Сомерсет Бейтман - СИМОН ДЕ МОНФОР. Жизнь и Деяния
Той же осенью Симон де Монфор приехал домой. Он вернул себе прежнее расположение короля, заслуженное теперь не только родственными связями, но и теми качествами, которые проявил в бою. В 1244 году замок Кенилворт был официально передан Симону и Элеаноре и отныне стал их резиденцией43. Этот манор был подарен Генрихом I Годфриду де Клинтону, его камергеру и казначею. Он начал строить башню Цезаря. Замком поочередно владели Клинтоны и представители королевской крови до тех пор, пока Генрих де Клинтон, внук его основателя, не передал все права на него королю Иоанну. Это была любимая королевская резиденция, которую Генрих II и Иоанн расширили и укрепили. Во время опалы Симона и Элеаноры здесь жил Генрих III со своей женой, за это время он внес сюда весьма ощутимые усовершенствования. В 1235 году шериф потратил б фунтов 16 шиллингов и 4 пенса на отлично сделанное корыто, которое поставили около двери королевской спальни. В 1240 году король обзавелся капеллой, обитой панелями, в которой были места для него и королевы44. Все основные постройки были прочными, а главная башня, которая называлась Башня Цезаря, практически неприступной. Внутри стен размещался парк в 40 акров, а снаружи подобный парк занимал 111 акров. Кроме того, рядом были обширные и густые леса, пригодные для охоты, простиравшиеся больше чем на 20 миль. Тут же была мельница для помола зерна и ярмарка для обмена товарами. В этом владении был установлен жесткий контроль за хлебом и элем, следили за их качеством и ценами. В маноре находились так называемый Соurt Ваron для младших чиновников и Соurt Lееt для опасных преступлений* (* Соurt Ваron — вид суда манора, в юрисдикцию которого входили дела, связанные с передачей земли, организацией севооборота, занятиями крестьян и т. д. Судом руководил управляющий, и этот суд встречался каждые 2-3 недели. Соurt Lееt — вид суда манора, ведавший делами, подпадавшими под юрисдикцию сотенного суда, то есть уголовными преступлениями. Встречался 2 раза в год. — Прим. ред.).
В этом замке Симон и Элеанора провели несколько самых счастливых лет своей жизни в окружении членов своего молодого семейства и то приезжающих, то отбывающих назад гостей. Графу уделялись всевозможные знаки королевского внимания. Генрих III сделал его хранителем Лестерского замка, который являлся королевской крепостью. Король также поставил в известность попечителей евреев, что он прощает займы в 110 фунтов 11 шиллингов, которые граф и графиня были должны Давиду, еврею из Оксфорда45. В 1245 году Симон заплатил 10 тысяч марок за опекунство над наследником Гилберта де Умфравиля до тех пор, пока тот не достигнет совершеннолетия, включая расходы на его свадьбу, церковные бенефиции, рыцарские фьефы и все другие взносы за выморочные владения46. На Вербное Воскресенье, которое в этом году выпало на 1 апреля, графиня Лестера в сопровождении своего набожного мужа, двух сыновей, Генриха и Симона, и трех своих компаньонок посетила монастырь Уэверли. Как только она вошла в капеллу, на время служения мессы в честь Девы Марии гостия была поднята на главный алтарь. Элеанора присутствовала в капелле во время церемонии, на собрании каноников и высшей мессе, а прежде чем выйти, она поцеловала деревянный крест, который хранился здесь как бесценное сокровище. На прощанье графиня подарила богатый покров для главного алтаря, специально для тех дней, когда реликвию доставали наружу. Она пожертвовала монахам 50 марок и еще 16, на поддержание здания в порядке. С ее помощью они смогли купить 150 акров в Нетгеме47.
Среди близких друзей графа и графини был Адам Марш. Он выучился в Оксфорде, стал священником и жил недалеко от Веармута, пока не вступил в орден францисканцев. Он являлся первым проповедником в Оксфорде. Являясь членом ордена, Адам Марш основал также свою школу, выходцы которой стали профессорами и лекторами многих стран и университетов Европы. Иностранцы тоже приезжали в Оксфорд, репутация которого в это время могла поспорить даже с парижской. В письмах существуют явные доказательства того, что между графом и епископом Линкольна, а также между ними обоими и обитателями замка Кенилворт существовала тесная дружба. В одном случае он напоминал епископу, что еще не получил подарка из его ящичка для милостыни, обещанного бедным школярам из Оксфорда48. В другой раз Адам рассказывал, как сильно один из их братьев нуждается в пергаменте49. Папа просил Адама Марша узнать о заслугах епископа Ричарда Честер-ского, чтобы помочь ему решить, действительно ли этот человек обладал необходимыми достоинствами, чтобы заслужить звание святого. В дальнейшем Адама Марша направляли к архиепископу Кентерберийскому, которому постоянно требовалось то что-то подсказать, то помочь ему во время объезда диоцеза. Он ездил на Лионский Собор с епископом Гроссетестом и был желанным гостем у короля, королевы, графа и графини Лестера. Адам не боялся открыто выражать свое мнение или навлечь неудовольствие короля за свою проповедь при дворе50. Кроме того, как и надлежит истинному ученику Франциска, он очень много помогал бедным и облегчал их страдания51. Адам Марш возвратил епископу Гроссетесту его трактат «Принципы королевской власти и тирании», который посылал Симону. В этой небольшой работе епископ показывал различия в методах правления монарха, ответственного перед своим народом, и того, кто правит подобно деспоту. Симона в равной степени заинтересовали реформы епископа и в отношении Церкви, и в отношении самой веры, но он полагал, что из-за своей телесной слабости тот едва ли сможет претворить их в жизнь. На тот период, когда граф поехал в Гасконь, он вверил двух своих старших сыновей заботам Гроссетеста, чтобы тот учил и воспитывал их52. Адам писал ему, что епископ был в полном порядке и что его сыновья проявляют хорошие способности и подают большие надежды, с каждым днем делая успехи53. В другой раз; епископ просил прислать оленины новому декану Линкольна, чтобы должным образом провести праздник в честь его назначения. Когда у Гроссетеста умер повар, Адам передал графине его извинения за то, что он задерживает у себя ее слугу, Джона Лестерского. Но она заверила его, что готова предоставить лучших из своих слуг, лишь бы сделать ему приятно54. Когда Симон отвез приходского священника Одигема в Гасконь, Адам стал возражать и просил вернуть пастыря его пастве, за которую тот будет отвечать на Страшном суде55. Когда у Симона возникли проблемы в Гаскони, Адам рассказал Гроссетесту, как сильно граф и графиня нуждаются в его совете, и если нельзя поговорить с глазу на глаз, то и письмо сможет помочь56. В другой раз он попросил Ральфа навестить графа Кентерберийского, поскольку тот чрезвычайно нуждается в благотворном влиянии его набожности, искренности и силе, необходимой для того, чтобы побудить его исполнить свой долг57. Одним из добрых советов Адама была рекомендация регулярно читать Святое Писание, особенно Книгу Иова вместе с проповедями Св. Григория58.
Другим другом Симона был Иоанн Базингстокский, архидиакон Лестерский', который изучал греческий в Афинах у Констанции, дочери архиепископа Афинского. Его смерть очень опечалила графа59.
При внимательном прочтении этих писем создается такое впечатление, что это рафинированное и интеллектуальное общество, глубоко духовное, жадное до знаний, вдохновленное принципами справедливости и порядка, а эти черты были весьма далеки от стандартов того времени. Друзья понемногу оказывали влияние на воззрения графа таким образом, что он в первую очередь стал искать благополучия для Англии, а не закрепления баронских привилегий. Гроссетест побуждал его сохранять прежний курс до самой смерти, провозгласив, что Английская Церковь не сможет пребывать в покое без помощи меча и что все, кто умрет за нее, станут мучениками. Некоторые утверждают, что однажды епископ положил руку на старшего сына Симона и предрек: «Мой дорогой мальчик, ты и твой отец оба умрете в один день, одной и той же смертью, но это будет во имя истины и справедливости»60.
ГЛАВА VI НАМЕСТНИК
Когда Людовик IX Французский был болен и думал, что умирает, он поклялся в случае своего выздоровления отправиться в крестовый поход. 12 июня 1248 года король получил орифламму, суму пилигрима и посох Св. Дионисия. 12 сентября он достиг Кипра. Людовик IX проявил себя как образцовый христианин и благородный рыцарь, но потерпел полную неудачу в Египте и так ничего и не добился за все время своего пребывания в Святой Земле. Примерно тогда же Симон и его жена приняли крест. Возможно, толчком стали угрызения совести, связанные с нарушенной Элеанорой клятвой, которую она дала архиепископу Эдмунду, хотя наиболее вероятной причиной кажется принявшее широкий размах возрождение крестоносного духа. Многие из их домочадцев последовали их примеру. Некоторые представители английской знати пожелали присоединиться к французским крестоносцам1. В феврале Симон присутствовал на сборе парламента, который проходил в Лондоне2. Но уже не за горами было время битвы, в которой граф покажет, из какого теста он сделан. Мгновение — и он преобразился. Это был стойкий воин, которому не занимать отваги и решимости, а также умный человек, получивший удобный случай, чтобы проявить свои качества. 1 мая 1248 года Симон был назначен наместником Гаскони на семь лет. Ему был присвоен титул «locum tenens» (держащий место), попросту говоря, такой человек традиционно назывался сенешалем3. Опыт уже показал Генриху III, как непостоянны и ненадежны были гасконцы. Богатство сделало их вспыльчивыми и независимыми. Города были раздираемы группировками, которые боролись за верховную власть так же неистово, как представители коммун Северной Италии. В некоторых городах моряки сформировали демократическую партию как противовес аристократическим семьям, которые хотели взять в свои руки все муниципальные должности и привилегии. В каждом графстве сеньер являлся деспотом, терроризирующим своих вассалов и считающим всех купцов законной добычей. Гасконь и Англию связывали исключительно корыстные интересы. Последняя была хорошим покупателем вин, а английский король находился слишком далеко, чтобы представлять угрозу4. Генрих имел наглядное доказательство непокорности гасконцев. Пока он находился в Бордо в 1242-1243 годах, мятежники захватили монастырь Вейран и превратили его в крепость. Он был яростно атакован, но безрезультатно. Иоанн Мансел, один из королевских клириков, принялся упрекать бунтовщиков и собирался привести им пример истинного мужества, когда один из осажденных швырнул огромный камень и сломал ему ногу. Прежде чем бросавший пустил в ход другой камень, друзья Мансела прикрыли его своими щитами и тем самым спасли ему жизнь5. Только Генрих III решил было отправиться домой, как его тотчас же отозвали назад из-за яростной стычки между гасконцами6. После отъезда короля энергичный Николя де Моль стал прикладывать все усилия, чтобы сохранить королевские права, но он очень походил на Гийома де Боэля, который был большой мастак поговорить, как и все нормандцы, но не более того7. Гастон де Беарн, несмотря на подарки, сделанные Генрихом ему и его матери всего несколько лет назад, использовал свой шанс и атаковал Дакс. Виконт де Тартас занял Шато « Дусар, построенный Ричардом Львиное Сердце, убил некоторых из его обитателей, забрал у них 100 тысяч су и заставил их поклясться никогда не жаловаться англичанами не возобновлять с ними союз8. 26 февраля 1248 года Генрих III, наделив Ричарда де Грея небывалыми полномочиями, послал его восстановить порядок. Но он не добился успеха. Тогда король обратился к Симону де Монфору, как к доблестному рыцарю и бывалому воину, но тот колебался. Только когда королева добавила своимольбы к просьбам мужа, Симон сдался. Условия его назначения были четко определены. Он назначался наместником Гаскони на семь лет9 начиная с только что минувшей Пасхи. Все деньги, потраченные на ремонт старых и постройку новых замков, должны были быть возмещены в конце этого периода. В случае нападения одного из соседних королей Симону должно будет высылаться необходимое подкрепление. Ему также предписывалось жестко и строго обращаться с мятежниками10.
