Сергей Цветков - Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо
295
Татищев особо выделяет из них Ростислава Юрьевича: «Сей князь Ростислав желал всею Русью един обладать, для того, отца своего на братию и сыновцы возмущая, многи беды и разорения Руской земле нанес…»
296
Эти волости Вячеслава Юрий отдал своему сыну Глебу.
297
Глеб Юрьевич, потерявший в бою под городом почти всю дружину, сдался на милость Изяслава. Мстиславич отослал пленника к отцу, сказав ему: «Вы мне братия своя, до вас нету речи никоеяже. Но обидить мя твои отец, а с нами не умееть жити».
298
Привязанность «черных клобуков» к Изяславу объясняется тем, что они состояли в непримиримой вражде со своими степными конкурентами — половцами, на которых опирался Юрий. Как раз незадолго перед тем, в 1149 г., половцы, по сообщению Никоновской летописи, взяли Торческ, «ивласти [волости] и села повоеваша и пожгоша». Татищев, комментируя это известие, пишет, что «Юрий, по некоей клевете гневаяся на черных клобуков, якобы они Изяславу доброхотствуют, в помочь им войск не послал, за что они, вельми оскорбясь, послали тайно ко Изяславу говорить, чтоб, собрав войско, шел ко Киеву, а они обещались ему по крайней возможности не токмо сами помогать, но и других к тому склонять».
299
Такое отношение к старшему Мономашичу было, впрочем, не всеобщим. Никоновская летопись сообщает, что какая-то часть киевского общества относилась к Вячеславу с симпатией за его «простоту».
300
По Татищеву, Юрий во всеуслышание говорил, что намерен дать Изяславу «такую же волость, какову он дал Игорю», то есть готовил ему могилу.
301
Юрий отдал Андрею Пересопницу осенью 1150 г. вместе с Турово- Пинской волостью.
302
Это краткое летописное сообщение Татищев расширяет следующими сведениями: «Сие слышав киевляне, что Юрий намерен Изяслава погубить, многие о том плакали, и все какие знатные, так [и] подлые Юрия наипаче невзлюбили и тайно стали старатися, чтоб Изяслава паки на Киеве иметь, но явно учинить не могли, токмо тайно некоторые устрояли для Юрия различные увеселения и пиры со многим питием, чтоб его от намерения к войне тем отвратить, а его войска праздностью в слабость привести. Другие… по всем городам Юрьеву злость и свирепость рассевали, понося его беспорядочное житие и правление, и со Изяславом имели пересылку; но все так тайно происходило, что Юрий в своих веселиях ничего уведать не мог».
303
Видимо, для того, чтобы не допустить столкновений венгров с местным населением. Жители Дорогобужа, Корческа и других городов, по сообщению летописи, сами выходили навстречу Изяславу с поклоном, но просили оградить их от насилий со стороны иноземцев.
304
Согласно Татищеву, Юрий ничего не знал о действиях Изяслава из-за того, что «черные клобуки везде по дорогам крепкие стражи имели, чтоб кто от Владимирка и детей Юрьевых с ведомостью не проехал которых, перенимая, побивали, а иных держали под стражею».
305
Единственный сын Вячеслава Михаил умер в 1129 г.
306
По обычаям того времени срок службы наемных отрядов и вспомогательных войск составлял один военный сезон, после чего нуждался в продлении.
307
По мнению В.Н. Татищева, «братья разделились в обе стороны для того токмо, чтоб себе от коего-нибудь нечто приобрести, ибо который из воюющихся ни победит, они могли из онаго пользоваться». С.М. Соловьев считал, что Изяслав Давыдович сердился на Юрия «за отнятие дрегович ских земель в пользу Святослава Ольговича» (Соловьев С.М. Сочинения. Кн. I. Т. 1—2. С. 458).
308
В Ипатьевской летописи (и некоторых летописных сводах, восходя щих к общему с ней протографу) здесь впервые появляется загадочный термин кооуи/коуи/ковуи («торкы и с кооуи и с берендеи и с печенегы»), употребленный затем еще несколько раз в последующих статьях. Подавляющее большинство исследователей видят в нем название одного из племен, входивших в состав «черных клобуков», и даже занимаются поисками тюркской этимологии этого «этнонима». Однако А.Л. Никитин вполне обоснованно предлагает «раз и навсегда отказаться от «племени ковуев», признав в таком написании ошибочное соединение предлога «ко» с формой множественного числа существительного «уй/оуй» — «оуи», то есть «братья матери», а более широко — «мужчины рода матери»… Именно так сейчас может быть представлена история «народа кооуев», вызванная в конце XIV или в начале XV в. ошибочным прочтением слитного написания лексемы «ко оуям» (то есть «к дядям по материнской линии». — С. Ц.) и породившая столько недоумений, догадок и прямых фантазий со стороны историков, археологов и даже филологов». Подробнее см.: Никитин AJ[. Указ. соч. С. 483—491.
309
Не вполне понятно, почему Вячеслав считает Курск волостью Юрия, тогда как последний передал его Святославу Ольговичу.
310
Андрей стал старшим в потомстве Юрия после смерти в 1150 г. его брата Ростислава, Юрьева первенца.
311
Татищев приписывает разорение Городца инициативе черниговского князя Изяслава Давыдовича, который будто бы убеждал Изяслава Мстиславича: «Хотя Юрий ныне возвратился в Белую Русь и крест на том целовал, что впредь ни под каким видом войны в Руси не вчинать… не лучше ли Юрьев Городец разорить и сжечь, чтоб Юрию тут пристанища не было».
312
Иначе Землин (город при слиянии Савы и Дуная, современный Земун).
313
В 1150 г. Юрий скрепил свой союз с галицким князем династическим браком, выдав свою дочь Ольгу за его сына Ярослава.
314
Так как Владимирко без боя отвел свои полки назад в Галич.
315
Татищев по неизвестным источникам датирует заключение мира 1 марта, называя и его условия: Изяслав «соизволил на том, чтоб Свято слав учиненные убытки Черниговской области заплатил или 2 города Изяславу Давидовичу дал, о чем им между собою договориться, от Юрия от стать и никакими меры с ним не сообщаться».
316
Год его рождения неизвестен. Вероятно, Ярославу в то время было около пятнадцати лет.
317
Какие-либо сведения о его первой супруге не сохранились, кроме того, что она скончалась в 1151 г.
318
«Обезами» древнерусские летописцы традиционно именуют территорию Грузии и Абхазии. На этом основании обыкновенно полагают, что второй женой Изяслава стала царевна Русудан, дочь грузинского царя Димитрия I (1125—1156).
319
Сестричич (сестрич) — племянник по сестре.
320
Летописное сообщение о смерти Вячеслава не датировано. По всей видимости, это случилось в январе 1155 г.
321
По Татищеву, обратиться к Ростиславу Юрия побудили киевляне, «помня многие добро деяния и милости, паче же доброе правление» его отца, Мстислава Великого.
322
Отец Владимира, переяславский князь Андрей Владимирович, перед своей кончиной в 1142 г. просил Юрия посадить его сына на Волыни, и Юрий «целовал бяшеть хрест к брату своему Андрееви… яко по животе его волость удержати сынови его». Затем, после смерти Андрея, Юрий держал ряд уже с самим племянником, «яко искати ему Володимеря [Волынского]», но долгое время, пока шла борьба с Изяславом Мстиславичем, мог наделить Владимира Андреевича лишь второстепенными волынскими волостями.
323
Поздняя Львовская летопись (XVI в.) содержит уникальное известие о том, что в 1154 г. «посади Юрьи сына своего [Андрея] в Рязани, а рязанскаго князя Ростислава [Ярославича] прогна в Половцы». Ростислав Ярославич, однако, скоро вернулся с большим половецким войском и ночью, обманув Андрееву «сторужу», ворвался в Рязань. Андрей Юрьевич бежал из города «об одном сапоге», потеряв всю свою дружину, которую Ростислав, по словам летописца, захватил в плен и почти всю перебил: «Овех [одних] изби, а другиа засув во яму, а иные истопоша в реце».
324
Как пишет А.В. Карпов, из текста берестяных грамот, найденных в последние годы в Новгороде на территории так называемой «усадьбы Е» (бывшей, по всей вероятности, местом «сместного», то есть совместного суда князя и посадника), явствует, что «боярин Петр занимал ключевую в администрации города должность княжеского представителя, ведающего от имени князя всеми административными, финансовыми и судебными вопросами. Причем должность эту он занимал в течение длительного времени, при разных князьях (в одной из грамот он упоминается в связи с князем Святополком Мстиславичем, сидевшим в Новгороде в 1142—1148 гг.). Если учесть, что новгородские князья жили не в самом городе, а в отдалении от него, на Городище, и далеко не всегда лично вмешивались в ход городских дел, то роль княжеского представителя трудно переоценить. В указанное время она, по-видимому, значительно превосходила даже роль новгородского посадника. Далеко не простой женщиной была и теща новгородского князя, супруга Петра Михалковича Марена (Мария). Ее имя также неоднократно встречается в берестяных грамотах: Петр поручал ей важные финансовые дела и полностью доверял во всем. По всей вероятности, это была женщина крутого и решительного нрава, острая на язык и не особенно стеснявшаяся в выражениях. В отсутствие мужа она по его просьбе вела самостоятельные переговоры даже с князем и вместе с ним принимала решения по злободневным вопросам жизни Новгорода» (Карпов А.Ю. Войны Юрия Долгорукого. Ст. 1—6 // Карпов А.Ю. Юрий Долгорукий. М., 2006 // http://www. portal-slovo.ru/rus/history/49/59/. Ст. 6. С. 2).
