Б Николаевский - Тайные страницы истории
В результате совещание членов БЦ, состоявшееся в августе 1908 г,, санкционировало "добровольный" выход Богданова из редакции, пополнив ее москвичом Шанцером ("Марат"), который, правда, был противником Ленина (особенно в вопросах организационной политики), но не занимал боевой позиции; в вопросах философских не разделял взглядов Богданова и из-за болезни был вообще мало активен. Все это делало его весьма покладистым представителем оппозиции в редакционной коллегии, который сам себя считал меньшинством, в то время, как Богданов при каждом удобном и неудобном случае подчеркивал, что большевист
екая делегация на последней широкой общепартийной конференции (август 1907 г. ) именно его, а не Ленина избрала докладчиком для защиты той тактики, которую она считала правильной (бойкот Третьей государственной думы). Но и этот представитель оппозиции в редакции появился только с сентября 1908 г., а три летних решающих месяца, когда были подготовлены и проведены совещание членов БЦ и пленум ЦК, редакционная коллегия "Пролетария", бывшая тогда единственным формальным представительством БЦ за границей, состояла именно только из Ленина и его надежных союзников -Дубровинского и Зиновьева.
Насобирав в Британском музее полные тетради выписок из работ философов (эти тетради напечатаны в Ленинских сборниках), а также благополучно оформив дела с капиталами Шмита, в конце июня Ленин вернулся в Женеву. Первая волна бурных возмущений и острых разговоров, вызванных выступлением Дубровинского против Богданова, к этому времени уже отошла в прошлое. Можно было приниматься за организационное закрепление новых отношений. Кроме Зиновьева для работы в "Пролетарии" Ленин вызвал из Одессы Воровского. Одновременно, по уговорам Ленина, в Женеву переселился Таратута. О последнем Крупская осторожна пишет, что он "стал помогать в хозяйственных делах и вел переписку с другими заграничными центрами в качестве секретаря Заграничного бюро ЦК "102. Это определение не вполне точно: Заграничное бюро ЦК было создано лишь позднее, на пленуме ЦК в конце августа; в его состав Таратута не входил ни тогда, ни позже. Но хозяйственные дела БЦ в его руки действительно с самого начала перешли почти полностью (в августе это было оформлено), и он вообще стал одним из наиболее близких и доверенных сотрудников Ленина, особенно по подготовке и проведению предстоящих совещаний.
В. В. Воровский, которым Ленин особенно дорожил как литературной силой, приехать отказался. Опубликовано второе письмо к нему Ленина с попыткою уговорить все же работать для "Пролетария" и приехать хотя бы только на конференцию. В нем Ленин давал интересную характеристику тогдашнего положения так, как он хотел его рисовать людям, сотрудничеством которых он дорожил. Оно датировано 1 июля 1908 г., т. е. через несколько дней после возвращения Ленина в Женеву.
"Положение у нас трудное, -- читаем мы в этом письме, -- надвигается раскол с Богдановым. Истинная причина -- обида на критику на рефератах (отнюдь не в редакции). Теперь Богданов выискивает всякие разногласия. Вытащил на свет божий бойкот вместе с Алексинским, который скандалит напропалую и с которым я вынужден был порвать все отношения. Они строят раскол на почве эмпириомонистической-бойкотистской. Дело разразится быстро. Драка на ближайшей конференции неизбежна. Рас
кол весьма вероятен. Я выйду из фракции, как только линия "левого" и истинного "бойкотизма" возьмет верх. Вас я звал, думая, что Ваш быстрый приезд поможет утихомирить. В августе нового стиля все же непременно рассчитываем на Вас, как на участника конференции. Обязательно устройте так, чтобы могли съездить за границу. Деньги вышлем на поездку всем большевикам. На местах давайте лозунг: мандаты давать только местным и действительным работникам. Убедительно просим писать для нашей газеты. Можем платить теперь за статьи и будем платить аккуратно"103.
Еще совсем недавно Ленин доказывал, что расхождения имеются только по вопросам философским, которые "ни в коем случае непозволительно смешивать... с партийным делом"; еще совсем недавно доказывал, что "мы свое фракционное дело должны вести по-прежнему дружно: в той политике, которую мы вели и провели за время революции, никто из нас не раскаивался. Значит, наш долг отстаивать и отстоять ее перед партией. Это сделать мы можем только все вместе" (письмо Горькому от 19 апреля 1908 г. ).
Теперь положение меняется. Правда, Ленин по-прежнему инициаторами раскола выставляет своих противников, которые якобы "выискивают всякие разногласия", но защищать общее "партийное дело" Ленин теперь согласен уже только на той политической платформе, которую он считает правильной. Об этом он заявляет открыто. Если его точка зрения не победит, он "выйдет из фракции". Ленин знал, что Воровский--противник бойкота, а потому уговаривает его "обязательно" приехать на конференцию, которая в августе будет решать этот вопрос. "Деньги вышлем на поездку всем большевикам", -- успокаивает он и прибавляет: "Можем платить теперь за статьи и будем платить аккуратно". В последней фразе -- самое существо: финансовый кризис кончился, денег имеется достаточно, и распоряжается ими он, Ленин.
* * *
Созвать на август общепартийную конференцию, как того хотел Ленин, не удалось. Не вполне даже ясно, были ли действительно сделаны конкретные шаги в этом направлении: аресты, проведенные в Петербурге в апреле--мае 1908г., вывели из строя почти всех активных деятелей тогдашнего состава ЦК. Правда, большинство отделалось легкими карами. Только Рожков, за которым в Москве числились дела по 1905--1906 гг., был отправлен туда и по суду пошел в Сибирь на поселение, да Жордания, чья подпись стояла под Выборгским воззванием, разделил судьбу остальных "вы-боржцев". Остальные отделались или ссылкой в административном порядке, или просто высылкой из столицы.
В обстановке предыдущих лет такие аресты не оказали бы большого влияния на функционирование ЦК, но лето 1908 г. было совсем иным. Общий распад партийных организаций, начавшийся сразу же после разгона Второй государственной думы, теперь принял характер особенно массового явления и вплотную подошел к центральным учреждениям партии. Раньше эти последние были окружены сильно разветвленной периферией, откуда было легко черпать резервы для заполнения трещин, получавшихся в результате полицейских набегов. Теперь же и набеги стали более часты* ми, и удары, ими наносимые, вернее попадали в цель (провокация свивала все более и более прочные гнезда во всех революционных организациях); и периферия так сильно поредела, что находить пополнения становилось делом все более трудным.
В результате, щели, образовавшиеся после весенних арестов, оказались незаполненными. Разбитая коллегия ЦК не была восстановлена; и начиная с апреля до осени ЦК в России фактически не функционировал. Из старых работников ЦК уцелели только Мешковский, который сосредоточил свою работу на социал-демократической фракции Государственной думы, да М. (И. Бройдо ("Яков"), который после своего протеста против затушевывания дела о тифлисской экспроприации, правда, по настоянию друзей, вернулся в ЦК, но фактически тоже целиком ушел в работу по помощи думской фракции. А социал-демократов, которые обслуживали социал-демократическую фракцию Государственной думы, помогая их думской работе, в то время полиция не трогала: их черед пришел позднее.
Все это заставило Ленина отказаться от созыва конференции, но помогло его главной задаче: реорганизации центрального партийного комитета таким образом, чтобы последний подпал под непосредственный контроль группы Ленина. Вместо конференции был созван пленум ЦК (24--26 августа 1908 г. ). Ему предшествовали совещания членов БЦ, которые и для Ленина, и для судеб партии имели значение во всяком случае не меньшее, чем заседания официального пленума ЦК: эти совещания БЦ фактически предрешили исход пленума.
Полное собрание БЦ устроить было нельзя не только потому, что больше трети его членов скитались по тюрьмам и ссылкам. За границей членов БЦ было всего 9 человек, но и относительно них нет точных сведений, все ли они были на совещании в августе 190, 8 г. Об этом совещании, хотя оно сыграло решающую роль в развитии БЦ, вообще никогда и нигде не было опубликовано никакого сообщения, и его значение теперь приходится восстанавливать по разрозненным замечаниям, попадающимся в различного рода источниках.
Во всяком случае известно, что из 9 членов БЦ, находившихся за границей в августе 1908 г., пятеро примкнули к лагерю Ленина
(сам Ленин, Дубровинский, Зиновьев, Каменев и Таратута), а четверо оказались в лагере Богданова и Красина (Богданов, Красин, М. Н. Покровский и В. Л. Шанцер). Правда, не все они были одинаково готовы идти до крайних выводов из нараставших конфликтов -- до согласия на открытый раскол. У некоторых были заметны "примиренческие" настроения. Известную роль играли индивидуальные оттенки во взглядах (так, например, Покровский не разделял "бойкотистских" настроений Богданова, а Каменев еще до 1912--1913 гг. числился "богдановцем" по вопросам философским). Это вынуждало Ленина маневрировать, но в основном соотношение сил уже определилось: Ленин имел большинство.
