Александр Мещеряков - Политическая культура древней Японии
№ 31
Отправляясь в Ёсино
Когда видишь горы и воды*, стихи взлетают ввысь.
Прикажешь подать чарку, усядешься во вьющихся травах*.
Отсюда Сицуки* на журавле поднялась в Небо,
А дева Сяэн* оборотилась рыбой ради утех любовных.
На вершинах скал зелень в туманной дымке,
Солнечный свет окрасил берега красным.
Должно быть, отсюда рукой подать до Небесного сада*.
И как отраден здесь ветер в соснах!
Комментарий
* В стихотворениях «Кайфу:со:» горы и воды постоянно соотносятся с конфуцианскими понятиями человеколюбия и мудрости. Образ взят из сочинения Конфуция «Лунь юй» (VI, 23):
«Учитель сказал:
— Мудрый наслаждается водой, человеколюбивый наслаждается горами. Мудрый — в движении, человеколюбивый — в покое. Мудрый — счастливый, а человеколюбивый — долгожитель»[231].
* Вьющиеся растения, лианы могут обозначать также одежду отшельника, являются метафорой отшельнической жизни.
* Легенда о Сицуки представлена в «Нихон рё:ики» (1-13) — «Слово о женщине, которая творила праведное, ела травы горных отшельников и вознеслась на небо в своем нынешнем теле»:
«В деревне Нурибэ уезда Уда провинции Ямато жила удивительная женщина. Она была наложницей Нурибэ-но Мияцуко Маро из того же уезда. С рождения она творила праведное, от рождения же жила по вере своей. Детей у нее было семеро. Она была очень бедна, еды не хватало, и в прокорме детей положиться ей было не на кого. Одежды у нее не было, и она делала ее из коры глицинии. Каждый день она принимала ванну, чтобы очиститься телом, и надевала лохмотья. Она взяла за привычку ходить в поле и собирать травы, жила же в доме и постоянно его убирала. Собрав травы и приготовив их, звала детей. Усевшись прямо, она чинно принималась за еду, улыбалась и ласково разговаривала. Так поступала она всегда, придерживаясь того душой и телом. Своим удивительным поведением она напоминала небесного гостя.
Во времена [правления государя из] дворца Нагара-но Тоёсаки, что в Нанива, в первый год Тигра, божественные отшельники откликнулись. Весной она собирала травы в поле. Поев трав отшельников, она вознеслась на небо…» (Перевод А. Н. Мещерякова)[232].
Японские комментаторы «Кайфу:со:» не ссылаются на определенные китайские источники, хотя отмечают, что легенда рассказана «в китайской манере». Журавль — птица, на которой летают небожители, символ долголетия, опытности и верности.
Эту легенду комментаторы связывают также с легендой о встрече старика Такэтори с девятью феями из «Манъё:сю:» (стихотворения 3791–3802):
«В древности жил один старик. Его прозвали старик Такэтори — „Старик, собирающий бамбук".
Однажды, в последний месяц весны, он взобрался на холм, и когда взглянул вдаль, то вдруг увидел девять юных девушек, варивших на костре еду. Они были красоты необыкновенной, облик их напоминал прекрасные цветы, и он не встречал им равных.
Девушки, смеясь, окликнули его и сказали: „Дедушка, иди к нам, раздуй огонь под котлом". И вот старичок, приговаривая: „Ладно, ладно", — потихоньку добрался до них и сел у костра.
Немного спустя девушки, еле сдерживая улыбки, наперебой стали спрашивать друг друга: „Кто позвал этого старичка?" И тогда старик Такэтори, смутившись, стал просить у них прощения: „Уж очень неожиданно встретился я с прекрасными феями, растерялся и осмелился дерзнуть. Теперь вижу свою вину и хочу попытать искупить ее песней"» (Перевод А. Е. Глускиной)[233].
Далее следует песня старика и ответные песни девушек.
* Легенда о Сяэн (яп. Цуминоэ) повествует о том, как рыбак по имени Умасинэ делал запруды для ловли рыбы, а фея Сяэн тем временем обратилась прутиком и плавала в запруде. Умасинэ взял прутик, и тот обернулся красавицей. Некоторое время Сяэн и Умасинэ жили вместе, затем Сяэн вернулась на Небо.
Три стихотворения «Манъё:сю» основываются на этой легенде.
Три песни о фее Цуминоэ
385
Град идет…
Касима-пик очень крут,
И трудно мне
Ухватиться за траву,
Я любимую мою за руку возьму!
386
Если б этим вечером сюда
Ветка дикой шелковицы
Приплыла,
Я б ловушку для нее не расставлял,
И волшебной ветки я б не взял!
387
Песня Вакамия Аюмаро
Когда бы не жил
В древние года
Тот человек, что тут ловушку ставил,
Быть может, ветка дикой шелковицы
И ныне по воде плыла…
Легенда излагается также в «Секу нихон ко:ки» («Продолжение поздних анналов Японии»[234]:
«Говорят, к Кумасинэ, который жил в благодатном краю Ёсино приходила Небесная женщина, потом они поссорились, и она в белом одеянии улетела»[235].
Легенда упоминается еще в шести стихотворениях «Кайфу:со:» (45, 72, 98, 99, 100, 102).
* Небесный сад (кит. сюань пу) — согласно даосским представлениям — обиталище небожителей, находится в горах Куньлунь.
№ 32
Отправляясь в Ёсино
В Нацуми* глубоки цвета летнего пейзажа,
А в Акицу* все обновляется с приходом осени.
Подобно императору Фэню* в древности,
Здесь видят добрых гостей.
Небожители удаляются, воссев на журавлей,
А те, кто движется к звездам*, садятся на плоты.
Чистое сердце подобно речной воде, набранной в ладони,
Пустому сердцу открывается успокоенная гуманность.
Комментарий
* Нацуми и Акицу — географические названия в Ёсино. Неоднократно встречаются в «Манъё:сю:». Записываются разными иероглифами. В данном стихотворении часть нацу в названии нацуми записана иероглифом «лето», а часть аки в названии акицу иероглифом «осень». Таким образом в стихотворении используется прием омограммы (распространенный в китайской поэзии): одинаковые знаки стоят первым и третьим в первой строке и первым и третьим во второй строке. Этот прием употребляется и в ряде других стихотворений «Кайфу:со:». Топоним Акицу (Акиду) встречается в приведенном выше стихотворении из «Кодзики», где трактуется как «остров стрекозы».
* Император Фэнь — другое имя императора Яо. Считается, что, передав престол Шуню, Яо поселился в окрестностях Фэньшуй. Яо и Шунь — легендарные идеальные правители древнего Китая.
* Под «теми, кто движется к звездам» имеется в виду знаменитый путешественник Чжан Цянь (?—114 до н. э.), посланный императором У-ди (140-86 до н. э.) в страны Западного края — Восточный Туркестан и Среднюю Азию — с дипломатической и разведывательной миссией. В сочинении «Цзинчу суйши цзи» («Описание годового календаря празднеств и обрядов в Цзинчу», VI в.) приводится легенда о том, как Чжан Цянь поплыл на плоту вверх по Хуанхэ и добрался до Небесной реки (Млечного пути).
Другим источником, в котором приводится схожая легенда (без указания конкретного исторического персонажа), является более раннее сочинение «Боу чжи» («Описание всяких вещей», III в.). Там рассказывается, как некий человек, живший на берегу моря, однажды во время восьмой луны увидел плот, прибитый к берегу, отправился на нем в море и доплыл до Небесной реки[236].
Через легенду о Чжан Цяне эта строка выходит на самую распространенную в Японии китайскую легенду— легенду «Танабата». Это легенда о любви Волопаса (пастуха) и Ткачихи (Вега и Альтаир), которые разлучены Небесной Рекой (Млечный Путь) и могут встречаться только раз в году — 7-го дня 7-й луны. В «Манъё:сю:» около двухсот (!) — из четырех с половиной тысяч — песен посвящены этой легенде. В «Кайфу:со:» шесть стихотворений либо прямо основываются на этой легенде, либо легенда в них упоминается (стихотворения 33, 53, 56, 74, 76, 85). Вот стихотворение «Кайфу:со>, принадлежащее кисти Фудзивара-но Фусасаки (681–737)[237], второго сына Фудзивара-но Фухито:
№ 85
В столице государя повеяло первой прохладой,
И наслаждается он осенью ранней.
В зале, изукрашенной богато, слагают стихи.
В золотом павильоне — изысканные развлеченья.
Паланкин [Ткачихи] летит, как феникс, по облачной дороге,
Словно дракон, пересекает ее повозка Небесную Реку.
Если хочешь узнать о встрече бессмертных,
Посмотри, как голубая птица влетает в роскошную башню.
(Согласно легенде, к императору У-ди в день Танабата прилетела трехногая голубая птица — благоприятное знамение.)
