Мамед Ордубади - Меч и перо
Талиа тотчас согласилась провести лето на эйлаге у горы Чабан-Гая. Абубекр же ничего не ответил, продолжая в задумчивости ходить по комнате.
Гёзель вышла в соседнюю комнату, желая приветствовать Низами и его семью.
Оставшись вдвоем, Абубекр и Талиа некоторое время молча смотрели друг на друга, затем Абубекр приблизился к жене.
- Скажи, Талиа, ты сможешь любить крестьянского сына и быть с ним счастлива?
Глаза молодой женщины сверкнули изумлением.
- О каком крестьянском сыне ты говоришь?!
- Я говорю о себе. Ведь сейчас я не кто иной, как сын простой крестьянки. Нет человека более бедного, чем я!
- Ты - хекмдар. Но, если бы ты не был им, я любила бытебя еще сильнее. Ты не должен отчаиваться. Или у нас с тобой нет рук? Разве мы не трудились в деревне Пюсаран наравне с
другими крестьянами?! Слава Аллаху, мы молоды и здоровы. Я люблю тебя, и меня не пугают ни бедность, ни тяжелый труд. Выбрось все из головы, перестань грустить! Пусть султан Тог-рул и его сын Мелик-шах правят государством!
В комнату вошли Низами и Гёзель. Талиа, извинившись, сказала, что ей пора идти на базар и удалилась.
Низами начал расспрашивать Гёзель о жизни пюсаранцев, о здоровье старого Джанполада.
Ответив на все вопросы поэта, Гёзель объяснила цель своего приезда:
- Лето жаркое, я хочу увезти своих детей и вашу семью на эйлаг к горе Чобан-Гая. Была бы рада, если бы и сам поэт пожил с нами на эйлаге несколько месяцев. На наш эйлаг приезжают многие известные поэты и ученые. Что мне ответит уважаемый хозяин дома?
Низами задумался.
- Действительно, лето жаркое, - сказал он наконец. - Но, к сожалению, Абубекр и Талиа не смогут поехать на эйлаг. Им предстоит долгая дорога.
Гёзель и Абубекр недоуменно переглянулись, не понимая, о какой дороге идет речь.
Помолчав немного, Низами продолжал:
- Да, им предстоит долгая дорога. Сейчас наше государство нуждается в хекмдаре, который пользовался бы доверием народа и имел влияние на него. Бездарные люди, находящиеся у власти по одному лишь праву престолонаследия, никогда не заслужат любви и доверия своих подданных. Я не сторонник создания новой правящей династии. Да и обстановка на границах нашей империи не позволяет думать об этом. Междоусобицы и смуты в салтанате, ослабление его военной и политической мощи, в чем повинен прежде всего наш слабовольный пьяница-падишах, сделали государство атабеков второстепенной державой на Востоке. А ведь в этот период заката халифата у нас была возможность стать еще более могущественным государством! Бездарность нашего падишаха, который многие годы был игрушкой в руках преступной особы и ее сообщников, помешала нам воспользоваться столь удобным моментом. Потеряв свой былой политический престиж на международной арене, наше государство начало хиреть и как образцовый культурный центр Ближнего и Среднего Востока. Тяжелая жизнь сломила силы наших великих художников! Ушли Мюджарюддин, Фелеки, Абульулла, Хагани и многие другие. Нужна крепкая рука, которая, опираясь на народ, могла бы вернуть государству его. прежнюю мощь и величие! Если Абубекр чувствует в себе такую силу, народ Азербайджана готов оказать ему помощь. Можешь быть уверен, райят поддержит тебя. На подмогу тебе придут мечи, снискавшие себе славу во всех странах Востока. Мне известны твои бесстрашие и героизм. Я знаю, Кызыл-Арслан учил тебя управлять государством. Верю, ты сможешь возглавить власть и исполнять волю народа,
- Хитрость Тогрула снискала ему в последнее время много сторонников, ответил Абубекр. - Народ любит новизну, хотя порой она не несет ему ничего хорошего. Правящий сейчас в Тебризе Мелик-шах - новая личность для южных азербайджанцев. Наша династия не живет еще и века. Она сравнительно молодая, но, увы, уже переживает период заката. Мне кажется, нам будет очень трудно привлечь на свою сторбну тех, кто сейчас пошел за Тогрулом и его сыном Мелик-шахом.
Низами ласково улыбнулся.
- Не падай духом, Абубекр! Хекмдар должен обладать бесстрашным сердцем. Беда Тогрула в том, что народ-то как раз за ним и не пошел. Народ- на нашей стороне. За Тогрулом
пошла только кучка продажной зюти и духовенства. Они переметнутся к тебе, как только мечи азербайджанского войска засверкают молниями на берегах Аракса. А теперь я должен
поздравить тебя. Сегодня, вопреки стараниям Тогрула, аранский народ провозгласит тебя падишахом. Готовься в дорогу: в ближайшие дни ты поедешь в Нахичевань. Нахичеванцы - наши единомышленники и друзья династии Эльдегезов. Не забывай, твой дед атабек Шамсаддин Эльдегез пришел к власти в этом городе. Возле Нахичевани находится его гробница. В Нахичевани похоронена твоя бабка Моминэ-хатун. Ты должен обязательно по
сетить их гробницы.
В честь приезда Гёзель Низами пригласил на обед дядю Гёзель Фахреддина и Сеида Алаэддина вместе с их женами Дильшад и Сюсан.
Когда Талиа вошла в комнату, Низами обратился ч ней со словами:
- Поздравляю молодую мелеке! Я верю, она будет верным другом нашего хекмдара!
Все горячо поздравили Абубекра и Талиу.
После полуденного намаза Абубекр пришел в мечеть Султана Санджара. Его сопровождали Низами и Фахреддин. Все трое сели на тюфячки справа от минбера.
Жители Гянджи еще не знали, что правитель и хатиб, назначенные султаном Тогрулом, утром были высланы из города и их посты заняли другие лица.
Новый хатиб, поднявшись на минбер, прочел молитву, в которой вместо султана Тогрула было упомянуто имя Абубекра Нюсрэтуддина ибн-Мухаммеда.
В мечети сразу сделалось шумно. Одни выражали восторг, другие неудовольствие. Люди размахивали руками, стараясь перекричать друг друга.
Сердце Абубекра тревожно билось: он не был уверен, что все гявджинцы примут его сторону.
Низами шепнул что-то Фахреддину, после того тот встал у минбера и поднял руку, призывая присутствующих к спокойствию.
Голоса смолкли.
- Каждый человек имеет право тревожиться о том, в чьих руках будет находиться его судьба, - заговорил Фахреддин.- Поэтому никто не должен порицать тех, кто сейчас столь бурно выражает свои чувства. И те, кто рад, и те, кто недоволен, правы в равной степени. Верно говорят, истина рождается в споре! Сейчас решается вопрос жизни не одного-двух человек, а целого государства. Поэтому нельзя никого принуждать к молчанию. Прежде всего я хочу сказать о том, почему джанаб хатиб произнес в своей молитве имя Абубекра Нюсрэтуддина. Жизнь и деятельность Тогрула, которого мы решили отстранить от власти, хорошо известны всем. Кто не знает, что этот пьяница не обладает способностью управлять государством?! Тогрулом постоянно руководили хекмдары из династии Эльдегеза. Но, кроме них, им руководили и другие лица. Еще при жизни атабека Мухаммеда он держал при себе джасуса хорезмшаха Захира Балхи и персидского поэта Камяледдина и по их желанию вершил нашими судьбами. Если мы станем разбираться в причинах, почему наше государство подвергалось нападению иноземцев, нам придется говорить о предательских действиях Тогрула. Его враждебная политика много раз вынуждала нас, азербайджанцев, вести кровопролитные войны. Всякий раз мы выходили победителями. Но султан Тогрул продает интересы нашей империи иноземцам и сводит на нет все наши завоевания. Выходит, азербайджанцы зря проливали кровь и отдавали свои жизни! Сейчас наше огромное государство находится под угрозой развала. Рей фактически принадлежит хорезмшаху Текишу. Иракцы хозяйничают в Хамадане. Мы вот-вот потеряем персидские земли. А султан Тогрул находится в Тебризе и ведет враждебную деятельность против Северного Азербайджана. Имеем ли мы право сидеть сложа руки в столь трудный для нашего государства час? Нет! Вот почему я предлагаю избрать падишахом молодого представителя династии Эльдегезов, сына атабека Мухаммеда Абубекра Нюсрэтуддина, который был в свое время провозглашен нами велиахдом!
Фахреддин, протянув Абубекру руку, помог ему подняться. Молодой человек встал рядом с ним. В мечети воцарилась тишина.
Низами, желая первым подать пример народу, встал со своего места и сказал:
- Я присягаю новому падишаху!
Вслед за Низами Абубекру присягнули Фахреддин и Алаэддин, за ними гянджинская знать и духовенство.
Церемония присяги продолжалась до наступления темноты, Аранский народ провозгласил Абубекра Нюсрэтуддина падишахом империи.
Вечером во дворце правителя Гянджи по этому поводу состоялось пиршество.
В течение месяца со всех концов Северного Азербайджана к Нахичевани стекались воинские отряды. Вокруг крепости Иаздгюрд был разбит лагерь, который рос с каждым днем.
На башне дворца Эльдегеза развевался байрак молодого хекмдара Абубекра Нюсрэтуддина, на котором в качестве эмблемы были вышиты меч и перо.
Толпы нахичезанцев на площади Эльдегеза кричали: "Яша-сын падишах Нюсрэтуддин!"
