Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Гуральник Питер

— И это все, что вы можете сказать?

— С успехом не поспоришь, — отрезал Элвис и как ни в чем ни бывало продолжил отвечать на вопросы о своих доходах, бакенбардах, ситуации с призывом в армию и о его брачных планах, после чего облачился в золотой пиджак и вышел на сцену.

Он намеревался произвести впечатление на почти целиком состоявшую из знаменитостей аудиторию, и это ему удалось. Перед набитым до отказа залом — присутствовало более десяти тысяч человек (Полковник заставил купить билет даже Хэла Уоллиса) — он почти час вертелся, крутился, танцевал твист, а под конец начал кататься по полу в обнимку с Ниппером в манере, которую критик–ветеран Джек О'Брайен из «Нью–Йорк джорнэл америкэн» назвал «слишком неприличной, чтобы это подробно описывать».

Публика приняла его на ура, но газеты восприняли выступление весьма мрачно. «Элвис Пресли обязан вести себя скромнее — или отправиться в тюрьму», — напечатала одна из них, а О'Брайен лишь подлил масла в огонь, охарактеризовав его музыку как «ужасные твисты из самого сердца черной Африки в сопровождении диких тамтамов». Не отставал от него и заведующий отделом культуры газеты «Лос–Анджелес миррор ньюс» Дик Уильямс: «Если кому–то еще требовались доказательства, что Элвис предлагает публике, по существу, не музыку, а секс–шоу, то прошлым вечером это было доказано». Концерт напомнил ему «одно из тех сборищ, что устраивали нацисты в поддержку Гитлера», и многие родители, присутствовавшие в зале с детьми (в том числе актеры Алан Ладд и Уолтер Слезак), выражали резкое негодование по поводу увиденного. В результате у Полковника состоялась неприятная беседа с лос–анджелесской полицией нравов, после чего он сказал своему подопечному, чтобы он вел себя на сцене «помягче». У него спросили, как отнесся к такой ураганной критике сам Элвис? «Это было не в первый раз, — ответил он. — Знаете, такое уже случалось пару раз и до этого». Жаловался ли Элвис на то, что он не может танцевать на сцене? «Нет, не жаловался… Он только сказал: «Что ж, если я не буду танцевать, то вечером мне не придется принимать душ». «Это сказал Полковник Паркер?! — удивился Элвис. — Он не мог этого сказать. Видите ли, я принимаю душ каждый вечер независимо от того, танцую я или просто пою».

Когда на следующий концерт явились представители полиции с кинокамерами, он и вправду вел себя «помягче», и единственным человеком, который был этим недоволен, оказался Юл Бриннер, «чье кровоточащее сердце, как писал Джек О'Брайен, заставляет его выступать против цензуры, как против вторжения в чью–либо частную жизнь. Он попросту смешон». Со своей стороны, Элвис никому не стал ничего объяснять.

Тем не менее он чувствовал себя совсем неплохо. Он выступил на пределе своих возможностей перед жителями города, в котором только недавно начал чувствовать себя комфортно, и это вызвало такой же всплеск интереса к его персоне, как, например, в Мемфисе или Саскачеване. Сингл «Тюремный рок» занимал в хит–параде первое место, победное шествие его последнего фильма по стране началось в Мемфисе в том же самом кинотеатре, где Элвис еще подростком подметал пол… Полковник уже потирал руки, прикидывая, что на контракте, подписанном с MGM, Элвис заработает около двух миллионов. Когда один репортер спросил Элвиса, что он будет делать, если его популярность пойдет на убыль, он ответил: «Нельзя оставаться на вершине вечно. Даже если я перестану петь завтра, то жалеть не буду. Я уже и так получил от жизни свой кусок кайфа».

Тем же вечером у него в номере собралась куча народу: Сэмми, Ник, Винс Эдвардс, Венеция, Кэрол Ченнинг, Томми Сэндз, множество симпатичных девушек. Приехал даже 17-летний Рикки Нельсон, купающийся в лучах славы своего первого хита, выпущенного фирмой Imperial Records. Элвис знал, что Рикки находится в приятельских отношениях со Скотти и Биллом, но сам с ним знаком не был. Рикки тусовался где–то с краю, но Элвис, протолкавшись сквозь толпу, подхватил его на руки и воскликнул: «Приятель, я просто балдею от твоего первого альбома!» Затем он сказал, что ему всегда нравился фильм «Приключения Оззи и Харриет», и спросил, не будет ли сегодня его брат Дэвид. Когда же редактор журнала «Фотоплей» Марсия Боури поведала Элвису, что Рикки собирается в свое первое турне и ему бы пригодился ряд полезных советов, Элвис отвел Рикки в сторонку и все как следует растолковал. «Вы и представить себе не можете, что для меня значил сегодняшний день! — тем же вечером признался Нельсон Боури. — Представляете, оказывается, Элвис Пресли был на нашем концерте. Он помнил даже те эпизоды, которые я уже забыл. Он помнит все слово в слово. И он надавал мне кучу советов насчет гастролей. Мне до сих пор в это не верится!» Клифф, Ник и Сэмми Дэвис–младший развлекали гостей пародиями, а подружкой Элвиса в тот вечер была Энн Нейленд.

Спустя неделю он отплыл на Гавайи. Три запланированных там концерта были последними в ненадолго прерванном шестидневном турне (Сан–Франциско — Окленд — Голливуд — Гавайи) и, похоже, организованными в последнюю минуту, однако их пришлось отложить еще на четыре дня из–за морского путешествия. Полковник, The Jordanaires и группа, разумеется, полетели на самолете, но Элвис оставался верен данному матери слову летать только в случае крайней необходимости. Перед самым отплытием случился небольшой казус: на причале появился Билли Мэрфи с чемоданом. Элвис и в самом деле приглашал его, но тогда Билли не смог дать точного ответа, и теперь кому–то пришлось бежать за билетом. В остальном путешествие выдалось скучноватым, поскольку среди пассажиров — в большинстве своем туристов и пенсионеров — почти не было симпатичных девушек. Клифф, продолжавший изо всех сил изображать из себя «крутого молодчика из Голливуда», достал Билли до такой степени, что однажды тот ему заявил: «Клифф, ты, конечно, парень яркий и интересный, но ты на девяносто процентов состоишь из выпендрежа, а на десять — из вранья». Что в какой–то степени заставило Клиффа слегка «усохнуть».

По прибытии на место Элвис, ранее никогда не бывавший на Гавайях, с удовольствием принялся знакомиться с окружающей обстановкой. Благодаря усилиям австралийского промоутера Ли Гордона концерты прошли с большим успехом; вечером перед отплытием в Штаты Элвис даже появился на пляже в шортах, чтобы раздать желающим автографы.

Когда они 17 ноября возвратились в Голливуд, заняться было больше нечем. Полковник не хотел, чтобы Элвис записывался — на полках RCA его неизданных записей лежало более чем достаточно, а подписание нового контракта с киностудией «XX век — Фокс» сорвалось, поскольку Хэл Уоллис, ссылаясь на заключенный ранее контракт, хотел снять его еще в одном фильме студии «Парамаунт». Никаких турне в ближайшее время не планировалось, домой пока не хотелось, и Элвис вернулся в Лас–Вегас, где уже провел пару недель перед гастролями, посещая выступления различных «шоугерлз». На одном из них он познакомился с симпатичной 21-летней певицей Китти Долан, с которой потом встречался — точно так же, как до этого и с Дотти, и с Джун. — но вскоре ее сменила танцовщица стриптиза Темпест Сторм.

Это был до странности беспокойный период. Армия была не за горами, его карьера, казалось, временно застыла на месте, и даже гастроли — за исключением концерта в «Пан Пасифик» — проходили без настоящего энтузиазма. Разумеется, там, как всегда, возникали беспорядки, как обычно, он своим поведением доводил публику до состояния исступления, которое — еще чуть–чуть — и невозможно бы было контролировать, но… не происходило ничего нового. Все это он уже вытворял раньше, абсолютно все, разве что не участвовал в маскараде. Впервые за долгое время он больше не знал, что произойдет завтра. Возможно, лишь один настоящий сюрприз произошел в Сан–Франциско, когда охранники пришли к нему за кулисы и сообщили, что его хочет видеть какой–то настойчивый раввин. Джордж внимательно рассмотрел каракули на записке и с изумлением понял, что это рабби Фрачтер, старый раввин из храма Бет–эль–Эмет. Но откуда рабби Фрачтер узнал, что Джордж находится здесь или что он мог быть связан с Элвисом, этого он не мог постичь всю свою жизнь. Элвис воскликнул: «О, так мы жили под ним в доме на Алабама–стрит, и он очень хорошо к нам относился, одалживал мне деньги. А иногда по субботам просил включать за него свет». Я сходил за ним и провел в гримерку. Элвис обнял его, пожал руку, а на пресс–конференции представил репортерам. Те в изумлении уставились на раввина, не понимая, что он здесь делает!»