Сергей Захаревич - Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»
Буквально накануне Великой Отечественной в Ленинград перебрался К.Е. Ворошилов — председатель Комитета обороны при СНК. В «колыбели трех революций» было организовано нечто вроде «мини Ставки» Главвоенсовета с Ворошиловым в качестве главкома и Ждановым (член Военного совета). Питерской «Ставке» предстояло осуществлять непосредственное руководство Северным и Северо-Западным фронтами в предстоящей наступательной операции, поэтому Ф.И. Кузнецов, М.М. Попов и В.Ф. Трибуц в первую очередь отчитывались перед Ленинградом, а уже затем перед Москвой. Сделано это было для удобства управления операцией. Сталин хотел, по всей видимости, сконцентрировать свое внимание на действиях Западного, Юго-Западного и Южного фронтов, не отвлекаясь на частные действия северных группировок.
«Мой первый заместитель Н.Ф. Ватутин сделал подробный доклад наркому о состоянии железных дорог всех приграничных военных округов (доклад был сделан в феврале 1941 года. — С.З.):
— Приграничные железнодорожные районы мало приспособлены для массовой выгрузки войск… Железные дороги немцев, идущие к границам Литвы, имеют пропускную способность 220 поездов в сутки, а наша литовская дорога, подходящая к границам Восточной Пруссии, — только 84. Не лучше обстоит дело на территории западных областей Белоруссии и Украины: здесь у нас почти вдвое меньше железнодорожных линий, чем у противника (немцы в феврале 1941 года еще не успели развернуть у границ СССР свои группировки, а тем не менее уже являются для наркома обороны, начальника Генштаба и его первого «зама» противником! — С.З.) [27, с. 223].
Имеется, правда, донесение от 18 февраля 1941 года за№ 867командующего Западным особым военным округом Д.Г. Павлова о выделении средств на проведение работ по шоссейно-грунтовому строительству:
«Считаю, что западный театр военных действий должен быть обязательно подготовлен в течение 1941 г., а поэтому растягивать строительство на несколько лет считаю совершенно невозможным» [27].
Но дело в том, что Павлов не знал, когда именно начнется наступление РККА (поэтому и строил планы на несколько лет вперед). Это знал только Сталин.
«Перед войной считалось, что для руководства фронтами, внутренними округами и войсками резерва Главного командования в случае войны будут использованы преимущественно средства Наркомата связи и ВЧ Наркомата внутренних дел. Узлы связи Главного командования, Генштаба и фронтов получат все нужное от местных органов Наркомата связи, которые, как потом оказалось, к работе в условиях войны подготовлены не были» [27, с. 224].
Вот зачем Пересыпкин был назначен наркомом связи СССР!
Вернемся к февральскому докладу Ватутина:
«…Нарком заметил, что в 1940 году по заданию ЦК ВКП (б) Наркомат путей сообщения разработал семилетний план технической реконструкции западных железных дорог. Однако пока ничего серьезного не сделано, кроме перешивки колеи и элементарных работ по приспособлению железнодорожных сооружений под погрузку и выгрузку войск и вооружения» [27].
Зацепившись за словосочетание «перешивка колеи» Суворов сделал очередное «сенсационное» открытие: вот, мол, яркое свидетельство подготовки советской агрессии — стандартная советская колея (широкая) перешивается на западно-европейскую (узкую) для того, чтобы военные эшелоны вслед за победоносной Красной Армией могли без помех двигаться в Европу.
В эту ерунду верят до сих пор многие. И никто почему-то не задумался о том, что если железнодорожное полотно в приграничных районах перешить по западной мерке, то это не способствует, а воспрепятствует движению эшелонов: они ведь следуют из районов, где колея стандартного российского образца! Доезжает такой эшелон до Волковыска, а что делать дальше — колея-то на всем дальнейшем пути западноевропейская?! В этом случае в пору перешивать все железнодорожные пути вплоть до Владивостока!
В. Суворов также не обратил внимания на тот факт, что во время предыдущих вторжений в Польшу, в Финляндию и Бессарабию никто железнодорожные пути с российского образца на западноевропейский не перешивал.
И уж совсем не подумал Виктор Богданович о том, что колею в Прибалтике, на Западной Украине и в Западной Белоруссии, равно как и в Молдавии и не следовало перешивать — она и без того была западноевропейского образца, ведь это бывшие территории европейских государств, где колея была стандартного образца.
Но в таком случае о какой перешивке идет речь? Все элементарно — западноевропейская колея перешивается на российскую:
«Были приняты решения об их инженерно-техническом оборудовании с постройкой в них хорошо развитых в глубину, современных по тому времени оборонительных рубежей, о развитии железнодорожных путей с перешивкой их с западноевропейской колеи на отечественную…» [14, с. 94].
Но почему за это взялись только сейчас и почему все эти работы по перешивке ведутся исключительно военными? Территории Западной Украины и Западной Белоруссии находились в руках СССР к лету 1940 года, однако суматошная деятельность по «укреплению» новых рубежей, строительству новых дорог и станций для разгрузки войск (у самой границы) развернулась только в середине 1940-го. Почему не раньше? А потому, что после оккупации и раздела Польши никакие наступательные операции на западном направлении, тем более против верного союзника (немцев), советским руководством не планировались, вплоть до румынского обострения. Вот с этого момента и развернулись лихорадочные работы по подготовке нового ТВД.
Речные дредноуты в пинских болотах
Суворова, относительно истории с Днепро-Бугским каналом, попытались опровергнуть (а большинство даже и не пыталось) очень неубедительно — мол, район Припяти очень сложен географически, в весну разлив реки такой, что заливает все окрестности, вести предполагаемые действия на советской территории по суху в этом районе крайне затруднительно и потому сухопутным войскам для поддержки требуется помощь флотилии.
Вы лучше объясните, кто вообще собирался вести активные наступательные операции в этом районе, особенно в период разлива реки? Немцы? Вспомните отрывок из дневника Гал ьдера про пинские болота: «Охранение, оборона, минирование». И все!
Со времен разгрома казаков Антона Небабы, в этом регионе никто не вел крупномасштабных наступательных действий с запада на восток — ни в Первую мировую, ни в советско-польскую. Даже группа Хвесина отмахала весь путь от Мозыря до Бреста вдоль железной дороги на Кобрин — ни вправо, ни влево, кругом леса и болота. Не полезли сюда и немцы в июне 1941 года: 35-й армейский корпус появился севернее в районе Пинска уже после выхода 2-й танковой группы Гудериана к Барановичам, занял город, продвинулся через Лунинец к Житковичам и дальше наступать не стал — не было смысла, судьба кампании решалась на совершенно других направлениях.
Так какой же смысл было спешно поднимать со дна Припяти в 1939 году пять польских мониторов («Pinsk», «Топдп», «Horodyszcze», «Krakow», «Warshawa»), две канонерки («Zaryadna», «Zavzieta») и один минзаг («Matwa»), да еще гнать в припятскую глухомань еще десяток мониторов и канонерских лодок, 22 бронекатера и 19 сторожевиков? Заметьте, возглавил все это великолепие аж контр-адмирал (Д.Д. Рогачев), вто время как Ладожской военной флотилией в Зимней войне руководил всего лишь капитан 2-го ранга (Смирнов). Сравните Ладогу и Припять хотя бы по размерам.
Некоторые могут возразить: поляки ведь тоже имели Пинскую флотилию и держали там мониторы. Да, но не в таком количестве. Кроме того, польские мониторы входили ранее в состав Висленской флотилии и были переведены на Припять в конце 1920-х годов для артиллерийской поддержки своих войск (в случае войны с СССР) в районе Пинск — Мозырь, а также возможного выхода на оперативный простор (Днепр — Сож — Березина) в случае продвижения польских частей на восток.
Суворов совершенно прав, когда говорит, что единственной причиной раздела боеспособной Днепровской военная флотилии и преобразование ее в Дунайскую и Пинскую в июне 1940 года, а также перевод большей части кораблей именно на Припять, а не на Дунай, были запланированные действия судов ПВФ на Висло-Одерском рубеже. Дунайская флотилия насчитывала всего 5 мониторов, не считая мелких кораблей, оно и понятно — Дунай река большая, судоходная даже для крупных кораблей и подводных лодок. Для поддержки сухопутных частей Красной Армии здесь действовали бы (что и произошло) корабли Черноморского флота, так что не было нужды усиливать речную флотилию. Иное дело Припять — практически вся бывшая Днепровская флотилия оказалась там.
Суворов неправ, когда начинает описывать мифические рейды «речников» по тылам врага. Речная флотилия уязвима практически так же, как и бронепоезд — негде укрыться. Достаточно одного хорошего артобстрела или авианалета и — конец всему «флоту». Задачи речных и озерных флотилий в действительности несколько иные. Читатель помнит их по действиям Ладожской флотилии в Зимнюю войну. Главными задачами ПВФ являлись высадка тактических десантов, прикрытие наведенных переправ, переброска частей, обеспечение коммуникаций, огневая поддержка войск.
