Андерс Стриннгольм - Походы викингов
153
Фредерик Виталий, англо-нормандский монах, живший в конце XI века и написавший «Церковную историю», рассказывает о Винлиндии как о норвежском владении за морем.
154
В отделе драгоценных приобретений библиотеки Св. Марка в Венеции сохраняются старинные карты 1436 г., на которых, в самой дали Атлантического океана, под широтой с проливом Гибралтарским и мысом Финистерре, показаны два острова, ставшее поводом множества исследований и толков между учеными о том, что понимать под этими островами.
155
Припомним флорентийца Тоскадалли, убеждения которого имели такое решительное влияние на Колумба.
156
О плавании Отера (Оттара, Охтхере) см. в кн. В. И. Матузова «Английские средневековые источники IX–XIII вв. тексты, перевод, комментарий» (М., 1979) (прим. ред.)
157
Известия о путешествии Отера и Вульфстана приложены к «Географическому описанию Европейского Севера» короля Альфреда, вместе с переводом его «Всемирной истории» Павла Орозия. Полагают, что Отер покинул Норвегию около 870 года.
158
Он вошел и Белое море, Гандвик северных саг.
159
Именно реки Двины, «Wina» северных саг.
160
Это предполагает, кажется, что Отер или между своими спутниками открыл человека, который, может быть, бывал в Бьярмии и разумел тамошний язык, или между самими бьярмийцами нашелся человек, умевший говорить по-скандинавски.
161
Клыки их, выходящие далеко из пасти, доставляют кость лучше слоновой; они были более 2 футов, длины и до 8 дюймов в объеме; в старину их очень ценили и применяли на рукоятки мечей. Несколько тиких клыков Отир привез в Англию и подарил королю Альфреду.
162
Такие корабельные канаты из тюленьей и моржовой кожи были в большом применении на севере по их упругости. Пеньковые встречались реже, потому что пенька а была в то время редкостью.
163
«Syxa sum». Для объяснения этого места в англосаксонском тексте деланы были различные попытки. Портан переводит его «Sielf sjette» — сам-шестъ, но сознается, что не уверен, правилен ли такой перевод, и подозревает ошибку в чтении текста. Не изменяет эти слови в «syx asum» — шесть гарпунов, или «syx ascum» — шесть судов.
164
Сага об Олафе Святом. СXXХШ.
165
А J. Arwidsson, по приведенным причинам, считает вероятным, что древние бьярминцы принадлежали к саволяцкому племени.
166
Основываясь на сходстве языков, находят наиболее родственными финнам лапландцев, мадьяров (венгров), бьярмийцев (пермяков), зырян, остяков, вотяков, чувашей, черемисов, мордву, вогуличей и других; но внутри России и Азии многие отрасли этот великого племени так неизвестны, что нельзя еще определить с некоторой точностью, как далеко оно простирается и в каком, близком или отдаленном, взаимном отношении находятся различные его отрасли.
167
Подробнейшему научному анализу проблемы связей викингов и Бьярмии, непревзойденному и до сего дня, посвящена большая книга русского исследователя рубежа XIX и XX в. К. Ф. Тандера «Поездки скандинавов в Белое море» (СПб., 1906). В этом капитальном труде проанализированы источники и дан тщательный разбор аргументации всех основных вопросов, возникающих в связи с этой темой (прим. ред.)
168
Тема славяно-скандинавских контактов на заре государствообразования как на Севере, так и на Руси, поистине неисчерпаема, так неисчерпаема литература, посвященная этой теме. В кратких комментариях невозможно сколько-нибудь подробно остановиться ни на одном из основополагающих и узловых вопросов, образующих тело проблемы. Поэтому мы дадим лишь самый общий абрис прошлых и современных подходов и решений, отослав любознательного читателя к важнейшим источникам и научным трудам. В отечественной историографии вопрос об участии скандинавских викингов в генезисе Древнерусского государства приобрел болезненную и чрезвычайно политизированную, насыщенную эмоциями форму так называемой норманнской проблемы или варяжского вопроса. На практике эта полемика выряжалась в борьбе двух непримиримых научных лагерей — норманистов и антинорманистов. На протяжении почти трех столетий, по крайней мере с середины 1730-х гг. роль скандинавов то искусственно преувеличивалась, то еще более необоснованно занижалась. Подробный анализ историографии вопроса дан в обобщающей работе А. А. Хлевова «Норманнская проблем» в отечественной исторической науке» {СПб., 1997, там же см. основную библиографию), а также в книгах М Л. Максимовича (Собрание сочинений, т. 1, 1С, 1876), В. А. Мошина («Вяряго русский вопрос», Slavia, X) и И. П. Шаекодьского («Норманнская теория в современной буржуазной науке», М, 1965). Отдельные периоды русской историографии — как например, третья четверть XIX в. или 1940—1960-е гг. — были отмечены подъемом антинорманизма, в остальные периоды пальма первенства принадлежала норманистам. Дефект дискуссии, делавшей ее с философской и историософской точки зрения совершенно бесплодной, заключался в самой постановке вопроса. В центре обсуждения очень долго были проблема этнической принадлежности призванных варяжских князей и пришедшей с ними дружины. Желание отстоять автохтонность великокняжеской династии приводило к генерации довольно курьезных и наивных идей, не имевших порой ничего общего с реальностью, но решительно отказывавших Рюрику со товарищи в скандинавском происхождении. Всегда, а особенно в послевоенные годы, вопрос этот имел отчетливо выраженный идеологический «поддон», что мало способствовало поиску истины. Конец дискуссии был положен в середине 1960-х — конце 1980-х гг. путем признания тех фактов, что; а) расселение славян и скандинавов среди автохтонных финнов и билтов разворачивалось практически одновременно, встречнонаправленно, и имело в принципе одинаковый характер (выкачивание дани из местного населения, преимущественно в форме подати мехами, лишь с преобладанием среди славян колонизационно-поселенческого начала); б) государство вызревало вполне закономерно, не нуждаясь в каких-либо культуртрегерских «первотолчках», и возникло изначально как механизм регулирования этого данническо-властного равновесия и как средство упорядочения транзитной торговли по Волжскому пути и Пути из паряг в греки; в) скандинавы внесли важный вклад в становление Древней Руси именно как высококвалифицированные воины (по существу — лучшие в то время и Евразии), придав своеобразие и колорит складывающемуся государству, удачно гармонируя с духовной составляющей, пришедшей из Византии (не слчаен термин академика Д. С. Лихачева «Скандовизантия»). Отдельно всегда выделялся вопрос о происхождении имени «русь». Несмотря на необозримый спектр предложенных решений, наибольшее доверие вызывает точка зрения, согласно которой оригинальным источником этого этнонима является самоназвание скандинавских мореходов «родс» (гребец, ибо до VIII столетия парус не был в употреблении на Балтике и в северных морях вообще), от которого произошло название шведов в эападпофинских (финском и эстонском) языках — «руотси, роте» (см. также далее у Стриннгольма). От них, находившихся на переднем крае контактов с викингами-варягями, это слово переняли славяне, переделав его на свой манер — русь, совершенно так же, как племя суоми стало и славянском языке сумью, а хяме — емью. Таким образом, соглисно этой точке зрения, «русь» — изначально скандинавская, а потом и полиэтничная, смешанная, дружина, команда корабля, и лишь спустя десятилетия этот термин приобретает не профессиональное, но сугубо этническое значение, становясь наименованием народа и государства. Что касается Новгорода-Хольмгарда, и в особенности Ладоги-Альдейгьюборга, бывшей первой «резиденцией» Рюрика и, таким образом, формально — первой столицей Русского государства, то ей посвящены по крайней мере два замечательных издания, долженствующие быть упомянутыми здесь: Бранденбург Н. Е. «Старая Ладога» (СПб., 1896) и «Средневековая Ладога» (Л, 1985
169
Через религиозные и торговые связи и обширные завоевания, охватывавшие едви ли не половину всего тогдашнего света, арабы находились в сношении с разными странами и народами. Они любознательнее других и странствовали далее всех, оттого и собрали в своих сочинениях богатый запас сведений по истории, народописанию и географии, во многих случаях озаряющих для нас самый древний и темный период средних веков. Их торговые путешествия к хазарам и булгарам и сношения с этими народами в VIII и IX столетиях пособили им собрать разнообразные сведения о самих северных странах и тамошних обитателях, торговавших с хазирами и булгарами.
