Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич

Аналогичную историю автору этих строк несколько лет назад поведал и Николай Иванович Рыжков, который волею случая стал свидетелем диалога М. С. Горбачева с Ю. В. Андроповым в его рабочем кабинете на Старой площади. После того как секретарь ЦК по сельскому хозяйству отчитался перед генсеком о своем визите в Канаду, он поставил вопрос о возвращении А. Н. Яковлева в Москву, поскольку тот, дескать, уже «засиделся в Оттаве». Поначалу Ю. В. Андропов довольно скептически отнесся к этой идее, но затем все же сдался, хотя прямо заявил М. С. Горбачеву: «Но имей в виду, в политику я его не пущу» [1382].

Когда летом 1983 года тот вернулся в Москву, то, по заверениям того же В. И. Болдина, «многим предложенным должностям А. Н. Яковлев предпочел директорское кресло в Институте мировой экономики и международных отношений», поскольку «эта должность была в ученом мире… всегда престижным местом», а «директор института в последние годы входил в состав ЦК КПСС». Однако вскоре после того как М. С. Горбачев наконец-то занял вожделенный пост генсека, он вернул А. Н. Яковлева в «политику» и после июльского 1985 года Пленума ЦК назначил его на ключевой пост зав. Отделом пропаганды и агитации ЦК.

Первый документ — «Императив политического развития» — был написан и отправлен А. Н. Яковлевым генсеку сразу, то есть в декабре 1985 года [1383]. В этой «Записке», буквально нашпигованной бесконечными демагогическими заклинаниями в «верности социализму» и ссылками на ленинские цитаты, прожженный политический демагог, по сути дела, предложил масштабную программу фактической ликвидации правящей Коммунистической партии и тотального разрушения советской государственной системы, по-иезуитски реализованную в годы перестройки.

Целиком цитировать привычную яковлевскую демагогию нет никакого смысла, и мы лишь акцентируем внимание на заключительной части этой записки, озаглавленной «VI. Выход — принципиальное решение», где для «снижения диктатуры бюрократии» и «вовлечения всей массы в процесс принятия политических решений» он предложил «принять следующую принципиальную схему руководства:

1. Верховная партийная и государственная власть осуществляется Президентом СССР. Он же является Председателем Коммунистического Союза (Союза коммунистов) СССР; председателем Объединенного Политбюро партий, входящих в Коммунистический Союз; Председателем Совета Президентов Республик.

2. Президент избирается на 10 лет на основе прямого всенародного голосования из кандидатов, выдвинутых партиями, входящими в Союз коммунистов.

3. Союз коммунистов состоит из двух партий: Социалистической и Народно-демократической. Всеобщие выборы — каждые 5 лет — сверху донизу.

4. Президент имеет двух вице-президентов: по партии: председатель КПК (дисциплинарный и согласительный орган), по государству: председатель Комитета Народного Контроля. Президент имеет соответствующие рабочие аппараты (по партии и государству), в том числе группу советников по национальной безопасности.

5. Правительство возглавляется Генеральным секретарем партии, победившей на всенародных выборах.

6. Вопрос о работе и функциях Верховного Совета — особый, подлежит дополнительному продумыванию. Здесь может быть много вариантов, но это уже вопрос следствия, а не принципа…

Это будет революционной перестройкой исторического характера…»　

Получив этот фолиант, М. С. Горбачев вовсе не отправил А. Н. Яковлева в отставку и не поставил вопрос о его пребывании в партии. Он, как уверяет А. Н. Яковлев, прочитав его «Записку», всего лишь «посчитал эти идеи преждевременными» [1384]. Однако уже в начале марта 1986 года на XXVII партсъезде автор «Записки» был избран членом ЦК, а на организационном Пленуме стал секретарем ЦК, сохранив до июля и должность заведующего Агитпропом ЦК. 　

А вот второй документ под названием «Тезисы об основных слагаемых перестройки» [1385], состряпанный А. Н. Яковлевым в том же декабре 1985 года, он, по его словам, «побоялся» показать М. С. Горбачеву и направил их генсеку только в декабре 1986 года. 　

Эти «Тезисы» — блистательный образчик «сеанса саморазоблачения» и самого «архитектора» перестройки, и его велеречивого генсека, которые уже на этапе «ускорения» осознанно взяли преступный курс на ликвидацию партии, советского общественного строя и самой страны. Причем надо особо подчеркнуть как паскудный стиль самих «Тезисов», так и нарочитую псевдонаучность, антиисторизм и псевдотеоретическую трескотню «дохтура» исторических наук и уже членкора АН СССР, который принялся низвергать таких титанов, как К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин и И. В. Сталин. Итак:　

«1. К вопросу о теории. Догматическая интерпретация марксизма-ленинизма настолько антисанитарна, что в ней гибнут любые творческие и даже классические мысли. Люцифер он и есть Люцифер: его дьявольское копыто до сих пор вытаптывает побеги новых мыслей. Сталинские догмы чертополощат, и с этим еще, видимо, долго придется жить. 　

Общественная мысль, развиваясь от утопии к науке, и на этапе марксизма осталась во многом утопической. Утопической, ибо механически виделись представления о временном лаге строительства социализма, быстром перескоке в коммунизм, обреченности капитализма… В нашей практике марксизм представляет собой не что иное, как неорелигию, подчиненную интересам и капризам абсолютистской власти, которая десятки раз возносила, а потом втаптывала в грязь своих собственных богов, пророков и апостолов… Обида и горечь не дают покоя. 　

Политические выводы марксизма неприемлемы для складывающейся цивилизации, ищущей путь к примирению, смягчению конфликтов… Мы уже не имеем права не считаться с последствиями догматического упрямства, бесконечных заклинаний в верности теоретическому наследию марксизма, как не можем забыть и жертвоприношений на его алтарь. Перестройка должна разорвать порочный круг, в котором оказалось свежее слово. Столь необходимые прорывы в теории способны обуздать авторитарность, пренебрежение к свободе…, покончить с моноидеологией. 　

2. O социализме и социалистичности. Хрущевский коммунизм был разжалован в брежневский «развитой социализм», но наши представления о социализме не стали убедительнее… Почему так получается? На мой взгляд, потому, что все представления о социализме продолжают строить на принципе отрицания. Буржуазность была введена в сан Дьявола. С рвением более лютым, чем святоинквизиторы, искали чертей и ведьм в каждой живой душе. Ложью отравляли общественную жизнь. Авторитарностью, как танками, давили всякое творческое шевеление. 　

Гегель, между прочим, свою спираль развития (полудиалектика, как, впрочем, и марксистская классика) строил на эвклидовых постулатах с их трехмерностью и не мог знать, что в четвертом измерении историческое время может течь и в ту, и в иную сторону. Маркс и Энгельс понятия не имели, что Время есть искривление Пространства, а Ленин — что Время есть скорость передачи информации; материя в любом виде — это оболочка информации. 　

Умертвив опыт катком извращенной классовости (Сталин даже в нищей деревне «находил» постоянно рождающихся капиталистов), социализм тем самым обрезал себе путь в будущее — в вакуум дороги нет. И пошли назад — в феодализм, а в Магадане и в иных «местах не столь отдаленных» опустились до рабства… 　

Монособственность и моновласть — еще не социализм. Они были еще в Древнем Египте. К действительному социализму, на мой взгляд, нужно идти от рыночной экономики с ее оплатой по труду (ценность труда определяется потребителем), налаживая… бесцензурное передвижение информационных потоков, создавая нормальную систему обратных связей. Тысячу лет нами правили и продолжают править люди, а не законы. Надо преодолеть эту старую парадигму, перейти к новой — правовой. Речь, таким образом, идет не только о демонтаже сталинизма, а о замене тысячелетней модели нашей государственности…