Сергей Шокарев - Тайны российской аристократии
Согласно военной тактике XIV–XVII вв. войско делилось на четыре больших полка: большой полк (находился в центре), полк левой руки (на левом фланге), полк правой руки (на правом фланге), передовой полк, или ертоул (в авангарде). Со второй половины XVI в. к войску часто прибавлялся и «наряд» – артиллерийский полк. Чаще всего в каждом полку было по два воеводы, в особо крупных походах – по три. Голова был более низшим чином. Он командовал отдельными отрядами стрельцов, служилых татар, руководил артиллерией («голова у наряда»), сторожевыми отрядами на южных границах («сторожевой» и «станичный» головы).
Воевода выделялся своим богатым вооружением и знаками власти – булавой или шестопером. Англичанин Д. Флетчер, опубликовавший в 1591 г. сочинение о России, так описывает внешний облик воеводы: «У военачальника и других главных предводителей и знатных лиц лошади покрыты богатою сбруей, седла из золотой парчи, узды также роскошно убраны золотом, с шелковой бахромой и унизаны жемчугом и драгоценными камнями; сами они в щегольской броне, называемой булатной, из прекрасной блестящей стали, сверх которой обыкновенно надевают еще одежду из золотой парчи с горностаевой опушкой; на голове у них дорогой стальной шлем, сбоку меч, лук и стрелы, в руке копье с прекрасным нарукавником, и перед ними везут шестопер, или начальничий жезл». В походе и бою рядом с воеводой везли знамя с изображением святого Георгия и большой барабан, в который били, подавая знак к атаке.
Вооружение рядовых дворян было гораздо скромнее. По описанию другого иностранца, Сигизмунда Герберштейна (1549): «Обыкновенное их оружие – лук, стрелы, топор и палка… которая по-русски называется кистень… Саблю употребляют те, кто познатнее и побогаче. Продолговатые кинжалы, висящие, как ножи, спрятаны в ножнах до такой степени глубоко, что с трудом можно добраться до верхней части рукоятки и схватить ее в случае надобности… Некоторые из более знатных носят панцирь, латы, сделанные искусно, как будто из чешуи, и наручи, весьма у немногих есть шлем, заостренный кверху наподобие пирамиды…» Спустя сто лет после Герберштейна, вооружение русских дворян почти не изменилось, разве что у них появились пищали. По данным описи 1632 г., рядовые дворяне воевали «в збруе, в латах и в шишаке», «с пищалью», «в саадаках» (саадак – футляр, в который помещается лук с колчаном), «в саблях».
Повествуя о военной службе дворян, Герберштейн пишет: «Отдых дается им редко, ибо государь ведет войны то с литовцами, то с ливонцами, то со шведами, то с казанскими татарами, ибо даже если он не ведет никакой войны, то все они ежегодно по обычаю ставят караулы в местностях около Танаиса (Дона. – С. Ш.) и Оки числом до двадцати тысяч для обуздания набегов и грабежей со стороны перекопских (крымских. – С. Ш.) татар».
Особо отмечает Герберштейн выносливость и неприхотливость русских ратников: «Тот, у кого есть шесть лошадей, а иногда и больше, пользуется в качестве подъемной или вьючной только одной из них, на которой везет все необходимое для жизни. Это прежде всего толченое просо в мешке длиной две-три пяди, потом восемь-десять фунтов соленой свинины; есть у него в мешке и соль, притом, если он богат, смешанная с перцем. Кроме того, каждый носит с собой топор, огниво, котелки или медный чан, и если он случайно попадет туда, где не найдется ни плодов, ни чесноку, ни луку, ни дичи, то разводит огонь, наполняет чан водой, бросает в него полную ложку проса, добавляет соли и варит; довольствуясь такой пищей, живут и господин и рабы… Если же господин пожелает роскошного пира, то он прибавляет маленький кусочек свинины…»
Вторит Герберштейну и англичанин Ричард Ченслор, прибывший в Россию при Иване Грозном: «Думаю, нет под солнцем людей, способных к столь суровой жизни, которую ведут русские. Хотя они проводят в поле по два месяца после того, как земля промерзнет уже на аршин, рядовой воин не имеет ни палатки, ни чего-либо иного над головой; обычная их защита против непогоды – войлок, выставляемый против ветра и бури; когда навалит снегу, русский воин сгребет его и разведет огонь, около которого ложится спать».
Свидетельства о военных подвигах русских людей той эпохи – как воевод, так и рядовых дворян – редко содержатся в русских источниках. Люди русского Средневековья не любили кичиться подвигами и выделяться из общей массы «государевых холопов». Однако есть и исключения из этого правила.
Знаменитый антагонист Ивана Грозного князь Андрей Курбский так описывает подвиги своего брата Романа во время Казанского взятия 1552 г.: «Потом, рассказывают, подоспел брат мой, который… первым взошел на городскую стену, он застал неприятеля еще на середине луга и, взнуздав коня, врезался в первый строй их полка, да так мужественно и храбро, как и подобает истинному христианину, и двукратно проехал через все войска, топча их конем и посекая, чему все были свидетелями… Брата ранили пятью стрелами в ноги, кроме иных ран, но он остался жив благодаря Божьей благодати и крепким доспехам. Мужественное сердце было у моего брата, так, что даже конь его упал и с места двинуться не мог, он взял нового коня у одного дворянина… и не вспоминая о своих тяжелых ранах и пренебрегая ими, гнал полк бусурманский вместе с другими воинами, рубя их до самого болота…» Курбский не лгал, описывая подвиги и ранения брата – князь Роман умер на следующий год после взятия Казани, так и не оправившись от тяжких ран.
О военной доблести и боевых ранах свидетельствуют прозвища многих служилых людей XVI–XVII вв. – князь Иван Борисович Тугой Лук Суздальский, Григорий Криворот Сорокоумов-Глебов (носил прозвище от раны, полученной в 1442 г. в бою с татарами), князь Иван Телеляш (Лихач) Ромодановский, князь Михаил Голица Куракин (голица – рукавица, по преданию, получил это прозвище потому, что перед боем надевал рукавицу только на одну руку), князь Иван Буйнос (Удалец) Ростовский, Василий Вострая Сабля, князь Никита Сеченая Щека Гагарин…
Родословцы и синодики (поминальные книги) пестрят именами служилых людей, убитых в различных походах и сражениях. До глубокой старости дворянин сражался на государевой службе, и если доживал до отставки, то выходил на покой дряхлым, увечным и «посеченным» в боях.
Возьмем, к примеру, провинциальный дворянский род Болотовых, предков знаменитого мемуариста и энциклопедиста Андрея Тимофеевича Болотова (1738– 1833).
В 1622 г. на смотру Горяин Васильевич Болотов явился «стар и увечен», и вместо него определен в службу его сын Безсон. Вероятно, что увечья Горяин получил в боях в эпоху Смуты.
Безсон, выступивший с отцовского поместья «на коне в саабаке и в сабле, да человек с ним с возом», в 1632–1634 гг. участвовал в неудачной осаде русскими войсками Смоленска и вскоре умер. О судьбе другого сына Горяина, Дорофея, его вдова писала в челобитной: «Будучи на твоей государевой службе, занемог, и привезли его с твоей государевой службы больного и в нынешнем, государь, во 155 (1647) году посля Богоявленьева дни на завтрея мужа мово не стало».
Хлебнул горя и младший сын Горяина, Еремей. В 1660 г. он вместе с боярином Василием Борисовичем Шереметевым в бою под Чудиновым был взят в плен татарами и провел в плену целых 22 года. Вернулся Еремей на пепелище – его сына Филимона убили казаки Разина, другой сын, Иван, в 1668 г. также был пленен татарами и умер в плену, а жена и дочь Олена погибли в 1666 г. при нападении разбойников.
Внук Горяина Кирилл Ерофеевич участвовал в Русско-польской войне 1654–1667 гг., был ранен под Нежином и Конотопом, отличился в бою с войском гетмана Сапеги, в 1678 г. участвовал в Чигиринском походе, а в 1687 г. – в Крымском. В челобитной царю Алексею Михайловичу, исчисляя заслуги своего рода, Кирилл указывал, что его «дядьев и братьев родных на службах побито и в полон имано двенадцать человек». Брат Кирилла, Гаврила, также отличился под Конотопом и на «Сапегином бою», участвовал и в Чигиринском походе. Их двоюродный брат, Емельян Безсонов, сложил свою голову в бою под Могилевом в 1655 г.
Воевали Болотовы и во всех последующих войнах, которые вела Россия вплоть до Первой мировой войны. Однако этот пример не уникален. Большинство русских дворянских родов ведут славную летопись ратных подвигов предков.
Царский двор
Наряду с военной службой не меньшим уважением в XVI–XVII вв. пользовалась и придворная. Существовали различные чины и должности, которые царь жаловал служилым людям как награду или знак доверия.
Вершину лестницы этих чинов составляла Боярская дума. Она состояла из четырех степеней. Высшим был чин или звание боярина. Наиболее близким к царю боярам жаловался чин «ближнего боярина». Вторым чином Боярской думы был окольничий. Впервые должность окольничего упоминается в 1284 г. Возможно, что первоначально окольничьи были наместниками и судьями в отдельных (окольных) областях. Как и бояре, окольничьи возглавляли приказы, управляли войсками и городами в чине воевод, правили посольства и вели переговоры с иностранными дипломатами.
