Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века
На заявление Кадырова на следующий же день резко отреагировал Бислан Гантамиров, напомнивший о жестоких расправах боевиков, в том числе и гелаевцев, с лояльными к Москве чеченскими милиционерами в 1996 году. А столь резкие противоречия внутри самого чеченского руководства с полными основаниями можно считать новым и достаточно серьезным фактором общей нестабильности в республике, о перспективах усиления которой информация поступает из самых разных источников. Еще на последнем в 2000 году заседании Совета Федерации член СФ Николай Кондратенко обнародовал обращение Совета атаманов Кубанского казачьего войска к президенту РФ, впоследствии переданное Егором Строевым президенту. В нем говорилось, в частности: "Мы располагаем информацией, что готовится эскалация межнациональных конфликтов на Северном Кавказе для полной дестабилизации обстановки в регионе и дальнейшего отделения Кавказа от России". Датой начала реализации плана была названа весна 2001 года, в Кремле, как сообщалось, "информацию приняли к сведению".
А по информации газеты "Вельт", именно 15 февраля, в тот день, когда генерал-полковник Манилов сообщил о подготовке вывода войск из Чечни, служба внешней разведки Германии представила администрации канцлера и правительству ФРГ аналитический доклад, в котором предсказывается серьезная эскалация боевых действий в Чечне и бывшей советской Средней Азии, способная дестабилизировать внутриполитическую ситуацию в России. На начало весны германские разведчики прогнозировали вторжение боевых групп талибов (численностью от 2 до 3 тысяч боевиков) в Узбекистан, Киргизию и Таджикистан. Страны Центральной Азии, по их оценке, самостоятельно справиться не смогут, но и Россия, будучи связана в Чечне, достаточной помощи оказать будет не в состоянии. Следствием станет разрастание конфликта.
Глава думского комитета по обороне Андрей Николаев счел такую оценку преувеличенной. И хотя, по его словам, обстановка в регионе Центральной Азии "остается традиционно тревожной", так сильно драматизировать ее не стоит. Но что значит "традиционно"? Исторические и социально-политические процессы вообще не знают статики, их видимое замедление, которое с 70-х годов в нашей стране стали называть "застоем", есть только другая форма динамики, и под кажущейся незыблемой поверхностью, в глубине, идет накопление взрывных противоречий.
Что до Афганистана, то он на пороге нового тысячелетия превратился в мощный фактор хаотизации сопредельного политического пространства. "Талибанизация", по мнению пакистанского журналиста Ахмада Рашида ("Талибан: ислам, нефть и новая Большая Игра в Средней Азии"), угрожает даже его стране, в сущности, вместе со США и взрастившей движение "учеников". И тем более нет оснований для успокоительных заверений там, где речь идет о новообразованных государствах Средней Азии: как все без исключения государства, возникшие на постсоветском пространстве, они являются системами неустойчивыми. Новые контуры организации Сердцевинной Евразии еще только складываются; и процесс этот, проявлением которого стали, в том числе, и локальные войны, развернувшиеся на ее просторах в ходе последнего десятилетия, теперь переходит в век XXI-й, грозя стать еще более масштабным. Так, по данным "Красной звезды" (27 февраля 2001 года) на севере Афганистана в провинциях Баях, Балган, Кундуз, Тахор сосредоточено более 20 тысяч хорошо обученных и опытных "боевиков". И для России, подчеркивает автор публикации Александр Нешин, не столь уж важно, за кого они - за талибов, за Северный альянс или за свои уделы и кишлаки. Гораздо важнее то, что эта перегретая масса, в которой перемешаны наемники всех мастей, давно уже утратила всякие навыки оседлой жизни. "Даже если предположить, что каким-то чудом в Афганистане установится мир, что будет делать эта пассионарная масса, подогреваемая идеями о грядущей победе ислама на необозримых советских пространствах?" Добавим, что если прогнозируемое вторжение не произошло весной, то где гарантия, что оно вообще не произойдет?
К тому же под эту "пассионарность" подведена солидная материально-техническая база. По данным того же источника, в 50-километровой полосе, примыкающей к границе с Узбекистаном и Таджикистаном, сосредоточено около тысячи единиц бронетехники, десятки реактивных систем залпового огня, переносные ракетно-зенитные комплексы, огромное количество боеприпасов. У обеих противоборствующих сторон имеются штурмовая и военно-транспортная авиация и вертолеты огневой поддержки. Эта военно-техническая масса продолжает расти, тогда как у Таджикистана на границе с Афганистаном даже нет своих ПВО. 23-24 февраля из танка с другого берега Пянджа был обстрелян стык Пянджского и Московского погранотрядов.
Одновременно в Узбекистане скрывается полковник Махмуд Худойбердыев, дважды (в 1997 и 1998 годы) пытавшийся поднять мятеж в Таджикистане: тогда как, согласно источникам в российских спецслужбах, на территорию Таджикистана вновь переправился скрывавшийся у талибов Джума Намангани, который перебросил в Тавильдаргинский район около 300 боевиков. Не менее известный Тахир Юлдашев заявляет о массовых вливаниях молодежи из Ферганской долины в отряды боевиков, и хотя здесь очевидно пропагандистское преувеличение, идеология радикального исламизма, по данным очень серьезных источников, действительно находит поддержку среди молодежи и бедняков Ферганской долины.
На приближение "заварухи", по мнению А. Нешина, указывает и ряд косвенных признаков (переброска китайцами теплого белья для узбекских горных частей, идущие в регион с разных сторон, в том числе и из России, военные поставки, визит замминистра обороны США Джефри Стара в Душанбе и т.д.). А то, что Москва, выводя десантников из Чечни, тут же сообщает о переброске 3 тысяч их в Таджикистан, тоже выглядит не слишком успокоительно.
* * *
Кремль, похоже, приступает к реальному претворению в жизнь того курса, о котором в мае 2000 года было заявлено в ходе встречи президентов Путина и Каримова в Ташкенте. Тогда Каримов заявил, что Узбекистан обращается к России за помощью и уверен, что последняя защитит его от международного терроризма. 19 мая 2000 года к подписанию было подготовлено соглашение о сотрудничестве в военно-технической сфере на сумму в 32 млн долларов. Российским президентом в Думу был внесен на ратификацию Договор об углублении сотрудничества в военной и военно-технической областях с Узбекистаном. Договор создает правовую основу для решения вопросов о поставках новейших образцов вооружений и комплектующих изделий "в целях поддержания высокой степени боевой и мобилизационной готовности" вооруженных сил обеих стран.
Тогда же Владимир Путин заявил, что определенные криминальные структуры пытаются перекроить постсоветское пространство, используя для этого экстремистов и международных террористов. Российский президент подчеркнул также, что ни Москва, ни Ташкент не допустят этого и готовы принять превентивные меры. В развитие этой последней темы Сергей Ястржембский заявил на брифинге 22 мая о "возможности нанесения превентивных ударов по лагерям подготовки боевиков, что дало прессе повод заговорить о подготовке Россией "Бури в афганской пустыне". В ответ лидер талибов, мулло Омар, предупредил Москву, что ответная реакция Афганистана будет ужасающей. Затем на без малого год Средняя Азия отошла в российской политике на второй план; а когда в феврале уже первого года нового века и тысячелетия перспектива обострения ситуации в этом регионе обозначилась вновь, оказалось, что не только не произошло укрепления солидарности между странами, которым угрожает вторжение боевиков, но и в позиции Ташкента по отношению к Москве проступил заметный холодок.
В Шанхайском форуме, на заседании экспертов которого 15 февраля 2001 года в Бишкеке было принято решение о создании антитеррористического центра, со штаб-квартирой в киргизской столице, Узбекистан сохраняет статус всего лишь наблюдателя. Он по-прежнему не является участником Договора о коллективной безопасности СНГ и по-прежнему входит в альтернативный ГУУАМ, с которым Бжезинский связывает такие перспективы блокирования России на юге и юго-западе евразийского пространства.
И еще в конце сентября 2000 года, давая интервью "Времени новостей", Каримов, по сути, вообще дезавуировал идею российской военной помощи Узбекистану, представив ее как коварный замысел российских военных, только и мечтающих о возвращении в Среднюю Азию. Этой цели служили, на его взгляд, и СМИ, раздувающие тему нашествия талибов; "не нужно быть глубоким аналитиком, чтобы убедиться: вся эта кампания преследовала одну цель убедить общественное мнение в необходимости прихода сюда российских войск или создания российских баз, иначе, мол, мы не устоим перед надвигающейся с юга угрозой... Узбекистан не приглашал и не собирается приглашать какие-то вооруженные силы из-за рубежа, мы никогда не ставили и не будем ставить этот вопрос. Узбекистан в состоянии сам себя защитить, и ни на какие авантюры мы не пойдем".
