Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим
Эти капитаны, в большинстве своем сорока с лишним лет, были закалены длительными испытаниями и сражениями на море. Все они мичманами или лейтенантами принимали участие в отчаянных битвах во время американской войны за независимость, а затем молодыми капитанами в более успешных кампаниях после 1793 года. Кэптену Ричарду Кингу, командиру «Ахилла», было только тридцать, слишком молод для участия в американской войне, но и он, будучи капитаном фрегата, захватил несколько вражеских судов. Командование фрегатами стимулировало независимость мышления и инициативность, качества, которые Нельсон считал желательными и для командиров линейных кораблей.
Они не были простыми служаками. Британские офицеры, как и их испанские коллеги, видели себя людьми века Просвещения, они были знакомы с алгеброй и геометрией. Многие современники рассматривали их как интеллектуальную элиту; впрочем, они и сами считали себя таковой. Они пользовались лучшими современными приборами и инструментами — даже испанские исследователи заказывали приборы в Лондоне. Они не только умели пользоваться этими приборами, но и участвовали в их испытаниях и предлагали усовершенствования. Коллингвуду повезло иметь таких неординарных офицеров, как эта четверка, но "такая выдающаяся компания превосходных парней", как выразился Нельсон о своих офицерах в битве при Копенгагене, ни в коем случае не представляла исключения в той организации, которую он называл «наш несравненный флот».
В социальном плане офицеры были выходцами из среднего класса. Тайлер был сыном армейского офицера, Моррис — флотского кэптена, Кук — клерка адмиралтейства и Дафф — стряпчего. Конечно, на флоте были капитаны и из аристократических семей, и даже такие, как капитан фрегата «Сириус» Уильям Проуз, начавший свою службу рядовым матросом. Вступление в британский офицерский корпус не зависело от рождения, но продвижение по службе ускорялось влиятельным покровительством, хотя выдающиеся способности и должное рвение играли существенную роль.
Многие, если не большинство, из матросов поступали служить на королевский флот не по собственной воле. Недавние исследования показали, что условия службы на кораблях были не такими ужасными, как их любили обрисовывать викторианские реформаторы, и устаревшая мифология о голоде, нужде, педерастии и кнуте требует нового осмысления. Британский флот был во многом крупнейшей и эффективнейшей отраслью индустрии того времени. Лучшее питание, медицинское обслуживание и гигиена были тремя основными преимуществами перед флотами соперников, а система снабжения по стандартам тех дней была первоклассной. Но все же существовали большие трудности в привлечении достаточного количества квалифицированных матросов.
Часто говорилось, что оклады матросов не изменялись на флоте в период с 1653 по 1797 год. Это верно, но и инфляции в период с 1653 по 1760 год практически не было. Однако к 1805 году ситуация изменилась: безудержная инфляция вкупе с другими тяготами морской службы делала ее все менее привлекательной, чем прежде.
Общее количество матросов в Британии, включая находившихся на коммерческой службе, оценивалось в 136 тысяч человек. В 1804 году парламент проголосовал за штатную численность военно-морского флота 100 тысяч человек; в 1805 году — 120 тысяч. Все они не могли быть профессиональными моряками, и требовалось много добровольцев из числа молодых искателей приключений и отчаявшихся безработных. Флотские же капитаны нуждались в костяке экипажа из настоящих моряков с многолетним опытом работы на больших судах. Эта необходимость неизбежно вступала в противоречие с интересами торговли. К сожалению, королевский флот мог предложить матросам только треть того заработка, который они имели на торговых судах. Более того, всем было хорошо известно, что, раз попав на королевскую службу, выбраться из нее было делом трудным. Последняя война длилась девять лет.
Линейный корабль «Колосс» кэптена Джеймса Морриса был новый, спущенный на воду в апреле 1803 года в Дептфорде на Темзе. Он еще не был готов принять экипаж во время «Великой Вербовки» в марте того же года, когда флот пытался одномоментно рекрутировать 10 тысяч человек вдобавок к пятидесяти тысячам уже находившихся на службе. Перед объявлением войны в большой тайне были отданы указания о начале принудительной вербовки на флот. Необходимость в увеличении численности личного состава флота была настолько велика, что большинство ограничений на вербовку было снято. В то время как население считало себя находившимся в мирной обстановке, вооруженные моряки и морские пехотинцы вторгались в каждую таверну и высаживались на каждое судно в Портсмуте, Плимуте и лондонских доках. Тотчас вслед за этим, до того, как распространились новости, взялись и за другие порты. Это была, несомненно, крупнейшая операция подобного рода, беспрецедентная по своей жестокости и крайне непопулярная. Вокруг Портсмута "каждое торговое судно, находившееся в гавани или у Спитхеда, лишилось команды; все лодочники, признанные полезными для службы Его Величеству, были уведены. Быстрота принятых мер позволила собрать свыше шестисот моряков". Отряды вербовщиков хватали всех попавших под руку, отделяя затем посторонних после тщательной проверки.
На Темзе облава была проведена особенно тщательно. Американский посол выразил протест по поводу громадного количества своих соотечественников, схваченных вербовщиками. Здесь была одна загвоздка: родившиеся в Америке до 1776 (или даже до 1783) года могли считаться британскими подданными. Но флот не особенно морочил себе голову с возрастом вербованных, лишь бы они были профессионалами. Американские моряки иногда имели с собой документы, доказывавшие их гражданство, но, поскольку и британские моряки нередко имели подобные фальшивые бумаги, то британские капитаны не обращали на них особенного внимания.
Одним из таких американцев был Бенджамин Тернер, 21-летний матрос 1 статьи из Филадельфии, схваченный в Дептфорде в июне 1803 года. Он отказался идти добровольно, указывая, что является американским гражданином, но вербовщики все же отвезли его на борт приемного блокшива «Энтерпрайз». Другой моряк так описывал подобное приключение: "Очутившись на борту корабля, мы получили приказание спуститься в трюм, после чего решетка на люке была закрыта; часовые из числа морской пехоты стояли вокруг люка с заряженными мушкетами; штыки примкнуты, как будто охраняли преступников высшего калибра или приговоренных к смерти. В этом месте мы провели весь день и следующую ночь в тесноте, и не было свободного места, чтобы сидеть".
Из этого переполненного трюма людей перевели в Вулвич, на только что построенный линейный корабль «Колосс». В это время на борту корабля находилось только несколько офицеров, основные специалисты и горсточка добровольцев. Одним из первых добровольцев был "маленький черный мальчик" девяти лет, названный Джорджем Брауном — очевидно, это имя ему дал первый лейтенант, так как мальчик "не говорил по-английски". При поступлении людей на корабль первый лейтенант разделял их по категориям. Например, Браун был юнгой 3 класса, но основная масса, которую составляли люди старше восемнадцати лет, делилась на три категории: унтер-офицеры и матросы 1 статьи («petty and able»), матросы 2 статьи («ordinary»), ландсмены («landsmen»). Каждый из унтер-офицеров и матросов 1 статьи был "хорошо подготовлен к выполнению своих обязанностей". Матрос 2 статьи — это "тот, кто может оказаться полезным на борту, но не является экспертом или квалифицированным моряком". Ландсмены [9] обычно не имели никакого морского опыта, но многие работы на борту требовали только приложения силы — тянуть канат или выхаживать шпиль, например. Некоторые ландсмены со временем набирались опыта и становились матросами. Минимальные требования для безопасного и компетентного обслуживания корабля в части комплектования экипажем были следующие: одна треть унтер-офицеров и матросов 1 статьи, одна треть матросов 2 статьи, одна треть ландсменов.
