Ингеборг Фляйшхауэр - Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939
983
Запись посольского советника Брюкльмайера (бюро министра иностранных дел) от 25 июля 1939 г. о беседе Риббентропа с послом Аттолико (ADAP, D, VI, Nr. 718, S. 829-835; DDI, 8, XII, п. 717 от28 июля 1939 г.). В этом предложении были учтены как пессимистические сообщения посла Аттолико из Берлина, так и прогнозы посла Россо (и Шуленбурга) из Москвы об успехах московских переговоров и создании эффективного военного фронта против агрессии стран «оси».
984
Речь шла о телеграмме, которую посол Отт направил 11 августа 1939 г. в 14 ч. 05 мин. из Токио в министерство иностранных дел (ADAP, D, VII, Nr. 25, S. 20f).
985
ADAP, D, VII, Nr. 43, S. 40. Как подтвердил Шнурре автору, «Гитлер истолковал его сообщение таким образом, будто Советский Союз согласен с направлением германского особоуполномоченного в Москву».
986
В этой беседе с Риббентропом (11 августа 1939 г.) Чиано с иронией принял к сведению его победные заверения. При этом Риббентроп под «строгим секретом» сообщил Чиано о том, что трехсторонние переговоры провалились и что Россия не станет вмешиваться в конфликт, поскольку между Москвой и Берлином ведутся достаточно детальные переговоры. На это Чиано заметил, «что оберегаемые в такой тайне переговоры плохо согласуются с союзническим договором и абсолютной лояльностью» итальянцев по отношению к Германии (Ciano. L'Europa, p. 4i0; DDI, 8, XIII, п. 1, p. 1).
987
Kordt. Wahn, S. 163, Anm. 3.
988
Toscano. Fonti, p. 105.
989
3a два дня до этого Риббентроп спросил Кёстринга: «Скажите, господин генерал, ведь русский народ не долго будет терпеть Сталина?»
Кёстринг попытался опровергнуть эту, по его мнению, парадоксальную точку зрения человека, который «должен был знать, как похоже и почти одинаковыми методами гитлеровская система так же закабалила немецкий народ» (Teske. Köstring, S. 137). Переводчик П. Шмидт отметил в эти дни поразительное «сходство аргументов» Риббентропа и Гитлера (Schmidt Statist, S. 439).
990
Так сообщил Шнурре Астахову 13 августа 1939 г. Телеграмма Астахова Молотову (АВП СССР, ф. 059, оп. 1,д. 2036, л. 178-179).
991
Below. Adjutant, S. 178. Белов назвал датой нападения 26 августа, а Домарус (Hitler, II, S. 1231) — 1 сентября. Пословам Белова, Гитлер утверждал: «Россия не вмешается. Ее интересуют только Прибалтийские страны и Бессарабия» (Adjutant, S. 179).
992
Schmidt. Statist, S. 440.
993
Ciano. Diario, 1, 1947, p. 141,145.
994
Domarus. Hitler, II, S. 1229 Below. Adjutant, S. 179; Haider (ADAP, D, VII, S. 461).
995
В воскресенье 13 августа Риббентроп по телефону дал указание Шнурре немедленно сообщить Астахову ответ. Шнурре пригласил Астахова к себе, чтобы информировать о том, что германское правительство с удовлетворением восприняло ответ Молотова. Хотя оно и предпочло бы вести разговоры в Берлине, но согласно с советским предложением. «Оно желало бы, однако, — писал Астахов Молотову, — поручить ведение переговоров кому-либо из ближайших доверенных лиц Гитлера... Оно считает, что, отправив в Москву такое лицо, оно также дало бы нам доказательство серьезности своих намерений... Намекнув, что Шуленбург этими качествами не обладает, Шнурре в качестве примера назвал фамилию Франка...» («Год кризиса», т. 2, с. 209). Кроме Франка, разговор шел и о Геринге. Однако Риббентроп настоял на своем. Об этом рассказал автору Шнурре.
996
В присутствии Альберта Шпеера Гитлер, словно погруженный в разговоре самим собой, внезапно заметил, что «скоро произойдет что-то грандиозное. Даже если придется послать Геринга... При необходимости я сам поеду. Я все ставлю на эту карту» (Speer. Erinnerungen. Berlin, 1969, S. 175). Берндт Гизевиус заявил 17августа Ульриху фон Хасселю: «Главная сенсация... что Гитлер готов поехать к Сталину! Я просто рот разинул... Ведь это произойдет в момент нахождения в Москве военных миссий. Если это правда, то это означает, что Гитлер полностью выбит из колеи» (Hassell-Tagebücher, S. 112).
997
Вайцзеккер был одним из немногих, кто тогда понимал, в чем дело, и видел, как далеко Гитлер в своих представлениях оторвался от реального состояния германского зондажа. 14 августа 1939 г. Вайцзеккер обратил внимание посла в Берлине Аттолико на то, что сказанное Гитлером 12 и 13 августа Чиано было «сильно преувеличено». Аттолико передал слова Вайцзеккера в Рим Чиано и написал, что «сделанные Вам устно сообщения были очень, очень преувеличены» (Аттолико в адрес Чиано, 14 августа 1939 г. — Цит. по: Toscano. Italia, p. 79, note. 112, p. 106, note. 119). Однако уже на следующий день картина, с точки зрения Вайцзеккера, вновь изменилась. Теперь он пригласил к себе английского посла Гендерсона и сообщил ему, что ситуация резко ухудшилась. Он считает, что советский пакт о ненападении с Польшей утратил свою силу и что Советский Союз, в конце концов, будет участвовать в разделе Польши (Гендерсон в адрес Галифакса, 16 августа 1939 г., в.: DBFP, 3, VII, No. 32, p. 31).
998
Hassell-Tagebücher, 17. August 1939, S. 108.
999
Below. Adjutant, S. 180. Жена Риббентропа позднее отмечала «огромные трудности, которые должен был преодолеть мой муж, и не в последнюю очередь у Гитлера, чтобы добиться иного отношения к России» (Ribbentrop London, S. 172).
1000
Шуленбург — Алле фон Дуберг, 14 августа 1939 г. (Nachlaß Schulenbbrg. Ordner Duberg: Briefe... ab 1. Januar 1939, S. 2/2). В конце июля 1939 г. посол получил указание об участии в партийном съезде в Нюрнберге с 1.9.1939 г. Десять дней спустя оно было подтверждено вручением маршрута поездки. Хотя это указание было разослано в форме циркуляров всем руководителям миссий, смысл этого мероприятия, несомненно, состоял в том, чтобы создать впечатление нормальной обстановки и замаскировать планы подготовки к войне.
1001
Шуленбург — Вайцзеккеру, 14 августа 1939 г. (ADAP, D, VII, Nr.61, S. 55). Хильгер позже писал по этому поводу: «Если мы и предупреждали фон Риббентропа не торопиться, то это было потому, что мы думали, что знаем полуазиатский темперамент русских, которые не позволяют торопить себя; излишняя торопливость, рассуждали мы, может все испортить» (HilgertMeyer. Allies, p. 308.)
1002
Шлип писал Шуленбургу 7 августа: «Здешние британские военные довольно скептически оценивают перспективы предстоящих военных переговоров» (ADAP, D, VI, Nr.779, S. 905.); 10августа 1939 г. в информации с отметкой «Содержание: переговоры о пакте в Москве» он сообщил в министерство иностранных дел, что в важнейшем вопросе «гарантий Прибалтийских государств против косвенной агрессии единства пока достичь не смогли» (ADAP,D, VII, Nr.l4,S. 10.). 11 августа он отмечал якобы «узкие рамки» приема военных миссий (никакого по
четного караула, отсутствие военных руководителей) Советским правительством (ADAP,D, VII, Nr.29,S. 23.).
1003
ADAP, D, VI, Nr.779, S. 906. Поэтому поводу см. также донесение германского посла в Хельсинки министерству иностранных дел от 7 августа 1939 г. (ADAP, D, VI, Nr.776, S. 903).
1004
ADAP, D, VI, Nr.779, S. 906.
1005
Шуленбург был много лет знаком со Стрэнгом и неоднократно встречался с ним во время его пребывания в Москве. См. письмо Шуленбурга Шлипу от 10 августа 1939 г. (ADAP, D, VII, Nr.21,S. 17-18).
1006
Шуленбург — министерству иностранных дел, 10 августа 1939 г. (ADAP, D, VII,Nr.l4,S. 10).
1007
Стрэнг сам послал Шуленбургу прощальную открытку в связи со своим отъездом. См. письмо Шуленбурга Шлипу от Юавгуста 1939г. (ADAP, D, VII, Nr.21, S. 17; Strang. Home, p. 188.).
1008
ADAP, D, VII, Nr. 15, S. 11; DDI, 8, XII, n. 804, p.603. Подоплека выяснения этого вопроса посольством характерна для его усилий выиграть время: в первых числах августа Шуленбург получил из Берлина задание установить, не ведет ли польская военная делегация переговоры в Москве о военной помощи. Вопрос был нелегкий, а ответ на него повлек за собой важные последствия: в случае положительного ответа при данных обстоятельствах он мог бы дать Гитлеру повод для проявления враждебности, а отрицательный — воодушевить к нападению. Шуленбург обсудил этот вопрос со своим итальянским коллегой. Россо затронул эту проблему 5 августа в беседе с польским послом Гжибовским, который твердо подтвердил решение своего правительства отклонить любое вторжение в Польшу советских вооруженных сил, как сухопутных, так и военно-воздушных. Шуленбург сообщил содержание этой беседы министерству иностранных дел в краткой телеграмме от 8 августа, где говорилось, что «отклонение любой советской военной помощи продолжает оставаться неизменным». (2767/535947, ADAP, D, VII, Nr. 15, S. 11, Anm. 1.) Лишь 10 августа он подготовил более подробный отчет, отправленный с курьером и поступивший в МИД только 12 августа. Из этого отчета следовало, что посол Россо в беседе с Гжибовским с определенной настойчивостью напомнил о ключевой роли Польши в деле подписания эффективной военной конвенции (ADAP, D, VII. Nr. 15, S. 11).
