Филипп Фриман - Юлий Цезарь
Галлы-гельветы долгое время жили в благодатной долине, окаймленной Женевским озером на западе, горами Юра — на севере, Рейном — на востоке и Альпами с Монбланом — на юге. Гельветы постоянно воевали с германскими племенами, вторгавшимися на их территорию, но, благодаря превосходству в численности и своему воинскому искусству, давали противнику полновесный отпор. Однако в шестидесятых годах терпение гельветов иссякло — беспрерывные стычки с германцами допекли даже самых бесстрашных воинов. Появились и трудности с продовольствием, численность населения постоянно росла, а долина не могла всех прокормить.
В 61 году Оргеториг, один из вождей гельветов, предложил своим соплеменникам переселиться на запад, к Атлантике. Правда, в тех краях жило другое галльское племя, сантоны, но Оргеториг уверил своих людей, что им, имеющим опыт борьбы с германскими варварами, не составит труда заставить сантонов уступить им часть своей территории. Гельветы дружно одобрили предложение Оргеторига, но переселение решили отложить на два года, чтобы за это время запастись продовольствием, необходимым для долгого путешествия. Они также решили пригласить отправиться вместе с ними к Атлантике соседние кельтские племена, включая бойев, вытесненных из Восточной Европы даками и германцами. Гельветы также намеревались за время подготовки к походу уладить отношения с жившими на западе эдуями и секванами, чтобы те беспрепятственно пропустили их через свою территорию.
Однако у Оргеторига были и личные планы, которые от соплеменников он утаил. Оргеториг пользовался у гельветов авторитетом, но мечтал о гораздо большем — о царском величии. Он надеялся заключить союз с эдуями и секванами и с их помощью подчинить себе все кельтские племена. Под предлогом переговоров о предоставлении гельветам беспрепятственного прохода на запад, Оргеториг встретился с вождями эдуев и секванов и сговорился с ними захватить всю Галлию.
Одним из вождей эдуев в те времена был Думнориг, брат друида Дивитиака, сторонника дружеских связей с Римом и посла своего народа в Вечном городе. Но, в отличие от своего брата, Думнориг презирал Рим, и когда Оргеториг предложил ему заключить союз, он не долго думая согласился, посчитал, что теперь он сумеет остановить римское проникновение в Галлию да еще подняться во власти. Эдуи вместе с гельветами и секванами смогут занять всю Галлию и образовать единое государство, простирающееся от Альп до Атлантики. Подобно Цезарю, Помпею и Крассу, Думнориг и Оргеториг заключили тайный союз, а чтобы его упрочить, Думнориг отдал в жены Оргеторигу свою дочь.
Однако все тайное становится явным. Другие вожди гельветов узнали о намерениях Оргеторига и заключили его в кандалы. Оргеториг предстал перед судом, но его сторонники устроили в суде беспорядки и освободили своего предводителя. Старейшины гельветов возмутились нарушением давней традиции и стали собирать воинов, чтобы захватить Оргеторига, но он внезапно ушел из жизни. Одни говорили, что он покончил с собой, но большинство посчитало, что Оргеториг стал жертвой коварного умысла.
Несмотря на смерть Оргеторига и тайные переговоры, которые он вел с вождем эдуев Думноригом, гельветы не изменили решения переселиться к Атлантике. Они запаслись продуктами и повозками, необходимыми для долгого путешествия, и положили перед походом сжечь все свои деревни и укрепленные пункты, чтобы ни у кого не возникло желания вернуться назад, если переход окажется трудным. Гельветы решили отправиться в путь 28 марта 58 года — к тому времени в долине должен был сойти снег.
К месту переселения вело два пути. Первый вел на северо-запад, пролегал по ущелью Юры, а затем — по земле секванов. Однако ущелье было предельно узким и позволяло повозкам двигаться по нему лишь цепочкой; кроме того, его могли перекрыть враги, сочетая эту угрозу с нападением сверху. Другой путь простирался на юго-запад и вел к земле аллоброгов, живших у Женевского озера. Старейшины посчитали этот путь предпочтительным, хотя, двигаясь по нему, предстояло переправиться через Рону и — что наиболее неприятно — ступить на римскую территорию, ведь аллоброги жили теперь в Провинции, земле, попавшей под владычество Рима. Гельветы надеялись, что они смогут уговорить аллоброгов разрешить им пройти к Атлантике по северному краю Провинции. Если аллоброги не согласятся, то — гельветы были уверены — они добьются желаемого силой оружия.
Во времена Цезаря война сводилась к кровавым поединкам, в которых мужчины рубили, кололи и в конце концов убивали своих противников. Также она была обычной, естественной частью жизни. Если какой-то город располагал прибыльными угодьями или иными материальными ценностями, всегда находился враг, желавший присвоить эти богатства. Если какой-то правитель ощущал слабость соседа, он стремился захватить его земли или заставить служить себе, сделав подначальным союзником. Если какой-то народ хотел сохранить независимость, ему следовало иметь сильную армию. В этом смысле римляне походили на греков, германцев, кельтов да и на другие народы древности, но, в отличие от них, они создали армию, способную покорить целый мир.
Истоки легендарных побед римской армии лежали в ее прекрасной организации и восприимчивости к прогрессивным нововведениям. Римляне соблюдали верность даже таким традициям и обычаям, истоки которых были давно забыты, но они быстро учились новым методам ведения боя и легко отказывались от устаревших правил и норм. Стоило парфянам в сражении с римлянами успешно использовать новый вид копья, и все римские кузницы получили заказ на изготовление такого оружия. Но то, что в итоге обеспечило римлянам непобедимость, было не оружие и не опытные полководцы (римские полководцы, как и политики, были, в сущности, любителями), а римскоий дух и умение биться единым целым. Гомер воспевал героев-индивидуалистов, бросавших друг другу вызов под стенами Трои, а римская армия представляла собой военную машину.
Во времена Республики римское войско было нерегулярным и набиралось из граждан, стремившихся защитить свои земли от неприятеля и воспользоваться военной добычей. Основой римского войска являлась пехота. Ее составляли люди, способные обеспечить себя оружием и доспехами. Каждый пехотинец поверх туники надевал металлический панцирь. Его особыми видами были кольчуга и чешуйчатый панцирь, но они стоили дорого и по карману были не всем. Голову воина покрывал подбитый мягкой подкладкой шлем с шеломником или без него, иногда украшенный плюмажем. Ноги от лодыжки до колен защищали поножи.
Каждый пехотинец был вооружен несколькими пилумами — копьями более шести футов длиной с зазубренным наконечником. Пилумы могли использоваться как метательное оружие, но чаще их применяли для нанесения удара по подвернувшемуся противнику. Если при ударе пилум не пробивал щит, то обычно ломался и в щите застревал, затрудняя свободу маневра, что позволяло нанести новый удар резервным пилумом. Пехотинцы также использовали в качестве наступательного оружия прямой или кривой обоюдоострый меч. Воины также применяли в бою надевавшийся на левую руку щит, весивший около двадцати фунтов. Он служил не только для обороны — им можно было нанести удар по противнику и свалить его наземь.
Основным подразделением римской армии был легион, насчитывавший от четырех до шести тысяч пехотинцев. Легион состоял из тридцати манипул, располагавшихся на поле боя в шахматном порядке. Просветы между манипулами давали римскому войску прекрасные возможности для маневра. Манипулы состояли из двух центурий (по сто человек в каждой) и являлись низшими тактическими единицами в легионе. Командовал манипулой центурион.
Боевой порядок легиона состоял из трех линий, по десять манипул в каждой. Первую линию составляли гастаты (копьеносцы), молодые солдаты, первыми вступавшие в бой. Вторую линию образовывали принципы (первоначально составлявшие первый боевой строй), люди зрелого возраста. Третью линию составляли триарии, наиболее опытные солдаты, зачастую решавшие исход боя. В состав легиона также входили конница и вспомогательные войска. Такая структура армии сохранялась до последних дней Римской республики.
В середине марта перед самым отъездом в Галлию Цезарь получил сведения о приближении гельветов к границам Провинции. В то время Клодий, погрузившись в политические интриги, занимался изгнанием Цицерона, но Цезарю было не до политики. Получив тревожные сведения, он двинулся скорым маршем в Провинцию. Проезжая через Трансальпийскую Галлию, он произвел усиленный набор в армию, ибо в Провинции стоял лишь один легион. Прибыв в Женеву, город на севере области аллоброгов, Цезарь повелел разрушить мост через Рону.
Цезарь жаждал побед на полях сражений, чтобы прославиться и упрочить свое влияние в политической жизни Рима. И вот возможность показать себя в деле представилась, да еще вполне правомерная. Двигаясь по Провинции, гельветы несомненно вызовут беспорядки и вряд ли удержатся от грабежа и насилия, а оказавшись в юго-западной Галлии, представят нескончаемую опасность для пограничных центров Провинции, таких как Толоса (нынешняя Тулуза). Кроме того, земли, с которых ушли гельветы, очевидно займут германские племена, а они гораздо опаснее. Кроме того, Цезарь помнил, что пятьдесят лет назад гельветы разбили римскую армию и провели ее под ярмо. Гельветы заслужили возмездия.
