Гельмут Фогель - Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»
Конечно, нельзя определенно говорить, что положение немцев заметно улучшилось бы при более раннем отводе дивизии на тыловую линию, но удержание дивизии в выступе вокруг Смелы, находясь в котором она не играла важной роли, конечно, не шло на пользу делу. Если бы дивизия отступила, это сделало бы возможным отправку 57-й дивизии на юг в более ранние сроки. Следует помнить, что наиболее важные действия немцев разворачивались на южном фланге советского наступления, где контратаковали 11-я и 14-я танковые дивизии. Эти дивизии были слишком слабы по количеству танков, чтобы иметь хорошие шансы решительно повлиять на обстановку. Не представляется возможным точно установить их силы в начале советского наступления, но, по-видимому, они располагали самое большее 40–50 боеспособными танками и штурмовыми орудиями. Это было совсем немного по сравнению с 323 танками и САУ введенными в бой 2-м Украинским фронтом в операции 25 января. Конечно, Конев не мог использовать их все против двух немецких танковых дивизий, но имеющиеся цифры все равно оказывались не в пользу немцев[113].
Прибывающий батальон «Пантер» в этих условиях был значительным подкреплением. На самом деле батальон предполагалось ввести в состав 26-й танковой дивизии, которая в это время вела бои в Италии, но он так никогда и не добрался до своей дивизии. Он провел 1943 год в ожидании танков и в конце концов был отправлен на Восточный фронт в январе 1944 года. Изначально батальон был придан дивизии «Великая Германия», но, видимо, не успел поучаствовать ни в одном бою в ее составе. 27 января он начал выдвигаться в расположение XXXXVII танкового корпуса. Он был почти полностью укомплектован и, покидая «Великую Германию», имел в своем составе 67 боеспособных «Пантер». На марше в XXXXVII танковый корпус у одной из «Пантер» возник пожар в моторном отделении, и она была потеряна безвозвратно. Прочие танки тоже имели поломки различных механизмов, но утром 28 января батальон все еще мог отправить в бой 61 «Пантеру»[114].
Советские части соединяются в Звенигородке, 28 январяДо сих пор до конца неясно, как Конев, Ротмистров, Галанин и Рыжов оценивали перспективы разворачивающейся операции. Исследование советского Генерального штаба, написанное по горячим следам в том же 1944 году, изображает немецкие войска в Капитановке весьма сильными. Последующая советская литература также придерживается этой точки зрения. Однако цифры немецкой боевой мощи сильно раздуты, возможно, в результате сознательных манипуляций после окончания битвы, но также возможно, что они действительно отражают представления советского командования об истинных силах противника. Если советские командиры действительно верили этим раздутым цифрам, то им было о чем побеспокоиться, но действительность была такова, что немцы находились в отчаянном положении. Советская операция могла оказаться под угрозой, лишь если бы командование потеряло самообладание, но этого не случилось.
Утром 28 января передовые бригады 20-го танкового корпуса начали наступление из Шполы на Звенигородку. Продвигаясь к своей цели через Лозоватку, они встречали только разрозненные очаги сопротивления. Для немцев город был уже практически потерян. В 10:00 Шпейдель позвонил Буссе и прямо сообщил ему, что если не будет принято немедленных мер, Звенигородку удержать не удастся. В Звенигородке находилось всего около сотни казаков, и не приходилось надеяться, что они отобьют удар приближающихся советских танковых бригад. Буссе и Шпейдель ясно осознавали, что окружение XI и XXXXII армейских корпусов — дело нескольких часов[115].
Незадолго до полудня советские 8-я и 155-я танковые бригады вышли к Звенигородке с востока и юго-востока. Признаков организованной обороны не наблюдалось, но благоразумие заставляло быть осторожными всякий раз, наступая на населенные места танковыми частями. Однако город был легко очищен от противника, и вскоре с северо-запада к городу тоже подошли советские войска. Это были передовые части 6-й танковой армии. Фронты Конева и Ватутина встретились в Звенигородке[116].
Пока 20-й танковый корпус продолжал наступление на запад, немцы не прекращали попытки взять под контроль район Капитановки. Как упоминалось выше, 1-й батальон 26-го танкового полка, укомплектованный «Пантерами», был наиболее сильным немецким подразделением, принимавшим участие в этих попытках. Поскольку для батальона эти бои стали боевым крещением, стоит рассмотреть его действия 28 января подробнее, чтобы получить некоторое представление о трудностях, с которыми неопытное формирование могло столкнуться в бою.
1-й батальон «Пантер» 26-го танкового полка, 28 январяВ течение лета и осени 1943 года 1-й батальон 26-го танкового полка формировался и проходил подготовку во Франции в ожидании своих танков. Пришлось ждать до начала декабря, когда батальону наконец были поставлены по железной дороге все положенные по штату 76 танков, а также две бронированные ремонтно-эвакуационные машины на базе «Пантеры». А скоро пришел приказ на отправление на Восточный фронт.
Вечером 5 января 1944 года батальон приступил к погрузке танков на эшелоны на шести небольших железнодорожных станциях в Северной Франции. Всего для переброски на Восточный фронт батальону потребовалось 12 поездов. Подача поездов и погрузка заняли три дня. К середине дня 6 января в двигателе одной из «Пантер», уже погруженной на поезд, возник пожар. Несмотря на яростные усилия людей по спасению машины, пожар потушить не удалось, и танк стал первой безвозвратной потерей батальона, даже не успев выехать на фронт.
Первые подразделения батальона прибыли в украинский город Помошная 14 января, и командир батальона майор Глесген связался с дивизией «Великая Германия», которой придавался батальон. За две недели пребывания в «Великой Германии» танкисты батальона не видели боев, хотя его 2-я рота занимала оборонительные позиции на передовой. В 11:17 27 января батальон получил приказ следовать в расположение XXXXVII танкового корпуса и к 12:30 выступил в путь, имея 63 боеспособных танка. Расстояние было не особенно большим, примерно 75 километров, но без потерь все равно не обошлось. Когда батальон подходил к Малой Виске, у одной из «Пантер» самопроизвольно загорелось моторное отделение, в результате чего она полностью сгорела. Загорелась и одна из ремонтно-эвакуационных машин, но пламя было потушено прежде, чем танк получил серьезные повреждения. Тем не менее, поскольку в батальоне было только две ремонтно-эвакуационные машины, временный выход из строя одной из них стал серьезной потерей. В ближайшие дни ожидалось много поврежденных танков, которым потребуется ремонт. Еще одна «Пантера» провалилась на мосту, но была отремонтирована. Еще у четырех танков случились поломки механизмов, но в течение ночи остальная часть батальона прибыла в район Златополя.
Когда 28 января танкисты готовились к атаке, Глесген и командиры рот его батальона получали информацию о своих и вражеских войсках, находящихся в этом районе. Они узнали, что боевая группа фон Брезе была расположена в в двух-трех километрах к северо-востоку от Капитановки. Несколько дальше на юго-восток, на высоте восточнее Капитановки, стояли в обороне несколько «Пантер» 11-й танковой дивизии под командованием майора Сиверса. Южная часть Тишковки была занята немецкой пехотой, тогда как северная и центральная часть была в советских руках. Писаревка контролировалась Красной армией, но немцы удерживали позиции южнее этого села. К тому же перехваченные радиопереговоры давали повод думать, что советские войска, прорвавшиеся на запад, страдали от недостатка боеприпасов и горючего. Анализируя результаты радиоперехвата, немцы полагали, что советские части развернутся на восток, чтобы обеспечить путь для снабжения.
Обстоятельства заставили полковника Бюзинга, несшего ответственность за использование 1-го батальона 26-го танкового полка, приказать батальону организовать атаку, чтобы соединиться с боевой группой фон Брезе и «Пантерами» майора Сиверса, после чего занять позиции для отражения советского удара, ожидавшегося со стороны развернувшихся на восток передовых частей. Было решено, что для выполнения этой задачи батальону следует выдвинуться из района Златополя по дороге на Каменоватку, а затем повернуть на север приблизительно в двух километрах западнее города. Командование надеялось, что, наступая между Тишковкой и Писаревкой, батальон сумеет достичь района, занятого фон Брезе и Сиверсом. Майор Глесген приказал 2-й роте идти впереди, 1-й и 4-й ротам — на левом и правом флангах соответственно, а 3-й роте двигаться сзади в качестве резерва.
Когда план атаки был составлен, танки продолжили движение к месту сбора. В 19:45 первые подразделения достигли Малой Виски, а это означало, что пройдено уже около двух третей пути до района Златополя. Был отдан приказ остановиться, чтобы проверить состояние машин и дать экипажам шанс на короткий отдых. В 22:30 батальон возобновил марш, и в 01:00 28 января первые танки вышли к Златополю. Поскольку на следующий день батальон должен был идти в атаку, люди крайне нуждались в сне, но до рассвета 28 января оставалось всего несколько часов. Хуже того, часть этого времени нужно было потратить на техническое обслуживание и заправку танков, загрузку боекомплекта. Было жизненно важно обеспечить по возможности лучшее техническое состояние машин, поскольку поломки на поле боя могли оказаться фатальными под огнем врага как для танков, так и для экипажей. Командирам тоже не пришлось выспаться. В 02:45 Глесген вызвал к себе командиров рот: капитана Майера (1-я рота), капитана Леммера (2-я рота), лейтенанта Вартмана (3-я рота) и лейтенанта Кирхгофа (4-я рота), чтобы дать им более подробные указания по проведению атаки, которая должна была начаться в пределах трех часов.
