История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович
Между тем 305-мм орудия Цереля стояли совершенно открыто, а сама батарея, построенная лишь зимой 1916/17 года, была не укреплена от огня с моря. Бухта Лео у перешейка, соединявшего полуостров Сворбе с Эзелем, вообще находится в «мертвой зоне»: корабли противника могли безнаказанно расстреливать оттуда тяжелую батарею русских. Тем не менее морское командование почему-то питало преувеличенные надежды на артиллерию церельских батарей.
А ведь основная задача Балтийского флота состояла не только в защите моонзундской позиции, но и в прикрытии фланга сухопутного фронта. Для реализации этой задачи были нужны главные силы флота, а командование ограничилось назначением в Рижский залив слабого отряда из двух устаревших линейных кораблей, которые могли помочь лишь Моонзунду. Таким образом, несмотря на прочие негативные обстоятельства, вызванные революционным временем, не вызывает возражения и точка зрения Б. Жерве, что «не разложение русских вооруженных сил в процессе развития революции явилось основной причиной столь легкого успеха германцев в операциях их против Моонзунда, но весьма серьезные недочеты в организации и деятельности русского командования» [553].
Помимо прочего, начальник морских сил Рижского залива адмирал Бахирев был назначен на свою должность лишь за два месяца до падения Моонзунда, и у него просто не было времени на подготовку обороны: одно дело, когда дисциплина есть, и совсем другое, когда ее нет. Создавалась своеобразная патовая ситуация: с одной стороны, командиры не могли доверять разлагавшимся судовым командам, которые вполне могли отказаться от выполнения боевого приказа («Припять»), не боясь ответственности за свой поступок; поэтому начальники боялись рисковать кораблями, ибо к осени 1917 года суда находились в гораздо худшем состоянии, нежели до революции.
С другой стороны, после корниловского выступления и падения Риги команды не доверяли своим командирам, подозревая их в намерении открыть фронт противнику для подавления революции. В результате командующий Балтийским флотом контрадмирал А. В. Развозов не мог выполнять свой долг в соответствии с теми силами и средствами, которые теоретически находились в его распоряжении. Здесь, наверное, достаточно сказать, что Центральный комитет Балтийского флота (Центробалт) уже 20 сентября отказался признавать власть Временного правительства, что фактически передавало флот в руки большевистски настроенных судовых комитетов.
Дисциплина в частях и флотских командах, как то и свойственно разлагающейся под ударами революции армии, как правило, была отвратительной. Недаром моряки считались «красой и гордостью русской революции». Офицер Балтийского флота впоследствии вспоминал: «…я должен отметить полную распущенность, недисциплинированность, а иногда и просто трусость, выказываемую как моряками, так и сухопутными командами (особенно последними). Причем нужно сказать, что эти проявления имели прямую связь с поведением немцев. То есть, если последние вели себя тихо и никакой активности не проявляли, то недисциплинированность команд увеличивалась, но стоило только немцам зашевелиться – под Ригой, у Цереля, или их [летательным] аппаратам появиться над Куйвосто, как команды сразу подтягивались. Они хорошо понимали, что немцы с ними не поцеремонятся, а без своих офицеров они все равно ничего поделать не могут» [554].
В таких условиях немцы приступили к операции «Альбион», целью которой ставилось уничтожение русских морских сил в Рижском заливе, захват Моонзундского архипелага и создание условий для подготовки удара по Петрограду. Первоначально сроком начала операции было поставлено 14-е число, но свирепый шторм не давал возможности осуществить высадку и провести соответствующее траление в Ирбенах. В результате войска ждали в Либаве три недели.
Для успеха операции германцы в широком объеме использовали дезинформацию русской стороны. Распускались слухи о предстоящей высадке немецкого десанта в Кронштадте. А утром, в день высадки на острове Эзель, противник произвел демонстрацию прорыва линии сухопутного фронта в направлении на Петроград.
Для высадки десанта было использовано наиболее спокойное место. Также немцами был учтен и собственный неудачный опыт попыток прорыва в Рижский залив в кампании 1915 года. 27 сентября началась посадка немецких десантных войск на транспорты в Либаве. Ночью 29-го числа транспорты вышли в море и к утру германские корабли уже подходили к острову Эзель.
Первый эшелон десанта шел на тральщиках и эсминцах, чтобы сразу же создать плацдарм вторжения. Главные силы – второй и третий эшелоны (в последнем находилась артиллерия и минометы) – были на транспортах. В шесть часов утра 29 сентября германцы начали высадку в бухте Тагалахт в северо-западной части острова Эзель.
Привлекательность рейда Тагалахт для вероятного десантирования германских войск была известна задолго до начала Моонзундской операции. Прежде всего, бухта находилась всего лишь в ста шестидесяти милях от занятого немцами в 1915 году русского порта Либава. Во-вторых, бухта закрыта от господствующих осенью на Балтике западных ветров. И, наконец, бухта Тагалахт была удобна для одновременного входа в нее большого количества транспортов с войсками и техникой. Как отмечает отечественный исследователь истории флота В. Д. Доценко, «при планировании Моонзундской десантной операции германское командование учло ошибки англо-французского штаба при выборе мест высадки на полуостров Галлиполи. Из многочисленных бухт на западном и северном побережьях острова Эзель для высадки десанта наиболее пригодной оно сочло бухту Тагалахт, где могли разместиться транспортные и десантно-высадочные средства; бухта защищена от господствующих осенью западных ветров; береговая линия была удобной для подхода высадочных средств. Характер побережья, во-первых, позволял захватить плацдарм, достаточный для накопления на нем крупных сил, и, во-вторых, обеспечивал наступление высадившихся войск сразу по нескольким направлениям» [555].
Надежда обороны строилась на частях гарнизона, к осени 1917 года, вследствие революционных событий в стране, представлявшего собой ничтожную силу, и двух открытых 6-дм батареях. Поэтому главные надежды в отношении оборонительных качеств Моонзунда возлагались на Балтийский флот, также разложенный к осени 1917 года. Выдающийся отечественный ученый пишет: «Оборона Эзеля и Даго со стороны моря была фактически ничтожна… Защита этого района предполагалась миноносцами, способными выйти для атаки противника из Моонзунда Соэлозундом, с моря – [подводными] лодками и, наконец, сухопутным гарнизоном Эзеля… Эта слабость защиты района Тагалахта против атаки противника – компрометировала всю оборону Моонзунда. Падение Эзеля влекло за собой падение Цереля, с одной стороны – и Даго, а, следовательно, и южного фланга передовой позиции, с другой… Оборона Моонзундской позиции – для флота противника ставила препятствия, трудно преодолимые, но для десанта – они были ничтожны» [556].
Сопротивления практически не было: русское командование не позаботилось об укреплении обороны острова отчасти по объективным причинам. Противодесантной обороны архипелага вообще не существовало. Более того: после переезда штаба Свешникова в Гапсаль оборону архипелага возглавили выборные солдатско-матросские комитеты береговых батарей и частей гарнизона. Разумеется, что ни о какой координации действий в таких условиях не могло быть и речи. Кстати говоря, точно так же, после заявлений Центробалта, еще до начала операции, действия морских командиров стали контролироваться большевистскими организациями Балтийского флота.
В первый же день, когда русские 6-дм батареи прикрытия были подавлены, инженерные команды оборудовали плацдарм в качестве базы высадки. Немцы сразу же высадили одиннадцать пехотных батальонов и три батальона самокатчиков. Германские мотоциклисты быстро распространились по острову, внося панику и смятение в дрогнувшие русские части. Слабая сопротивляемость русских войск в бою, их моральное разложение и предпочтение сдачи в плен, нежели смерти, не были секретом для немцев. Комиссар Северного фронта В. С. Войтинский сообщает: «На Эзеле два полка сдались без выстрела чуть ли не двум мотоциклистам-разведчикам» [557].
