Полина Жеребцова - Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.
– Дай-ка мне свою шоколадку!
Я ей дала и говорю:
– Я тоже делала тебе намеки насчет банана, а ты не поделилась.
А она:
– Тонкие намеки на толстые обстоятельства? – смеется.
Поговорка такая. Мне-то ничуть не смешно.
П.
06.11.
Электричества нет. Воды нет. Газ еле-еле работает на печке. Вчера тетя Марьям и тетя Аля сидели у нас. Тетя Аля принесла книжки, которые брала читать. Рассказала, что им кто-то отдал телевизор. А что толку? Мы его все равно смотреть не можем.
Отчим Руслан привел Шервани, своего друга-чеченца, к нам в дом. Друг верит в джиннов и разных духов. Говорит, что духи следят за людьми и сбивают их с пути. В общем, он прав. И нам его жаль.
07.11.
Уборку сделала во всем доме. Читала книги Л. Толстого. У нас двенадцатитомник.
Видела Хейду и Хаву. Хейда говорила о мальчиках, а Хава стерла мою музыкальную кассету, а врет, что и пальцем не трогала.
Мама пришла с рынка – торговала. У нее болят руки и ноги. Она спит.
09.11.
Мешают заниматься. Изучила только учебник истории и физики. 11 ноября в школу.
Заходила к тете Але. Эрик молчит.
Хейда приходила. Ее папа живет со второй женой, а не с ее мамой. Хейда хочет поссорить своего папу и его вторую жену. Она думает, что тогда папа к ним вернется.
Я боюсь находиться дома одна. Странные вещи происходят. Дверцы шкафа стучат, посуда переворачивается сама по себе!
Соседи говорят, раньше на месте дома и садов-огородов было старое кладбище.
Поля
11.11.
Сегодня надо было идти в школу. Но девочки-соседки, обещавшие зайти за мной, опять не сдержали слово. Хаве накануне моя мама сделала выговор из-за кассеты, и она наверняка обиделась. Но извинилась и обещала перезаписать песни.
Патошка с третьего этажа заболела. У нее температура
Пожаловалась маме на отчима. Но мама сказала, что его любит, стала на его сторону, а мне велела заткнуться. Я одна. Никто меня не защитит.
Мое творчество маме тоже не по вкусу. Прочитала ей отрывок своего романа об островах, а она как заорет:
– Ты пишешь свои писульки, а надо дом убирать, на рынке торговать, еду для семьи готовить! Никому твои записи не нужны! Ишь, нашелся писатель!
Потом ей вроде как стало стыдно, и она решила сглаживать сказанное. Но это не сгладишь.
Друзей нет. Что делать? Помоги мне, о Бог!
P. S. Взяла и порвала свой роман. На мелкие кусочки. Все три тетради.
П.
12.11.
Девочки со двора, Ася, Хава и Малида, честно сказали, что им со мной в школу ходить стыдно. У меня мама русская – их обзывать будут. С кем ходить? С кем возвращаться?
Ругалась с Касси. Она объявила, что пойдет на свидание с Ахмедом и потрогает его ТАМ. Я сказала, что она ведет себя, как проститутка, и я с ней больше не дружу. Сета и Заира меня поддержали.
Дома Хейда и я готовили вареники с картошкой. Маме вареники не понравились. А тетя Марьям нас хвалила.
17.11.
Пишу в темноте. Свечки кончились.
У нас в гостях были тетя Аля и тетя Марьям. Сидели, пили чай с мамой и отчимом. Потом тетя Аля поднялась и говорит:
– Пойду играть с Эриком в карты!
Я на нее посмотрела: мне неудобно было проситься, но я очень хотела пойти. Шепнула маме:
– Ма, скажи, чтоб я к ним пошла в гости.
А мама взяла и промолчала.
Тетя Аля ведь знала, что я хочу увидеть Эрика! Я думала, она – мой друг. С Касси я поссорилась. Мама не понимает меня. И Хейда сегодня не пришла. С отчимом ссорюсь.
Взрослым так весело вместе! Они пьют чай, рассказывают друг другу истории. А я с ними, но одна, сама по себе.
Патошку увезли в больницу. Храни нас Бог!
П.
18.11.
Новости из моего родного класса. Рыжеволосая Касси пытается вновь подружиться. Заговаривает.
С девчонками, Сетой, Заирой, Тиной и Зулей, мы решили не давать друг друга в обиду. Теперь, если одну из нас обижают – другие должны заступаться. Иначе нам не справиться.
Сета живет в частном доме с бабушкой. Она сирота. Всегда ходит в большом платке, за что другие дразнят ее “Ваххабистка”. У Заиры старенькие папа и мама. Они бедные. Еды в доме нет, но она мечтает стать знаменитой певицей!
Худенькая Тина в семье девятая дочка. Папа умер, а мама всегда на рынке. Торгует носками. Зуля – толстенькая. Она как ребенок по уму. Но добрая. Они мои соратники.
По дороге из школы домой я увидела девочек-соседок, Хаву и Малиду. Папа Малиды, кстати, возил меня на операцию аппендицита.
Они меня на год старше. Им по 13 лет. 8-й класс! С ними была еще их одноклассница Айзара. Они не хотели, чтобы я с ними шла. Но мне было наплевать. Я не хотела идти одна – опасно. Догнала их, и мы пошли по дороге вместе. Разговор на перекрестке завязался такой:
– А знаете, что… – загадочно произнесла Айзара.
– Да, ты опять про секс! – сказала Хава.
– Чего новенького? – оживилась Малида.
А я промолчала. И вот они стали рассказывать про Россию.
– Там, в России, такое творится! Вай-вай! Это не то, что у нас в Чечне. В Чечне – порядок! – сказала Айзара. – А в России отцы спят с дочками, братья насилуют сестер! Дедушки тр*хают внуков!!!
– Мы, чеченцы, женимся, а потом уже занимаемся этим! – подчеркнула Малида. – А русские – свиньи!
– Отец со своей дочкой каждый день был как с женой, а чтобы она не переживала, сказал: “Не бойся, целка будет в порядке”, – сказала Айзара, а потом повернулась ко мне и говорит. – Ты знаешь, что такое “целка”?!
Я начала было вспоминать труды Л. Толстого, прочитанные недавно, и произведения У. Шекспира. Но в них такого слова точно не было! О, ужас – не было! И я ответила:
– Нет.
Малиду, Хаву и Айзару от моего ответа разбил приступ истерического смеха. Они прямо до слез хохотали и визжали! А потом снова стали рассказывать всякие гадостные истории наперебой:
– В России в школе изнасиловали девочку! Вай-вай! Русские свиньи! Два мальчика ее держали, а один…
Дальше совсем неприлично, пересказывать не буду, а то ты, Дневник, покраснеешь. Я слушала, вытаращив глаза. Айзара это заметила и сказала, показав на меня пальцем:
– При ней неудобно такое рассказывать!
– Поля, закрой уши! – засмеялась Малида. – Взрослые будут говорить!
Будто она меня намного старше, а всего-то на один год: ей только исполнилось 13 лет.
– Бедная Поля, ей надо с малышами ходить, а не с нами, – поддакнула и Хава, чем вызвала очередной приступ смеха.
Но, как только Айзара скрылась за поворотом, а нам надо было еще идти квартал до нашего двора, Хава испугалась.
– Ты не думай, что я с ними. Я не такая. Папе Султану ничего не говори, – попросила она.
Я на это кивнула. Ага, пойду я такое дяде Султану говорить! Со стыда умереть можно.
Малида никак не унималась.
– У тебя, Поля, уже есть менструация? – спросила Малида.
– Нет! – отрезала я.
– Ох, врешь!
– Вру, – согласилась я. – Хватит подобных разговоров!
– Малида! Ты ведешь себя неприлично! – сказала Хава.
– Хочешь, я на весь двор крикну: “Менструация! Менструация!” Мне не стыдно! – завопила Малида, топая ногами.
– Заткнись и не понтуйся! – прошипела Хава.
– МЕНСТРУАЦИЯ!!!!! – заорала Малида на весь наш двор.
У подъезда стояли парни, ходили по двору соседи с ведрами – воду носили с огородов! Стыд. В жизни больше не пойду с ними из школы! Тьфу!
Я пришла домой и вижу: огромная крыса без головы. Прямо у двери. Буду убирать.
Поля
19.11.
В школе все плохо. Новая учительница не говорит по-русски. Увидев мою фамилию, сразу возненавидела. Сказала: “Русские – твари! Русские убивают чеченцев!” Но я никого не убивала! Это моего дедушку убило под обстрелом в больнице!
С Касси я не помирилась, хотя она очень старалась.
Хава и Малида решили заходить за мной в школу. Им ни капли не стыдно!
Приходила в гости девочка Хейда. Принесла свой блокнот – она пишет стихи.
Ей нравится Сашка, сын тети Али. Хейда в Сашку влюблена!!! Хейда читает книги и любит рисовать. Она рассказала, что раньше жила в России, в селе. Ее дядя держал там стада овец. Хейда играла с одним ягненком. Полюбила его. Завязывала ему бантик. А потом дядя его зарезал. Хейда очень плакала.
Неожиданно сегодня мальчик из нашего класса, Алихан, признался мне в любви. И подарил какую-то корягу в горшочке. Вроде кактус.
Я его вообще никогда не замечала. Он молчун.
Ахмед оказался глупым и пустым. С ним продолжает встречаться Мила.
Поля
22.11.
Пришла от тети Али. Проведывала ее. Она помогает мне с математикой.
Эрик сказал всего пару слов.
Я одна. Нет отчима – он уехал, нет мамы – она на рынке.
