Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим
Сэр Эдвард Пеллью был вынужден искать себе моряков в открытом море, и проделывал это с жестокой эффективностью. 1 июня 1803 года он задержал торговое судно «Расдейл» из Гулля, и три человека из его экипажа, включая Джеймса Андерсона, добровольно согласились пойти на службу. Вне всякого сомнения, им был предложен выбор — получить пять фунтов премии за добровольное поступление на службу или в любом случае быть завербованными насильно. На следующий день был остановлен «Коромандель», возвращавшийся из Китая, и девять человек, в основном первоклассные моряки, также «добровольно» пошли на службу. Первого июля «Рековери» и «Рамбл», оба из Лондона, и испанское судно «Уолкер» лишились семи пар посредственных рук. 12 июля с приватира «Спекьюлейшн» взяли троих. 22 августа линейный корабль «Спенсер» великодушно поделился четырьмя превосходными моряками.
27 августа, после стычки с линейными кораблями «Дюге-Труэн» и «Герриер», Пеллью отбил у неприятеля торговое судно Ост-Индской компании «Лорд Нельсон» с призовой командой из сорока двух французов. Из команды торговца он взял двух американцев, шведа, норвежца и немца; двое из французских пленных также изъявили желание пойти волонтерами. В каждом рейсе продолжались постоянные попытки пополнить личный состав опытными моряками дальнего плавания. Наиболее предприимчивым уловом была четверка моряков — шотландец, двое французов и уроженец Кюрасао, которых убедили покинуть французский корвет, укрывавшийся в тогда нейтральном порту Эль-Ферроль.
В мае 1804 года командиром «Тоннанта» был назначен Уильям Джервис. При нем экипаж был относительно стабилен, но в январе 1805 года Джервис утонул, совершая визит к своему адмиралу. Его сменщик, Чарльз Тайлер, прибыл на борт со своим штурманом Эдвардом Соупером, лейтенантами Джоном Бедфордом, Джоном Салмоном и Фредериком Гофманом, а также с новым капитаном морской пехоты Артуром Боллом. Тайлер привел с собой старшину капитанского катера Томаса Фелпа и мичманов Томаса Бурна и Уильяма Перегрина из Уэльса.
К лету 1805 года экипаж «Тоннанта» состоял на 35% из унтер-офицеров и матросов 1 статьи, на 25% из матросов 2 статьи и на 40% из ландсменов и юнг. Многие из ландсменов со временем могли бы стать неплохими моряками, да и первые лейтенанты «Тоннанта», возможно, недооценивали их способностей, но, как бы то ни было, в составе экипажа имелось слишком много ландсменов и не вполне достаточно высококвалифицированных специалистов. В возрастном отношении экипаж был молод — почти все ландсмены были двадцати с небольшим лет. Средний возраст матросов 2 статьи равнялся двадцати шести, матросов 1 статьи — тридцати и унтер-офицеров тридцати трем годам. Шесть унтер-офицеров разменяли пятый десяток, а самому старшему из них было 55 лет.
От унтер-офицеров и их способности спаять опытных моряков в единую сыгранную команду зависело очень многое. Большинство первоклассных моряков на «Тоннанте» номинально были добровольцами, также часть рекрутов оказалась вполне надежной. Девять матросов 1 статьи, рекрутированных в Уайтхейвене 12 марта 1803 года, летом 1805 года все еще находились на борту «Тоннанта». К этому времени трое из них были назначены плутонговыми [12], один квартирмейстером, так что они вошли в состав судовой «элиты». Примечательно, что всего после двух лет службы на своих кораблях команды как «Колосса», так и «Тоннанта» притерлись друг к другу, и когда всерьез запахло порохом (для «Тоннанта» это было при появлении Вильнёва у Кадиса), они действовали с непревзойденным мастерством.
Глава 4
Памятник Латушу
За девять месяцев до прихода объединенного флота в Кадис Вильнёв стоял на вершине мыса Кап-Сепет, высоко возвышающейся на тулонской гаванью, и произносил надгробную речь в честь вице-адмирала Луи-Рене де Латуш-Тревиля:
Неустанное усердие, отвага, осторожность вкупе с неустрашимостью, любовь к славе и своей Отчизне — эти его качества мы будем всегда почитать, и сожалеть о его потере. Они также будут и целью наших стремлений. Моряки, эти качества никогда не перестанут быть моей заботой! Преемник Латуша обещает это вам; обещайте ему, что и он может надеяться на вашу верность и преданность.
Вильнёв обращался к собранию французских офицеров, которым Латуш давал надежду и уверенность и которые, в свою очередь, платили ему преданностью. Латуш был французским Нельсоном — или, по крайней мере, ближайшим соперником ему из тех, что Франция имела за последние десятилетия. "Я повидал немало офицеров за время службы, — писал Огюст Жикель, младший офицер «Энтрепида», — но никогда не встречал настоящего лидера, подобного тому, которого мы потеряли, с такой стальной волей, способностью преображать людей и влиять на события". Его подчиненные решили поставить ему памятник, который будет вечно возвышаться над гаванью. Будь он жив, именно он готовился бы сейчас в Кадисе к битве с британцами.
Латуш содержал две семьи; его двоеженство даже увеличивало его харизму. Выдвинувшись во время войны за независимость американских колоний, он стал деятельным помощником герцога Орлеанского, бравировавшего своими демократическими взглядами брата казненного французского короля, что в 1793 году привело Латуша к изгнанию из рядов республиканского флота. После переворота 1799 года Наполеон вернул его в строй и дал командование объединенным флотом в Бресте. Здесь Латуш подружился с испанским адмиралом Гравиной и его офицерами; он ввел испанских советников в свой штаб, используя их опыт в защите портов от британского флота. В 1801 году эти самые испанцы помогли Латушу отразить нападение Нельсона на Булонь. Небольшая, но значимая победа шумно отмечалась во Франции. Наполеон, убежденный, что Латуш имеет необходимые способности и энергию, вручил ему командование в Тулоне и ключевую роль в планировании вторжения в Британию.
Находясь в Тулоне весной 1804 года, Латуш разъярил Нельсона своим утверждением, что он принудил к бегству небольшую британскую эскадру, находившуюся под командой самого знаменитого адмирала. "Вы бы видели письмо мсье Латуша о том, как он преследовал меня и я бежал, — с отвращением писал Нельсон. — Я храню это письмо; видит Бог, если он мне попадется, он его съест".
Такими всплесками бравады, как «победа» над Нельсоном, Латуш укреплял дух тех людей, которыми теперь командовал Вильнёв. В период командования Латуша его моряки впервые за много лет стали получать регулярное жалование. Он настоял на получении новой выходной формы, состоявшей из красного жилета, синих брюк и такой же куртки; он ввел вымпела различных цветов для кораблей, способствовавшие укреплению esprit de corps [13] экипажей. Красные помпоны, носимые членами экипажа его флагманского корабля «Буцентавр», постепенно стали непременным атрибутом форменной одежды всего французского флота.
Однако самоуважение немногого стоит без практических, профессиональных навыков. Латуш ввел состязательные артиллерийские учебные стрельбы, в качестве примера начав со своего «Буцентавра» и линейного корабля «Формидабль» младшего флагмана Пьера Дюмануара. Опытная команда «Формидабля» произвела семь залпов за 16 минут против буцентавровских пяти за 15 минут. Оба корабля показали по французским стандартам высокие, сравнимые с британскими, результаты, а вскоре Латуш улучшил показания своего собственного экипажа. Пехотинцы «Буцентавра» взяли верх над соперником по соревнованиям, достигнув скорострельности 30 мушкетных выстрелов за 15 минут каждым стрелком против 20-ти «Формидабля».
Постепенно Латуш приучал экипажи к действиям на море, посылая их ввязываться в мелкие стычки с кораблями британской блокады. Огюст Жикель вспоминал:
