Анатолий Фоменко - Империя – I
рис.12.46
рис.12.47
По-видимому, чувствуя что-то неладное во всей этой истории, оба экскурсовода тут же, даже не дождавшись наших недоуменных вопросов, стали поспешно и подробно разъяснять нам, почему и зачем так сделали. Историки XIX-XX веков уверяют (а ведь, естественно, именно их слова заученно повторяют экскурсоводы), будто бы сами монахи XV-XVI веков «смиренно и убедительно просили» захоронить их на людной дороге, по которой проходят богомольцы. Дабы ноги людские попирали бренные останки монахов, подчеркивая тем самым мимолетность бытия и тщету земных надежд. Таков, мол, был старый русский обычай. Мы сокращаем здесь длинное, вдохновенное и даже слегка поэтическое рассуждение экскурсоводов на эту тему. В принципе можно было бы, хотя и с натяжкой, согласиться с предлагаемым «объяснением» и даже вспомнить некоторые западно-европейские соборы, где иногда действительно внутри собора, в полу, (но вовсе не на пыльной дороге) устроены захоронения, и по надгробным плитам с надписями проходят посетители. Однако стоит хотя бы слегка задуматься, как сразу становится ясно, что в случае с Кирилло-Белозерским монастырем мы столкнулись с чем-то совсем другим. Если бы монахи действительно просили захоронить их на дороге, под ногами проходящих людей, это и было бы сделано сразу же после их смерти. То есть гроб или саркофаг уложили бы в яму, выкопанную на дороге и накрыли бы плитой. Однако ничего этого сделано не было! Ведь старинное кладбище Кирилло-Белозерского монастыря было устроено (как, кстати, и положено) вовсе не на дороге, а в тихом месте, недалеко от собора. Получается, если верить историкам, что предсмертная воля монахов была грубо нарушена их собратьями-современниками. Первоначально монахов захоронили вовсе не на дороге, – о чем они якобы смиренно умоляли, – а на обычном кладбище. Как и делалось всегда на Руси. Что-то мы не слышали о «древней русской традиции» хоронить своих близких на дороге, под ногами прохожих. Кроме романовских историков и их сегодняшних последователей вроде бы никто об этом не знает.
Если последовать версии историков дальше, то получается еще нелепее. Якобы лишь потом, через сто или даже через двести-триста лет, монахи монастыря неожиданно «наконец-то вспомнили» о нижайшей просьбе давно умерших людей XV-XVI веков «захоронить их на дороге». Пусть так. Но тогда, надо полагать, повинившись в такой долгой отсрочке, пришли бы на кладбище, аккуратно выкопали гробы и саркофаги, перенесли их на дорогу и там вновь захоронили бы, заново накрыв плитами. Исполнив, тем самым, «волю усопших». Пусть с запозданием на сто-триста лет, но все-таки исполнили бы. Но ведь сделали совсем другое! Старое кладбище попросту грубо разгромили, останки выбросили (неужели кто-то осмелится здесь сказать, что монахи, дескать, «сами об этом просили»). Этот погром экскурсоводы не скрывают, сообщают прямым текстом и абсолютно недвусмысленно. Так что старых захоронений – гробов с останками монахов XV-XVI веков – сегодня не осталось здесь ни одного. А вот плиты с них сняли, вымостили ими дорогу и затем сбили многие надписи. Причем, вперемешку с плитами уложили мельничные жернова! См. рис.12.46, рис.12.47. Кстати, а чью «волю» исполняли в данном случае? Какое отношение имеют мельничные жернова к гипотетическому желанию монахов лежать после смерти под ногами прохожих? И уж, повторим, совсем странным (в рамках предлагаемой нам романовской версии) представляется явно намеренное сбивание надписей с плит. Несколько типичных примеров показано на рис.12.48, рис.12.49, рис.12.50, рис.12.51. Не выдержав, мы спросили у экскурсовода: ну хорошо, допустим романовские историки, а вслед за ними и вы – правы. Но зачем же надписи сбивали? Вроде бы, напротив, все проходящие должны были бы видеть, что они попирают ногами плиту такого-то или такого-то монаха. Например, Петра, Симеона и т.д. И в памяти потомков смирение Петра, Павла и других, послужило бы уроком и назиданием. Надо полагать, подобный вопрос задавался экскурсоводам не впервые. Их ответ был мгновенным и четким, но уже заметно раздраженным. Мол, надписи были сбиты потому, что так идея «уникального русского смирения» воплощалась бы куда лучше, чем с целыми надписями. Проходящим людям будто бы вовсе не нужно было знать даже имен тех, кого они здесь топчут. Таков был, тут же начал демагогически уверять нас экскурсовод, «старинный русский обычай».
рис.12.48, рис.12.49, рис.12.50, рис.12.51
По нашему мнению, все это неправда. Никаких «воспоминаний» о якобы неисполненной просьбе монахов XV-XVI веков не было. А было вот что. В Кирилло-Белозерском монастыре, как, впрочем, и в других старых монастырях Руси-Орды, было кладбище с аккуратно надписанными плитами. В XVII веке власть захватили Романовы. Они стали громить русско-ордынскую историю «Монгольской» Империи. См., например, ХРОН4, гл.14:5-7. В частности, уничтожали старинные кладбища. Их просто разоряли, останки выбрасывали, саркофаги разбивали. Упиваясь безнаказанностью, надгробными плитами стали даже мостить дороги, чтобы подчеркнуть свое презрение к Орде. Пусть, мол, люди теперь топчут ногами остатки памятников своих прежних кумиров и уважаемых людей. А имена вообще нужно сбить! Новому поколению наглядно и недвусмысленно указывали, что прежнюю историю следует прочно забыть. Причем навсегда. Дескать, не было в ней ничего достойного. В сбивании имен с надгробных плит романовское глумление достигло своего апофеоза. Отправляли в забвение не только останки, но даже имена людские размашисто вычеркивали из истории.
А сегодняшние историки и послушно следующие им экскурсоводы умиленно толкуют нам о странноватом «русском смирении». И ставят в пример просвещенную Западную Европу, у которой Руси нужно учиться, учиться и учиться (этим рефреном весело закончил наш экскурсовод).
9. Ферраро-Флорентийский собор и неудавшаяся попытка церковного объединения
Естественно предположить, что конкурирующие религии-ветви сначала пытались сгладить нарастающие между ними противоречия. И действительно, мы видим в XV веке известный Ферраро-Флорентийский собор 1438-1439 годов, на котором, как сегодня считается, «была провозглашена уния (то есть союз – авт.) западной, католической, и восточной, православной церквей. Заключение унии было обусловлено, с одной стороны, стремлением папства к подчинению себе православной церкви, а с другой – угрозой турецкого завоевания Византии» [70], с.7.
Известно, что в то время Западная Европа была чрезвычайно заинтересована в союзе с «Монгольской» – Великой империей – Древней Русью. Отсюда – и идея унии, религиозного союза.
На соборе присутствовала представительная русская делегация. По одним источникам в ней было 100, а по другим 200 человек [70], с.22. Кстати, собор происходил в Ферраре, в 1438 году, и кончил свою работу во Флоренции в 1439 году [70], с.8.
Но – не в Риме.
Что опять-таки согласуется с нашей реконструкцией истории итальянского Рима. Который, по-видимому, лишь сравнительно недавно был объявлен «древним».
Глава русской делегации митрополит Исидор, грек по национальности, являлся сторонником унии. Во Флоренции Исидор подписал акт о церковной унии… Однако на Руси уния встретила враждебное отношение: когда посольство с собора возвратилось в Москву, Исидор был схвачен и брошен в заключение, откуда ему удалось бежать в Литву, а затем в Константинополь. В 1448 г. на соборе русских епископов митрополитом был избран рязанский епископ Иона, и русская церковь стала автокефальной.[70], с.8.
Уния была отвергнута.
Таким образом, Западу и Востоку договориться не удалось.
По-видимому, после этого на Западе и началась деятельность по написанию авторитетной «длинной древней истории».
На этом мы кончаем формулировать нашу гипотезу о реконструкции древней и средневековой истории. Возвращаемся к анализу первоисточников.
Глава 6.
Взгляд на Западную Европу из России XV-XVI веков
1. Странное отношение Романовых к русским источникам, рассказывающим о Западной Европе
Мы уже познакомились с тем – что писали западные европейцы о Древней Руси. И убедились – сколь много ценного сообщили они о Руси-Орде. При этом «исследователи давно отметили, что в XV-XVI вв… в странах Запада существовал живой интерес к России».
В. О. Ключевский писал по этому поводу:
Ни одна европейская страна не была столько раз и так подробно описана путешественниками из Западной Европы, как отдаленная лесная Московия. [70], с.5.
