Мамед Ордубади - Меч и перо
Я слышал, ты собираешься казнить моего сардара Хюсамеддииа, как только заживут его раны. Я прощаю тебе кровь тысяч людей, которая пролилась по твоей вине, но только прошу: продай мне жизнь Хюсамеддина за пятьсот тысяч золотых динаров. Хюсамедддин ни в чем невиновен, он лишь аскер, выполняющий свой долг!"
Раненая рука не позволяла Абубекру лично ответить Тогрулу. Вызвав Фахреддина, он приказал ему написать ответ. Фахреддин так ответил Тогрулу:
"Ты никогда не был моим благодетелем. Напротив, благодаря мечам нашей династии ты сам получил много благ.
Сам ты не способен ни к чему. Человек, продающий родину иноземцам ради того, чтобы удержать на плечах голову, не имеет права называть других изменниками родины.
Я не могу отдать тебе Хюсамеддина, за которого ты предлагаешь выкуп в пятьсот тысяч золотых динаров, ибо он изменник родины.
Азербайджанский народ вынес приговор: "Казнить Хюсамеддина!"
Казнь отложена до дня приезда в Нахичевань мелеке Талии-хатун".
Когда тахтреван Талии и Гёзель въехал на площадь перед дворцом Эльдегезов, они увидели многотысячную толпу азербайджанских аскеров и горожан.
Посреди площади на виселице раскачивалось тело казненного Хюсамеддина.
На груди его висела дощечка с надписью:
"Хюсамеддин - убийца атабека Мухаммеда и Кызыл-Арслана, изменник родины, много раз помогавший иноземцам грабить и разорять нашу, землю, приговорен к смерти народом
Азербайджана!"
Абубекр встретил жену и мать, у ворот дворца Эльдегезов. Он еще не совсем оправился после ранения, из-за которого потерял много крови.
Талиа, увидев мужа бледным и осунувшимся, готова была заплакать, но Гёзель поспешила подбодрить ее.
- Возьми себя в руки, дочь моя! Жена хекмдара должна быть мужественной. Помни, женщины из нашего рода никогда не плачут. Рана на руке Абубекра - это печать, подтверждающая его героизм. Было бы бесчестно, если бы хекмдар сидел во дворце, оберегая свою жизнь, в то время как сыны Азербайджана проливали за него кровь и складывали свои головы.
Город был празднично украшен по случаю приезда молодой мелеке и матери падишаха.
На следующий день Абубекр отправился возложить цветы на могилу своего деда Шамсаддина Эльдегеза.
Войдя в гробницу, он положил большой букет роз у могильного камня.
- Я уже много дней в Нахичевани, но только сегодня пришел почтить твою память, баба [ баба - дед], - сказал он. - Не считай меня небрежным. Я хотел обрадовать своего победоносного предка великой победой. Сегодня весь город Нахичевань благословляет твою память. Память о тебе помогла нам победить наших врагов. Я отомстил за твоих сыновей. Их убийца казнен. Скоро мое войско переправится через Араке, чтобы донести до ворот Багдада славный туг рода Эльдегеза!
На берегу Аракса было темно.
Неожиданно дозорный, сидящий за большим камнем, услышал всплески. Приглядевшись внимательно, он увидел, что к берегу кто-то плывет.
Через минуту из воды вылез человек и, озираясь по сторонам, зашагал в сторону города.
- Стой! Кто такой?! - крикнул дозорный, подбегая к нему.
Человек остановился.
- Отведи меня поскорее к элахазрету Абубекру! - торопливо заговорил он. - Каждая минуту промедления - предательство по отношению к молодому падишаху!
- Я могу отвести тебя только к нашему кешикчи-баши.
- К кому угодно, только живее!
Дозорный привел неизвестного в караульное помещение.
- Кто ты такой и зачем пробираешься в Нахичевань? - приступил к допросу кешикчи-баши.
- У меня нет времени отвечать вам! - взволнованно сказал неизвестный. Каждая потерянная минута стоит жизни сотням людей! Дело очень серьезное! Немедленно отведите меня к элахазрету!
Кешикчи-баши расхохотался.
- Падишах ждет не дождется такого дорогого гостя! Глаз не может сомкнуть в ожидании джанаба, который ночью, как вор, перебрался через Араке! Давай лучше сделаем так... Ведь
ты с дороги, устал конечно... Проведешь ночь у нас, в караульной комнате, отдохнешь, а завтра с утра мы начнем выполнять твои распоряжения! Идет?
- Не смейтесь! Умоляю вас, отведите меня к элахазрету, иначе будет поздно!
- Молчи!.. Будет болтать! Эй, ребята, уведите его!
Несколько аскеров подхватили неизвестного под руки и волоком потащили в соседнюю комнату.
- Вы совершаете предательство по отношению к государсту! - кричал неизвестный. - Я пробирался в Нахичевань, чтобы передать падишаху важное сообщение! Кешикчи-баши не придал значения этим воплям.
Неожиданно в домик караульных вошел Фахреддин, проверявший ночные дозоры.
- Что здесь происходит? - спросил он. - Почему вы так грубо обращаетесь с этим человеком? Что он сделал? Кто он? Кешикчи-баши подошел к Фахреддкну.
- Этот человек тайком переправился через Аракс. Нас он не признает и хочет говорить только с падишахом. Видно, у него не все в порядке в голове. Кричит, требует, чтобы его немедленно отвели к элахазрету Абубекру. Фахреддин сурово посмотрел на кешикчи-баши.
- Отпустите его! Пусть подойдет ко мне. Неизвестный приблизился к Фахреддину.
- Кто вы такой? - спросил он. - Я сардар войска падишаха - Фахреддин.
- Какое счастье! - воскликнул неизвестный.-Меня послал Шамсаддин. Нельзя терять ни минуты! В Тебризе затевается страшное дело. Я должен немедленно увидеть элахазрета!
Фахреддин обернулся к кешикчи-баши:
- Приготовьте для него коня, он поедет со мной! Через несколько минут Фахреддин и ночной гость скакали по дороге к Нахичевани.
Было уже за полночь, когда они въехали в ворота дворца Эльдегеза.
Начальник стражи доложил Абубекру, что сардар Фахреддин и какой-то неизвестный желают увидеть его по срочному делу.
Абубекр еще не ложился: читал Талиэ отрывки из дастана Низами "Хосров и Ширин".
- Пусть мой сардар и человек, который с ним, войдут, - распорядился он.
В опочивальню падишаха вошли Фахреддин и ночной гость.
Фахреддин, поклонившись, доложил:
- Прибыл гонец от Шамсаддина, визиря покойного Кызыл-Арслана!
Абубекр отложил в сторону книгу и поднялся с кресла.
- Как здоровье моего уважаемого учителя? - спросил он.
- Шамсаддин очень стар и болен, - ответил гонец.
- Ты привез письмо от него?
- Да.
- Где оно?
Гонец смущенно улыбнулся.
- Письмо написано на моей рубашке.
- Пройди за занавес и сними ее.
Гонец, сняв за занавесом рубашку, передал ее Абубекру. Тот внимательно осмотрел ее, но никакого письма не обнаружил на ней.
Фахреддин подумал: "Видно, кешикчи-баши не ошибся, говоря, что у этого человека не все в порядке в голове. Черт меня дернул в столь поздний час потревожить элахазрета!"
Обернувшись к ночному гостю, он сердито сказал:
- Ты затем переплыл ночью Араке, чтобы показать падишаху свою грязную рубаху?!
Гонец усмехнулся:
- Прикажите принести мангал с горящими углями!
Фахреддин, не сдержавшись, рассмеялся. Абубекр тоже залился смехом.
- Видно, ты вспотел, когда скакал на лошади и теперь хочешь высушить свою рубаху?! - спросил он.
- Время дорого! Прошу вас, велите принести мангал.
По приказу Абубекра в комнату внесли мангал с ярко пылавшими углями.
Гонец поднес рубашку к самому огню, и вскоре на ней выступили желтые буквы.
Абубекр и Фахреддин удивленно наблюдали за действиями ночного гостя.
- Что это значит? - спросил Абубекр.
- Тебриз окружен двойным кольцом стражников Тогрула. Они обыскивают каждого, кто попадает к ним в руки. Из города невозможно вынести клочка бумаги! Стражники вспарывают даже паланы [ палан - вьючное седло ] на спинах ослов. Всех путников обыскивают с головы до ног. По приказу Шамсаддина текст письма был написан на моей рубашке луковым соком. Чтобы прочесть такое письмо, его надо подержать над огнем.
Фахреддин, взяв рубашку из рук гонца, начал читать
"Элахазрет!
Поражение Тогрула под Нахичеванью беспредельно обрадовало Ваших друзей.
Сейчас Тогрул собирается выместить злобу за свое поражение на жителях Южного Азербайджана. У населения отобраны все запасы продовольствия. Начался голод.
Тогрул вынашивает план: прогнать азербайджанцев из родных мест и поселить на их землях иракцев и персов. Он хочет как бы оградить Северный Азербайджан стеной недружелюбно настроенных к нему народов, иначе говоря, лишить его поддержки южного брата.
Сейчас в Тебризе и его окрестностях стоит двадцатитысячное войско иракцев и персов, аскерам которого дан приказ переселиться в Азербайджан вместе с их семьями.
Жителям западной части Тебриза было приказано в течение месяца покинуть свои дома и переселиться в Ирак и Персию. Однако люди не захотели повиноваться и прогнали из своего квартала карательные отряды Тогрула.
