Даниэль Гуревич - Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме
Распространение более гибкого (без «вручения») типа брака в интересующую нас эпоху влекло за собой определенную женскую «эмансипацию». Но вслед за ним явился и ряд мер, теоретически направленных на «покровительство» женщинам, однако главным следствием имевших ограничение дееспособности тех, кому якобы помогали: чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть комментарий юриста Ульпиана (начало III в. н. э.) к одному из определений сената: «Вознесем похвалой дальновидность сего высокопочтенного собрания, ибо оно пришло на помощь женщинам, которые по слабости своего пола (imbecillitas sexus) часто попадают в такое положение»{97}. Поводом к этому женоненавистническому причитанию было одобрение сенатус-консульта Веллея (очевидно, во второй половине I в. н. э.), развившего одно из распоряжений Августа: запрещение женщинам ручаться за долги своего мужа было распространено на обязательства платить чьи бы то ни было чужие долги в случае отсутствия должника. Были также, как мы увидим, приняты меры, охранявшие приданое. И мы, хотя и выходим при этом за хронологические рамки книги, не можем не упомянуть Юстиниана, который в VI в. в полном соответствии с классической юридической традицией распространил эти меры еще шире, «чтобы легкомыслие женского пола (sexus mulieribus fragilitas) не приводило женщин к разорению»{98}.
Приданое
Приданое прямо связано с женской половиной супружеской четы. Это приношение мужу от жены или от ее имени — учреждение, имевшее юридическую, экономическую и социальную сторону; в Риме родители использовали его, чтобы передать своим дочерям состояние и общественное положение. Хотя брак не требовал приданого как условия своей законности, собрать его было родительским долгом, исполнение которого ожидалось обществом — и, само собой, среди представителей обеспеченных классов, и более бедных слоев населения: египетские источники нередко свидетельствуют об очень скромном приданом. Целью приданого было помочь мужу содержать хозяйство и обеспечить женщине, покидавшей свою фамилию, часть фамильного достояния, которое она не могла получить по наследству (при «врученном» браке) или не дожидаясь получения наследства (при «неврученном» браке).
В зависимости от того, предполагал ли брак полную супружескую власть (manus), муж либо явно становился полным собственником приданого, либо, видимо, получал права распоряжения им и доходы с него, но заимообразно. Так, например, в запутанном деле Лицинии, жены Гая Гракха, приданое которой пропало во время смуты, стоившей жизни ее супругу, юрисконсульт Муций Сцевола рассудил, что семейство мужа должно возместить Лицинии ущерб, «поскольку смута возникла по вине Гракха»{99}.
Со времени Августа мужу было запрещено присваивать себе расположенную в Италии недвижимость, полученную в приданое, без согласия жены. Напомним, что дарственные супругов друг другу были запрещены, а при браке без «вручения» имущество мужа и жены никоим образом не смешивалось: если жена была «в своем праве», то оставалась собственницей своего достояния. Разительный пример — Аврелия Орестилла, богатая жена неоплатного должника Катилины{100}. Что происходило в таком браке в случае развода или смерти жены? Надо иметь в виду, что существовало два вида приданого: «отцовское» (dos profecticia), собранное отцом или дедом жены, и «привнесенное» (dos adventicia), собранное другим лицом — самой женщиной или друзьями семейства. Собравший такое приданое называл себя «вторым отцом» (pater alter), как Плиний Младший, хлопотавший о дочери некоего Квинтилиана (несомненно, не того, который был великим оратором). Он писал ему, предлагая свою щедрость: «Она выходит замуж за человека прекраснейшего, Нония Целера, на которого гражданские обязанности накладывают необходимость жить с некоторой роскошью. Поэтому дочери твоей, в соответствии с положением ее мужа, прибавь и одежды, и прислуги. Достоинства это не прибавляет, но служит к нему как бы добавкой и украшением. Я знаю, что ты богато наделен душевными качествами и маловато материальными. Я притязаю на часть твоего бремени и как второй отец вношу для нашей девочки пятьдесят тысяч <сестерциев>»{101}.
Обычно между семействами заключались договоры о приданом (pacta dotalia), позволявшие определить различные случаи регулирования вопросов о приданом согласно общественному и финансовому положению договаривающихся. При отсутствии такого соглашения правила, кажется, были таковы. Если брак прекращался вследствие смерти супруги, привходящее приданое оставалось в собственности мужа, становясь его доходом, а отцовское приданое возвращалось отцу, причем в случае необходимости вдовец мог удержать от него пятую часть в пользу ребенка, родившегося от брака. Если брак прекращался вследствие развода или смерти мужа, приданое, как правило, возвращалось, за исключением шестой части на ребенка (но не более трех){102}, если развод случался по причине прелюбодеяния жены. Возвраты приданого порождали множество юридических и практических проблем, о которых Цицерон неоднократно сообщал своим корреспондентам по случаю развода его дочери Туллии; споры с Теренцией по поводу собственности, полученной Цицероном в приданое, и интересов их сына Марка также занимают заметное место в его переписке{103}.
Впрочем — немаловажное обстоятельство! — если женщина становилась вдовой, оставив за собой приданое, она сохраняла шансы заключить новый брак{104}.
Но по желанию супруги могли владеть имуществом не как приданым, а как общим (societas{105}) — либо и наличным, и будущим, либо только совместно нажитым. Это было знаком самой высокой супружеской любви, которую воспевает поэт Марциал{106}:
Счастлива ты и душой, Нигрина, и счастлива мужем,
И среди Лация жен первое имя — твое.
С радостью ты отдала родовые богатства супругу,
Чтобы в сообществе с ним ими совместно владеть.
Пусть в погребальном костре Капанея сгорает Эвадна,
Слава не меньшая пусть взносит Алкесту до звезд.
Ты совершенней: живя, ты верность свою доказала,
И не пришлось тебе смерть делать залогом любви.
Права женщин в делах наследства
Другая сторона жизни женщины перед законом, также прямо связанная с типом заключенного ею брака, — право передачи наследства. Ведь хотя она была недееспособной или, по крайней мере, зависимой, но имела право составлять завещания и дарственные. Если женщина находилась под властью (in potestate) своего отца, мужа или, иногда, свекра, все, что она получала, пополняло состояние отца семейства, от которого она зависела. Но он мог выделить часть средств (peculium) и доверить ее управлению женщины. Женщине «в своем праве» (например, вдове) под номинальной властью опекуна плоды этих щедрот принадлежали реально.
Римское право устанавливало необычайное равенство между наследниками при отсутствии завещания (intestat), ибо не знало ни права первородства, ни мужских привилегий{107}, но лишь различие степеней родства, дающих право на наследство. Но так или иначе в таком случае наследство переходило «по подвластности» (in potestate) и по агнатическому родству. В силу того что женщина никогда ни над кем не имела власти (potestas), даже по кончине отца семейства (в отличие от мужчин), у нее не было и «родни», к которой с момента ее смерти эта власть переходила и которая по смерти должна была ее продлить и утвердить. В отличие от отца семейства, женщина могла передать свое имущество лишь по завещанию; в этом случае ее родные дети рассматривались как «внешние», если угодно, посторонние наследники{108}: она была «началом и концом своей фамилии»{109}.
Во всяком случае, римляне, по крайней мере из состоятельных слоев общества, привыкли писать завещание. Между тем в республиканскую эпоху закон Вокония 169 г. до н. э. сильно ограничивал для богатых женщин право наследования, поскольку запрещал членам фамилий первого цензового класса включать их в завещание как наследниц. Этот закон, другие статьи которого направлены на ограничение размеров наследства вообще, представляет огромные трудности для истолкования и породил множество разногласий среди историков. Не совсем ясны его мотивы. Был ли закон специально направлен против женщин (тем более что его поддержал Катон), чтобы не дать им распоряжаться собственным имуществом? Или он продолжал борьбу с расточительством, начатую законом Оппия, и ограничивал расходы, считавшиеся чрезмерными? Может быть, и то и другое? Было это целью закона или нет, но в результате состояние женщин было ограничено долей наследства, на которое они имели право без завещания, и благоприятствовал мужчинам, о чем прямо писал даже Цицерон{110}. Если у отца была единственная дочь, положение становилось парадоксальным: отец мог умереть без завещания и таким образом оставить дочери большое состояние. Некоторые признаки позволяют думать, что номинально закон Вокония оставался в силе и при Империи, но применялись различные способы обойти запрет, например фидеикомиссы{111} и дарственные, вследствие чего закон вышел из употребления, вероятно, уже в эпоху Августа. Август в связи со своей политикой увеличения рождаемости также издавал законы в этой области. Существенные ограничения в правах наследования касались холостых и незамужних (включая вдов и разведенных), а также бездетных; были вынесены особые распоряжения, регламентировавшие права супругов завещать друг другу, но специально положения женщин они не коснулись. Во всяком случае, допускались многочисленные исключения, хотя бы дарованием «права трех детей» (ius trium liberorum) тем, у кого их было меньше трех или вовсе не было.
