Пантелеймон Кулиш - История воссоединения Руси. Том 1
Вслед за сим Стефан Баторий пишет два универсала: один к украинским старостам, а другой к самим низовцам, как называли тогда казаков запорожских.
В первом из этих важных для нашего предмета документов, он упрекает пограничных старост в том, что они действовали заодно с низовыми казаками, давали им у себя пристанище, помогали им людьми и снаряжали для походов в турецкие владения. "Не впервые уже (говорил король в универсале) я убеждал панов старост не скрывать у себя низовцев и не снабжать их порохом, свинцом и съестными припасами; но они меня не слушались, и тем навлекли со стороны татар опустошительный набег на пограничные области. В последнее время ханский посол прямо указывал, что предводители низовцев, Шах и Арковский, зимовали — один в Немирове, а другой в Киеве, и при этом объявил, что никакие подарки не будут достаточны для удержания татар от набегов, если казаки не перестанут беспокоить их владения. В таком положении дела (говорится далее в универсале) повелели мы Константину Константиновичу князю Острожскому, киевскому воеводе, чтоб он, исполняя свой договор с перекопским царем, двинулся к Днепру и прогнал оттуда разбойников казаков, а кто из них попадет ему в руки, карал бы смертью. Всем же украинскнм старостам повелеваем содействовать в этом князю Острожскому и также ловить и карать смертью запорожцев, когда они разбегутся с низовьев Днепра" [35].
Во втором универсале, обращенном к самим низовцам, король Стефан, называя их запорожскими молодцами, выражал удивление, что они уже в третий раз, походом в Молдавию, нарушают мирный договор с Турциею, и приглашал их к себе в службу против московского царя, "где каждый добудет больше славы, чем в Молдавии". Потом он грозил им за непослушание лишением достоинств, жизни и имущества, и уверял, что Петр Волошин, которого они собирались вести в Молдавию на господарство, вовсе не сын господаря Александра, а самозванец [36].
Не известно, каковы были действия князя Острожского в этом случае; но, как он вступил в договор с крымским ханом против запорожцев, то становится понятно, почему казаки, решась в 1592 году обратить против панской силы свое оружие, направленное до тех пор против мусульман, пошли прежде всего разорять имения киевского воеводы.
В летописи Бильского говорится, что когда король Стефан хотел-было истребить днепровских казаков, они ушли в московские пределы к донским казакам; что в присоединении их к донцам король видел еще большую для себя опасность, и что, вероятно, поэтому оставил их в покое.
Принимая решительные меры к уничтожению казаков, польское правительство, в том же году, уведичило свои военные средства так-называемыми выбранцами. Сеймовым постановлением 1578 года было определено: из городов, местечек и сел выбирать в королевскую пехоту одного человека на каждые двадцать ланов, или — что одно и тоже — из каждых двадцати тяглых жителей посполитого звания. Выбор должен был падать на самого смелого, достаточного и способного к военной службе, но не иначе, как по добровольному его на то согласию. Обязанности выбранца состояли в том, чтобы в каждую четверть года являться к своему ротмистру или его поручику на назначенное место с собственною рушницею, саблею, топором, с порохом и свинцом, в одежде такого цвета, какой будет объявлен; в военное же время выбранцам назначено жалованье наравне с прочею пехотою. За свою службу освобождались выбранцы от всяких повинностей: чинша, лановой подати, извозов, подвод и иных тягостей, лежавших на городском и сельском посполитом народе. Всё это должны были отбывать за них остальные девятнадцать тяглых жителей. Выходит, что и всё семейство выбранца, оставшееся на лану, освобождалось вместе с ним от государственных повинностей [37].
Этою общею для всего государства мерою, в областях, ближайших к вольным степям днепровским, старались уменьшить наплыв за Пороги охотников до казакованья. Людям, освобожденным от повинностей и содержимым в военное время на жалованье от правительства, не было больше искушения искать мирного заработка в Великом Лугу, или военной добычи в казацком походе на татар и турок.
Кроме того, король Стефан Баторий велел составить реестр казакам, которые имели свои оседлости в украинских королевщинах и изъявили согласие находиться в полном распоряжении правительства. Этим способом казаки разделились на реестровых, или городовых, и собственно, так-называемых, запорожских, иначе — низовых казаков. Чтобы уничтожить значение запорожской Сечи, как сборного места для обсуждения войсковых дел, и значение войсковой скарбницы, как склада оружия, казакам предоставлено было в исключительное распоряжение лежащее на Днепре, выше Канева, местечко Трахтомиров, с древним монастырем, для содержания казацких инвалидов, и с приписанными к нему землями, с тем, чтоб они содержали в этом местечке свои рады и хранили военные припасы.
До сих пор, кроме летописей, мы не имеем другого следа распоряжений Стефана Батория относительно отделения реестровых казаков от запорожских. Единственными подлинными свидетельствами этого события служат покамест — упомянутая выше инструкция послу Бронёвскому, в которой говорится о приглашении на службу лучших казаков, да рукописный универсал Батория к низовцам от 17-го апреля 1579 года, в котором он, повелевая им не помогать Волошину Лакусте, говорит: "Так как вы вступили в нашу службу, то обязаны это исполнить, верно служить нам и Речи-Посполитой, и во всем повиноваться нашему черкасскому старосте, под которого начальством состоите" [38]. В бумагах времен Батория сохранилось указание на запасы сукна, которые он делал для казаков около 1585 года. Бильский, говоря о пребывании короля Стефана во Львове в 1578 году, замечает мимоходом, что он, усмирив немного казаков казнью Подковы, "поставил над ними гетманом Орышевского, нашего Правдича" (то есть принадлежащего, как и сам летописец, к гербу Правдич). Все это подтверждает, в известной степени, летописное сказание о Баториевской регуляции казацкого войска; но едвали следует понимать эту регуляцию в смысле разделения казаков на полки и проч., как об этом распространяются украинские летописи, при молчании источников польских. Чтобы судить, что значило для казаков самое постановление над ними гетмана, стоит только обратить внимание на то, как отвечал Баторий, в 1579 году, татарским послам, когда они жаловались на казацкие грабежи: "Это люди своевольные, и карать их мудрено. Что могу сделать, сделаю".
До времен Батория, звание казацкого гетмана принадлежало каждому, кто собирал вокруг себя казаков для похода, или содержал их в виде охранной дружины при своем дворе. Таким образом одновременно встречаются в актах имена казацких гетманов: Лянцкоронского, Вишневецкого, Рожинского и других, менее знатных. Все это были королевские пограничные старосты, которые, для отражения татар и для преследования их на возвратном пути с набега, входили в разнообразные условия с воинственными пограничными жителями для казацкого промысла. Ополченцы их назывались казаками, в смысле добычников, а сами они именовались гетманами, в смысле предводителей. Казаки, как сословие, и даже как отдельная корпорация, в украинских городах еще не существовали [39]. На Запорожье казаком назывался каждый, принятый тамошними "братчиками" в их товарищество; в городах это название - определяло характер жизни, но не права отдельных лиц или целого общества. Так в наше время употребляется слово чумак, под которым разумеется человек той или другой среды, вдавшийся в известный промысел. Впоследствии уже, когда казачество заявило мысль о своем самоуправлении, отрицая юрисдикцию старост, в имениях королевских, и панов, в так-называемых волостях, — жители городов начали выразительно делиться на мещан и казаков. Тогда послушными стали называться собственно мещанские дома, а непослушными — казацкие. Послушные мещане отбывали главную в то время повинность — военную службу, под предводительством королевских старост, а непослушные избирали себе предводителя вольными голосами; но те и другие так тесно соединены были между собою, что слово казаки в официальных бумагах почти не употреблялось: администрация, можно сказать, знала одних мещан.
