Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века
Турбулентность здесь в последнее время возрастает, особенно после того, как безрезультатно завершившиеся в Париже армянско-азербайджанские переговоры были перенесены в Ки-Уэст (Флорида). В преддверии их стороны обменялись грозными заявлениями, в воздухе запахло порохом, однако за фасадом, по ряду признаков, разворачивается более сложная игра, направляемая - притом с согласия обеих сторон - американцами. Речь же идет - ни много ни мало - об "имитационной войне", следствием которой должны стать реализация модифицированного плана Гобла и, главное, ввод в регион международных миротворческих сил. Что, после войн в Боснии и Косово, является скорее эвфемизмом для обозначения сил НАТО. К тому же Азербайджан опять озвучил согласие на размещение баз НАТО на своей территории.
Как разовьется процесс, покажет уже XXI век, в наследие от XX-го принимающий и весь комплекс проблем, сосредоточенных вокруг Нагорного Карабаха; однако уже сегодня очевидно, что США наращивают свою активность в Закавказье. Особенно заметно это сказалось на грузинском направлении. На очень высоком уровне американского истеблишмента вновь прозвучали заявления о поддержке проекта трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Об этом прямо сказал новый госсекретарь США Колин Пауэлл в ходе вашингтонского визита министра иностранных дел Грузии Ираклия Менагаришвили. Поддержка была получена и от директора ФБР Луиса Фри во время его пребывания в Тбилиси.
Одновременно ознаменовался большим успехом визит Э. Шеварднадзе в Турцию: была достигнута договоренность о "строительстве и развитии инфраструктуры магистрали Тбилиси-Карс". Реализация этой идеи, подчеркнул Шеварднадзе, "позволит странам Центральной Азии и Китаю осуществлять железнодорожную связь с Турцией и Европой". То, что готовность поддержать проект Каре-Тбилиси, уже выразил Китай, весьма чувствительно для России, т.к. ставит под вопрос ее шансы выиграть в борьбе за Великий шелковый путь, предложив в качестве альтернативы Евразийскую (в основе своей Транссибирскую) магистраль. Этот альтернативный проект имеет немало лоббистов среди российских политиков, но вряд ли есть большие основания считать его реальным.
Во-первых, Россия утратила большую часть портов на Черном, Балтийском и Каспийском морях, что в известной мере делает гипотетическую Евразийскую магистраль "ведущей в никуда". Во-вторых, следствием десятилетия войн на Кавказе стала парализация основных магистралей, связующих его с Москвой. Бездействуют линии Ереван-Москва, Москва-Сухуми-Батуми; линия Москва-Баку проходит через Чечню и, стало быть, тоже никак не может считаться надежной. Транскавказская автомагистраль, как уже говорилось, проходит по территории РЮО. Иными словами, Россия практически утратила транспортный контроль над Закавказьем, а без него она становится неконкурентноспособной в борьбе за Великий шелковый путь, накала которой не собираются снижать американцы. На этом направлении новая администрация США уже продемонстрировала приверженность фундаментальному курсу США на овладение контроля над Хартлендом и минимизацию влияния здесь России, и этот курс стал еще более жестким и наступательным.
Свидетельством тому - параллельная разогреванию ситуации по южной дуге масштабная раскачка западного рубежа. Сложная многофигурная игра разворачивается вокруг Калининградской области, где ядром вопроса является, конечно, судьба российской вооруженной группировки. Вариант ассоциированного членства области в ЕС отнюдь не решает проблемы: ЕС, конечно, в той или иной форме, педалируя в том числе и экологические мотивы, вскоре станет настаивать на минимизации, если не на полной ликвидации здесь военного присутствия России. А это, с учетом перспективы неизбежного вхождения Литвы и других стран Балтии в Североатлантический альянс, создаст для России XXI века предельно неблагоприятную геополитическую ситуацию на всем северо-западном направлении.
Что до позиций на направлении юго-западном, то их расшатывает грозящая стать хронической управляемая нестабильность на Украине. Посол США в Киеве г-н Паскуале достаточно откровенно обозначил интересы представляемой им страны в максимальном ослаблении возможных пророссийских тенденций здесь и превращении прозападной ориентации Украины в необратимую. Последствия тотчас же ощутит остаток Черноморского Флота России.
Окончательно же судьба Балтийско-Черноморской дуги как части "железного кольца вокруг шеи России" (напомню, выражение сенатора Уоррена) решится в Приднестровье. Политические перемены в Кишиневе (победа компартии Молдовы на парламентских выборах в феврале 2001 г.), вопреки ожиданиям некоторых, видимо, не слишком хорошо представляющих себе реальную ситуацию политологов, отнюдь не укрепили стабильности на Днестре. Напротив: Румыния, воспользовавшись поводом, уже поспешила заявить о намерении ускорить свое вступление в НАТО; лидер победившей партии, В. Воронин, точно так же поспешил озвучить совершенно неприемлемую для Тирасполя концепцию Молдовы как унитарного государства. Заметно усилилась опасность реализации буквально взрывающего политические и военные интересы России на этом направлении "плана Примакова", предусматривающего передачу российских миротворческих сил в Приднестровье под мандат ОБСЕ. А официальный представитель Румынии, в 2001 году председательствующей в ОБСЕ, уже заявил, что во время этого председательствования "приоритетной задачей ОБСЕ будет вывод российских войск с территории Молдовы и урегулирование приднестровского конфликта".
Разумеется, в конечном счете, командует парадом, не Румыния, а США, обозначившие свой интерес к "земле Суворова" еще в 1992 году, о чем подробно сказано в главе 3-й. Сейчас Вашингтон прежде всего требует от России убрать из региона средства радиоэлектронной борьбы - не в последнюю очередь потому, что румынский порт Констанца в ближайшее время должен быть переоборудован в военно-морскую базу НАТО, а в румынской части Дуная предполагается разместить 82-ю дивизию США. Балтийско-Черноморский контур, таким образом, получает завершенный вид; а вместе с этим в качественно новых условиях продолжит свое развитие общекавказский и, конкретнее, чеченский процесс.
Вектор его уже обозначен - причем с разных, на первый взгляд, несопоставимых по уровню сторон.
4 марта в ингушской станице Орджоникидзевской состоялся съезд чеченских беженцев - всего около 300 обитателей палаточных городков, железнодорожных составов и т.д. В качестве гостей присутствовали российские и американские правозащитники, представляющие организации "За права человека", "Мемориал", "Хьюман райтс уотч" и другие. Событие, на первый взгляд, не выбивалось из ряда других, аналогичных, которыми столь богата оказалась первая весна нового тысячелетия. Однако итогом съезда стало создание общественной организации "Комитет национального спасения", а международная миротворческая организация "Кавказская мирная инициатива" предложила к обсуждению план, согласно которому Чечне придавался бы статус "территории под опекой Организации Объединенных Наций" ("Новые известия", № 40, 2001 год). Такой статус подразумевает введение на территорию республики контингента международных миротворческих сил, а также проведение, под международным контролем, референдума по вопросу о статусе Чечни.
Несмотря на то, что частью беженцев и гостей план был воспринят как утопия, он, на мой взгляд, выглядит скорее как конкретный шаг к проработке общей стратегии, заявленной еще в конце 2000 г. в появившемся в Интернете докладе ЦРУ "Глобальные тенденции 2015: диалог о будущем с неправительственными экспертами". В докладе делается прогноз о снижении способности национальных правительств контролировать негативные социально-экономические процессы в своих странах, в том числе и развитие межнациональных конфликтов, а также их отрицательные последствия. Выход же видится в региональных объединениях, позволяющих обеспечить "оперативное установление партнерских связей" между правительствами стран-регионов, которые смогут более эффективно подключить к решению назревших проблем новые технологии, а также негосударственные объединения в виде различного рода организованных общественных групп давления на правительство. Как видим, именно этот метод действий и был опробован на съезде чеченских беженцев в станице Орджоникидзевской, и это дает основания полагать, что, возможно, именно в Чечне будет опробован новый формат поведения в конфликтных зонах на постсоветском пространстве, к которому теперь станут вынуждать Россию.
А этот формат определяется тем, что XX век завершился уходом с мировой арены второй сверхдержавы и разворачиванием, при гегемонизме США, процесса глобализации, рычаги которого находятся преимущественно в их руках. Что это значит, уже успели, "по полному счету", узнать Ирак и Югославия, в докладе же содержится жесткое предупреждение, что государства, не справляющиеся со своими внутренними проблемами, будут оттесняться на периферию мирового процесса, тогда как за Америкой, не имеющей себе равных по глобальному экономическому, техническому, военному и дипломатическому влиянию, закрепится роль основной силы международного сообщества. Курс же администрации Буша на разработку национальной системы ПРО грозит увеличить технологический разрыв между США и РФ, с ее нищим НИОКРом, до размеров бездны, со всеми вытекающими отсюда - для сжимаемой по всему ее геополитическому параметру России - следствиями. Таковы масштабы вызова, уже предъявляемого ей XXI веком.
