Политическая история Римской империи - Циркин Юлий Беркович

После этих событий роль армий все более возрастает, а борьба все чаще приобретает форму настоящих кровопролитных гражданских войн, когда вопрос решается не в столкновениях различных группировок в Риме, какую бы насильственную форму они порой ни принимали, а в сражениях полевых армий. Роль политических институтов (комиции, сенат и даже магистраты) уменьшается. Цицерон пытается воплотить в жизнь старинное правило «оружие сникает перед тогой» (arma caedent togae), но реально происходит точно наоборот, а сам он становится еще одной жертвой новой реальности.

Сулла своим законом de imperio, принятым в 81 г. до н. э., отделил империй domi от империя militiae, после чего, как уже говорилось, реальными командующими армиями становятся не консулы, а проконсулы^[16]. В этих условиях проконсульская власть намного важнее, чем консульская, и последняя порой рассматривалась лишь как стартовая площадка для достижения реального влияния. Гораздо важнее теперь — управление провинциями и командование стоявшими там войсками. Чтобы иметь больше войск в своем распоряжении, деятели, рвавшиеся к власти, стремились получить несколько провинций одновременно (чего раньше никогда не было). Так, Цезарь управлял двумя Галлиями и Иллирией, Помпей — обеими Испаниями, а позже Октавиан и Антоний просто разделили территорию республики на две части: западной управлял Октавиан, а восточной — Антоний. И сенат, когда он оказывался в трудном положении, делал ставку не столько на ординарных магистратов, сколько на прославившихся частных лиц, давая им проконсульский империй. Так произошло в 76 г. до н. э., когда правительственные войска в Испании потерпели ряд тяжелых поражений и сенат был вынужден послать туда с проконсульским империем Помпея, который до этого не только не был консулом, но и вообще не занимал никакой курульной должности. Это повторилось в 60-е гг., когда Помпею, хотя и бывшему ранее консулом, но в настоящее время являвшемуся частным человеком, поручалось в ранге проконсула командование в войнах сначала против пиратов, а затем против Митридата. И в 57 г. до н. э. в условиях надвигавшегося продовольственного кризиса тот же Помпей получил чрезвычайные полномочия и неограниченный проконсульский империй для снабжения Рима.

Предоставление проконсульского империя лицам, юридически не являвшимся проконсулами, было явным признаком кризиса политического устройства, неспособности властей справиться с ситуацией. В каждом случае такой акт рассматривался как чрезвычайный. И обращение к чрезвычайным мерам стало характерной чертой политической жизни Римской республики на последнем этапе ее существования. Один и тот же деятель мог избираться консулом несколько раз подряд^[17].

В конце 80-х гг. I в. возрождается диктатура, но она принимает совершенно иной характер. В 82 г. до н. э. формально по инициативе Л. Валерия Флакка, исполнявшего должность междуцаря, т. е. особо назначаемого сенатом магистрата, который в течение пяти дней исполнял обязанности консулов в случае невозможности ими делать это, был принят закон, предоставлявший победившему в гражданской войне Сулле полномочия диктатора для проведения законов и устроения государства, узаконивая при этом как будущие, так и все проведенные деяния. Срок диктатуры никак не ограничивался, и, таким образом, она принимала совершенно самодержавный характер, теряя прежнее единственное ограничение — срок в 6 месяцев.

Чрезвычайная по идее власть становилась нормой государственной жизни. Правда, Сулла, решив, что он выполнил поставленные перед собой задачи, в 79 г. до н. э. снял с себя полномочия диктатора. Но Цезарь поступал уже по-другому. В 49 г. до н. э. он, получив диктатуру, провел выборы консулов, одним из которых стал сам, а затем сложил с себя диктаторские полномочия. После того как в Риме узнали о его победе при Фарсале и гибели Помпея, сенат снова провозгласил Цезаря диктатором, причем без всяких оговорок относительно срока. Эта неопределенность были ликвидирована в 46 г. после битвы при Tance, когда раболепный сенат вручил Цезарю диктатуру на 10 лет. Наконец, после окончательной победы в гражданской войне он провозглашается постоянным, т. е. пожизненным, диктатором. Таким образом, не считая одиннадцати дней в 49 г., с лета 48 г. и до самой смерти Цезарь обладал полномочиями диктатора, дававшими ему высшую власть в республике.

После убийства Цезаря Антоний, некоторое время фактически управлявший государством, провел закон об отмене диктатуры, установив даже смертную казнь для того, кто не только осмелится сам стать диктатором, но и выдвинет предложение о его назначении. Но от этого сама по себе чрезвычайная власть не исчезла. Уже на следующий год возник такой чрезвычайный орган власти, как триумвират (второй, как его называют историки), а после его распада чрезвычайная власть в государстве принадлежала бывшим его членам Октавиану и Антонию, которым (именно им лично) принесли присягу не только воины, находившиеся под их командованием, но и все жители Рима, Италии и провинций, ими управляемых (Рим и Италия, естественно, Октавиану). Таким образом, с начала 40-х гг. и до установления единовластия Октавиана Рим почти не выходит из ситуации чрезвычайного положения.

Определенную роль в крушении республики и создании империи сыграла и демократическая составляющая римского государственного устройства. Сама формула senatus populusque Romanus содержала в себе указание на существование второго элемента власти — римского народа, хотя и при первенстве сената. Теоретически выразителями народной воли были комиции. Но их роль была довольно ограниченной, тем более что существовали три вида комиций: куриатные (на них собирались только патриции по куриям, и они практически были чистой формальностью, так что многие граждане, имевшие право участвовать в этих комициях, даже не знали, к какой курии они принадлежат), центуриатные (собираемые по центуриям в соответствии с имущественным цензом) и трибутные (собираемые по территориальным единицам — трибам). К тому же голосование всегда было двухстепенным (сначала в каждой центурии или трибе). В обычное время политическая роль всех комиций была весьма невелика и сводилась к выборам магистратов, решению вопросов войны и мира (но только по предложению магистратов, обычно консулов), принятию законов также по инициативе тех или иных магистратов и т. п.

В кризисные времена роль комиций резко возрастала. Среди знати возникло политическое течение («партия») популяров, которое именно через них стремилось добиться своих целей. Демагогия таких деятелей часто находила благоприятный прием в народе и соответственно в комициях. Чем больше замыкалась в себе сенаторская олигархия, все более отождествлявшая свое господство и республику, тем сильнее становились в основной массе народа монархические тенденции. В I в. претенденты на власть стремились опереться не только на армию, но и на народ, тем более что значительную его часть, а следовательно, и участников комиций составляли ветераны. Исключением, пожалуй, был только Сулла, открыто выступавший как сторонник усиления сената в ущерб демократическим институтам. Но на деле и он уменьшил его влияние. Увеличение численности сенаторов с 300 до 600 человек (а надо учесть еще гибель многих сенаторов в ходе гражданской войны и репрессий) вело к уменьшению роли в этом органе власти старой знати с ее традициями и связями. После же Суллы большинство сената с подозрением и тревогой смотрело на возвышение отдельных личностей и делало все, что в его силах, чтобы помешать этому. В ответ те обращались непосредственно к народу. Так поступали и Помпей, и Цезарь, и его преемники. Авторитет, завоеванный в успешных внешних войнах (кампания Помпея на Востоке, завоевание Галлии Цезарем), «конвертировался» в популярность в народе и давал этим деятелям возможность использовать ее для достижения своих личных целей. А в случае необходимости можно было обрушить на народ террор, как это сделали деятели второго триумвирата в начале своего правления, и уже через запуганные комиции провести необходимые им мероприятия.