Полина Жеребцова - Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.
Я занялась копанием в своей душе. Я не понимаю себя. Что это? Я злюсь на Эрика, потому что не являюсь девушкой его мечты. Потому что он не любит меня. Но почему он должен меня любить?! Но я злюсь. Злость переполняет.
Я сочинила себе идеал, который не является реальностью. Мама говорит, надо воспринимать человека, таким, как он есть.
Я пришла к заключению, что я не права, веду себя плохо (это мама на днях подсказала) и, как ни крути – самая противная девчонка на свете. Мне нужно быть волевой. Сильной. Я совсем не умею жить в этом мире. Но я обещаю исправиться!
Поля
23.11.
Все время думала об Эрике. Как все скверно!
Вчера я сказала в гневе, что Эрик и тетя Аля нехорошие, а бабушка Тося – хорошая. Но мама ответила, что все – хорошие.
– Это ты не умеешь подыскивать интересную тему для беседы, – сказала мама. – Ты скучная!
Как подыскать тему для беседы? О мудрых книгах и греческих богах Эрик не говорит. О танцах на столе я ничего не знаю. Вчера, к примеру, я была в гостях, и Эрик спросил:
– Ты ходила сегодня в школу?
– Нет, – ответила я.
– Почему?
– Сегодня выходной день!
Тетя Аля переспросила Эрика:
– Что Поля сказала?
А он ответил маме:
– Сама у нее спроси, она тут что-то мычит еле слышно.
Я обиделась.
Лучше молчать. Свое сердце можно наполнить или любовью или злом. Я поняла одну важную вещь: никого нельзя считать своей собственностью, и каждый имеет право, чтобы быть.
Поля
24.11.
Притопала сегодня в школу: смотрю, а банда Лурье-Львицы уже караулит кого-то у ворот. Хотела мимо пройти.
Но Мила перегородила мне путь и говорит:
– Полина, ты в Мамеда (или Мехеда – я не поняла точно) влюблена, да?
Сначала я даже слегка испугалась, потому как мне показалось, что она сказала “Ахмеда”.
Я подумала: сейчас будет драка, их шестеро, а моих девчонок нет, и кофта у меня новая, а станет дырявая.
– Так с Мехедом, значит, крутишь? – повторила Мила.
Услышав незнакомое имя, я пожала плечами и сказала:
– Ты совсем, что ли?!
На что Яха, Малка и Нима заявили:
– Конечно, с ним! Он сам сказал!
– Ну, и иди к нему!!! – почему-то истерично закричала Линда и заплакала.
Тара ее обняла.
– Совсем сдурели! – я подвинула их с дороги и прошла. Драка миновала.
Пришла домой, а мама говорит, что этот парень, уж не знаю, как его звать (Мамед или Мехед), наверное, сам нашим девчонкам что-то наврал. Просто издевается, потому что я русская.
П.
26.11.
Была в доме у Хейды. Такая беднота! Сесть некуда, нет даже стульев. Сидят на полу! Одна кровать, и тьма народу в квартире (дяди, племянники, еще кто-то).
Хейда ленится убирать, и ее тетя успела мне нажаловаться, что она “как таракан”.
Видела мельком Мансура. Он пошел к Эрику. Они друзья. У Мансура тоже русская мама, как и у Эрика, как и у меня.
Отчим Руслан стал ко мне придираться сегодня, и мы поругались. Мама его защищает. Кричит на меня. Обидно!
Сочинила стихи. Мама говорит:
– Выбрось их в мусорное ведро! Бездарность!
27.11.
7.00. Вчера мы все страшно поругались. К нам пожаловала тетя Аля и пригласила меня к себе. Мама стала кричать на нее, я на маму, а отчим Руслан на нас всех. В итоге Руслан хлопнул дверью и ушел.
Тетя Аля пошла к себе в квартиру, а мама полночи отрывалась на мне, крича ругательства.
Сейчас мама меня разбудила в семь утра и выгоняет за дверь.
– Иди, торгуй на рынок! Пошла! Пошла!
Сама она дома будет лежать. Ждать, что я деньги принесу.
13.00. Я очень замерзла. Холодно. Снег. Наторговала мало. Куплю перекусить маме. Может, она подобреет?
17.00. Расчет оправдался. Мама поела приготовленный мной ужин и разрешила пойти к тете Але. Мой отчим Руслан дома. Сидит за швейной машинкой. Шьет.
Поля, что жует мандарин
29.11.
Торговала. Познакомилась на рынке с русской девочкой. Ей 11 лет. Ее зовут Вероника.
Отчим обиделся. Ни с кем не разговаривает.
30.11.
Была в школе. Из-за того, что сбежали с уборки, втыка не было.
Я с Хейдой ходила за водой на колодцы. Три часа воду тащили в ведрах. Тяжело.
Отчим ходит, надувшись.
А проклятая соседка тетя Айшат, которой моя мама спасла дядю Адама, лезет с гадостями. Обзывается и желает нам смерти. Как увидит на улице, кричит:
– Зачем спасли Адама?! Я не хочу жить с калекой! У него теперь ноги нет!!! Пусть бы умер!
Она – мать четверых детей.
Поля
01.12.
Эрик и тетя Аля уехали сегодня. Баба Тося осталась. Им не на что жить, и они хотят получить пенсию бабы Тоси.
Пенсию в Чечне не платят, платят в России.
02.12.
Я рисую свечу с натуры. Воск капает прямо на стол.
В наш класс, посреди учебного года, пришла новая девочка. Лурье-Львица не приняла ее в свою “элитную банду”. Мы хотели с ней подружиться, но она сама по себе. Она из горного села. Чеченка. Но у нее русское имя – Арина.
Девочка после школы идет на рынок в центре города и торгует – совсем как я. Она продает мужские рубашки и женские майки. Покупает еду, готовит. Уроки делает ночью. У Арины много сестер и братьев, а она самая старшая из детей в семье. Ей 12 лет.
Касси решила с ней сблизиться. Нарисовала розу, очень красивую, и подарила мне:
– Прости, Полина! Я пересяду к ней за парту! Хочу говорить с ней.
Ну что ж, я не в обиде.
Поля
04.12.
Что творится, ужас! Мама взбесилась. Бьет меня ни за что! И руками, и ногами. Кидает в меня вещи! А все из-за Хейды. Она… Не могу продолжать – мама орет и кидается. Извини.
19.00. Мама ругается и опять-таки нечестно дерется. Говорит:
– Ты проклятая тварь! Скотина! Я тебе покажу! Я выдам тебя замуж за злющего дядьку, вот только закончишь 9-й класс! – и все в этом духе.
Еще мама купила мне набор белья в приданое, а теперь все забрала себе в свой шкаф.
20.00. Ну и досталось! Мама грозилась, визжала и швыряла в меня все вещи, что попались ей под руки. Сейчас затихла (тьфу, тьфу, тьфу). А все из-за того, что у нас в квартире было заземление. Это такие провода от соседей идут, чтоб электричество хоть иногда включалось. А заземление нужно – провод зачищается и один конец на железную батарею привязывается, а другой конец провода в розетку вставляют. И нужно именно в определенное гнездо розетки запихивать конец!
А Хейда пришла к нам и, пока я отвернулась, она вытащила провод и сунула его не в то гнездо! Получилось лихое замыкание! Провода загорелись! Хейда пищит! Дома только я и она! Я хотела руками провода схватить, но вспомнила, что ток может убить человека. Схватила палку деревянную и сумела вытащить горящие провода из розетки.
Мама меня избила за то, что так вышло. И орет. Естественно, завтра я иду на рынок торговать (“без разговоров”), и вообще налагается куча наказаний. Например, мама объявила: “На Новый год я лягу спать, а ты делай что хочешь!”
Если так и случится на Новый год, я буду лежать в кровати с закрытыми глазами. Я представлю себе тетю Алю, Эрика и Сашку. И бабу Тосю! Какая разница, с ними я или нет? Ведь они со мной!
Пришла к нам баба Тося. Я ей обо всем пожаловалась. А дядя Хейды починил провода. Оказалось, ничего страшного не случилось.
Сейчас мама с кухни говорит:
– Поля, идешь пить чай?
– Нет, – отвечаю. За что меня били, спрашивается?
– Идешь?! – орет мама.
– Нет! – ору я.
– Поля, иди, пожалуйста, милая, – просит баба Тося.
Я пошла, а мама меня увидела, и давай пуще прежнего визжать:
– Иди отсюда, мерзкая тварь! Убирайся!!!
Баба Тося робко заступилась:
– Зачем же так?
– Пусть за свои слова отвечает, – кричит мама. – Сказала: “Нет”, значит – нет! Без чая обойдется! Ослиная порода!
– Ну и ладно! – сказала я и ушла.
А мама все орет и орет.
Я села сочинять стихи о кораблях в океане.
05.12.
4 утра!!! Сейчас около 4 часов ночи (или утра?)!!! Меня мама подняла в 2 часа ночи и сказала так:
– Я расстроена. Горло болит. Спать не хочу. И тебе, поганке, спать не дам!
Подняла пинками с кровати. Заставила заново убирать всю квартиру.
Теперь около 4.00 утра, и она разрешила мне, видите ли, поспать до 5.00 утра, а потом – на рынок работать. А я уже спать не хочу.
16.30. Торговала. Купила еды в дом. Видела на рынке Веронику, русскую девочку. Она из неблагополучной семьи. Ночует где придется. Ее руки в язвах. Она ходит по торговым рядам и просит еду. Иногда ей подают пирожок или кусочек хлеба.
Еще я познакомилась с девочкой-чеченкой. Ей 12 лет. Ее зовут Зарема. Она со своей мамой лазают по мусорной куче. Собирают вещи с мусорника, чистят их до блеска у скважины с ледяной водой, моют и продают на рынке, в барахольных рядах. Едят не часто. Могут один-два дня не есть. Хлеба купить не могут. Они хорошие люди, честные и скромные.
