эта провинция, находившаяся в плодородной долине По, своими ресурсами и благоприятным географическим положением сулила ему триумфы. Оттуда вели прямые пути и в Галлию, и в Дакию, и в Германию. Немаловажным было и то, что Цизальпинская Галлия располагалась неподалеку от Рима и являлась не только прекрасным плацдармом для нападения на заальпийские земли, но и местом, откуда можно следить за происходившими в Риме событиями. Эту провинцию Цезарь знал хорошо и имел немало друзей среди романизированных кельтов и римских колонистов в Милане и Вероне. Цизальпинская Галлия была густо населена, и Цезарь надеялся рекрутировать в свою армию немало людей, способных носить оружие.
Поздней весной 59 года народный трибун Ватиний, получивший изрядную мзду от Цезаря, представил народному собранию законопроект о предоставлении Цезарю в управление сроком на пять лет Цизальпинскую Галлию и Иллирию, провинцию на восточном побережье Адриатического моря. Помпей поддержал законопроект, и его провели минуя строптивый сенат. Вскоре стараниями Помпея Цезарю предоставили в управление еще и Трансальпийскую Галлию, расположенную на северном побережье Средиземного моря, известную как просто Провинция. К северу от Провинции лежала не побежденная Римом Косматая Галлия, и Цезарь решил первым делом напасть на нее.
Обширные галльские земли, простиравшиеся к северу от Провинции до Атлантики и Английского канала, были необычайно богаты и являлись местом постоянных междоусобиц. Одним из наиболее могущественных галльских племен были эдуи, долгое время находившиеся с Римом в дружеских отношениях. Эдуи вели ожесточенную борьбу за господство в Галлии с секванами, нанявшими на свою службу германцев во главе с царем Ариовистом. Однако, наняв германцев, секваны допустили явный просчет: Ариовист не только разбил эдуев, но и занял треть территории нанявших его секванов. Тогда эдуи послали в Рим делегацию во главе с друидом Дивитиаком просить о помощи. Но их опередили посланцы Ариовиста, которые с помощью Цезаря заручились поддержкой Рима. После этого Ариовист потребовал от секванов освободить еще одну треть земель для германских переселенцев. Германцы, перешедшие через Рейн, стали угрожать не только эдуям, но и всем галльским племенам в регионе. Гельветы, жившие к северу от Женевского озера, чтобы избежать германской угрозы, стали помышлять о переселении на римскую территорию. К удовлетворению Цезаря, сенат неожиданно осознал, что в Провинцию могут вторгнуться галлы, а вслед за ними — германцы. Цезарь понял, что ему подворачивается возможность продемонстрировать римлянам, что он может одерживать такие же блистательные победы, как и его дядя Марий. Римляне знали, что галльские и германские племена и раньше вторгались на территорию Римского государства. В 390 году Рим захватили галлы, а вторжение тевтонов и кимбров было еще на памяти современников Цезаря, и он старался поддерживать страх в народе перед новой угрозой вторжения неприятеля. Впрочем, угроза Риму и вправду существовала.
