Вильям Похлебкин - Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1
Для сотрудников Министерства иностранных дел, по словам Михайловского, назначение Покровского было "труднообъяснимой неожиданностью" прежде всего потому, что "к дипломатии он не имел ни малейшего отношения". Вместе с тем они отмечали, что он "управлял министерством неизмеримо самостоятельнее, чем Штюрмер", что в "обращении он был человек простой и желавший быть любезным". Важным преимуществом Покровского перед предшественниками сослуживцы считали его специальные финансовые знания, которые имелось в виду использовать при заключении мирного трактата по окончании войны.
Непродолжительное пребывание Покровского на посту министра иностранных дел фактически не внесло перемен в деятельность министерства: по-прежнему основные задачи ведомства сводились к дальнейшей активизации военных усилий, доведению войны до победного конца, реализации намеченных совместно с союзниками целей, необходимости достижения большей согласованности действий союзников как в военной, так и в дипломатической областях.
Для координации военных и военно-экономических отношений державы Антанты в течение войны неоднократно созывали различные конференции и совещания. При Покровском, в частности, состоялись Парижская экономическая в ноябре 1916 г. и Петроградская в феврале 1917 г. конференции союзников. На конференции в Париже было принято решение об обязательстве союзных правительств снабдить Россию и Румынию "всем военным снаряжением по указанию конференции, которая состоится в России, хотя бы это вызвало известную задержку в снаряжении их собственных армий". Одновременно с общеполитической конференцией в Париже проходило военное совещание в Шантильи, на котором был выработан план военных действий, предусматривавший возможность перехода союзников в наступление во второй половине февраля 1917 года. Решения конференций в Париже и Шантильи были оценены российским военным командованием как попытка союзников установить общность военных интересов и добиться практического осуществления объявленного ими принципа совместного использования материальных средств.
В канун 1917 года император назначил председателем Совета министров Голицына. Уже 1 января Покровский направил послам в Париже и Риме телеграмму, в которой говорилось, что в связи с происшедшими в последнее время переменами в личном составе Совета министров некоторые из русских представителей за границей сообщили об обращенных к ним запросах, не могут ли эти перемены отразиться в известной мере на направлении внешней политики царского правительства. "На случай, если бы подобные сомнения проявлялись также и в стране вашего пребывания, - предписывал министр, - прошу вас решительно опровергать их указанием на то, что внешняя политика России, направляемая единственно державною волею государя императора, остается непоколебимою как в общих своих основах, так, в частности, и в деле тесного единения с нашими союзниками и ни в малейшей степени не может зависеть от перемены в составе правительства".
Месяц спустя Покровский передал послу Франции Палеологу записку, в которой была выражена готовность правительства России поддержать французские предложения. 26 февраля российский посол в Париже Извольский направил Покровскому телеграмму с текстом ноты французского министра иностранных дел, в которой правительство Франции в свою очередь подтверждало соглашение о Константинополе и проливах, а также признавало свободу России в определении ее западных границ при выработке мирного договора с Германией и Австро-Венгрией по окончании войны.
Одним из аспектов внешней политики России, которому успел уделить внимание Покровский, являлось обозначившееся в годы Первой мировой войны экономическое сближение с США. Острая нужда в вооружении и кредитах, нарушение традиционных торговых связей с европейскими государствами, прежде всего с Германией, побуждали российских предпринимателей к установлению прочных деловых отношений с США, которые в этот период заметно активизировали свою внешнеполитическую деятельность на европейском, в том числе и российском, направлении. Информируя вашингтонское правительство о решениях Парижской конференции, посол США в России Фрэнсис советовал "подтолкнуть американский капитал и предприимчивость, с тем чтобы они могли противостоять выполнению широко задуманного Англией, а возможно и Францией, плана по захвату послевоенной торговли с Россией".
Последним значительным актом в деятельности Николая Николаевича Покровского на посту министра иностранных дел стала его записка императору по ближневосточному вопросу и Константинополю от 21 февраля 1917 г. В этом документе уверенный в предстоящей победе над Германией министр полагал, что не следует чрезмерно доверять союзникам, особенно Англии, в константинопольском вопросе, и предлагал начать подготовку к октябрю 1917 года экспедиционного корпуса для высадки в Константинополе. В ответ на эту записку начальник Дипломатической канцелярии при Ставке Базили писал 26 февраля Покровскому мнение начальника штаба Алексеева, что "судьба настоящей войны зависит от нанесения решительного удара немцам" и только после этого можно будет думать о посылке десанта в проливы. Можно лишь предположить, что такой десант было решено направить сразу же, как только отчетливо определится исход войны и капитуляция Германии станет вопросом времени.
Однако уже через несколько дней в жизни российского общества начались бурные перемены. Не обошли они стороной и Министерство иностранных дел. 27 февраля царского правительства уже не существовало, Покровский передал все текущие дела и управление ведомством товарищу министра Нератову. Последнее "частное совещание" некоторых министров, включая и Покровского, состоялось на квартире премьера князя Голицына. Как напишет позднее Михайловский, в этот день в МИДе фактически уже не работали, "ведомство на рубеже двух эпох в незабываемые часы неповторимого волнения и напряженного наблюдения в самом сердце революционной столицы, лицом к лицу с безмолвным и пустым Зимним дворцом, на котором в 5 часов дня 27 февраля под звуки кексгольмского марша был спущен императорский штандарт, было не министерством, а собранием людей, вместе со всей Россией присутствовавших при падении строя, который, казалось бы, был неразрывен с самим именем России".
Дата смерти Н.Н.Покровского неизвестна.
Л.Д. Троцкий
Пожалуй, ни одна крупная политическая фигура ХХ столетия не вызывала такого противоречивого к себе отношения. Лев Давидович Троцкий (Бронштейн), один из лидеров партии большевиков, организатор Красной Армии, возможно, один из самых ярких русских публицистов начала века. Современники характеризовали Троцкого как политика противоречий, сам же он любил называть себя революционером во всем...
Он родился 25 октября 1879 г. в семье земельного арендатора в сельце Яновка Елизаветградского уезда Херсонской губернии (Новороссия). Образование получил в Одесском реальном училище Св. Павла. Еще ребенком он выделялся среди своих сверстников умом, красноречием и честолюбием, но, конечно, тогда никто не мог бы представить, что через 20 лет о Троцком будет говорить весь мир. Переехав в Николаев, он создал Южно-русский рабочий союз, став одним из его руководителей. В дальнейшем - традиционный набор революционера начала столетия: тюрьма, ссылка, побег за границу. Именно за границей, в Лондоне, в 1902 год он впервые встретился с Лениным. Но уже через год, после II съезда РСДРП от взаимных симпатий не осталось и следа.
В мае 1917 г. Троцкий вернулся в Россию, где не был после революции и ареста. Вступив в июле в партию большевиков, он быстро завоевал авторитет и уже в сентябре был избран по предложению Каменева на пост председателя Петроградского совета. В то время партия остро нуждалась в ораторах, а на этом поприще равных Троцкому не было. Быстро перейдя от слов к делу, он принял активное участие в деятельности Военно-революционного комитета, который осуществил государственный переворот. В первом кабинете министров Троцкому достался малопочетный, как он сам считал, и совершенно ненужный пост народного комиссара иностранных дел.
Заняв пост наркома, Троцкий не счел нужным разрабатывать долгосрочную внешнеполитическую программу своей деятельности. В тот момент он был уверен, что революция сметет все границы, и надобности в дипломатах больше не будет. На первых порах Троцкий даже не собирался вообще приходить в министерство. Он направил туда уполномоченного Ивана Залкинда и своего секретаря по особым поручениям Николая Маркина. "Захватить и обезвредить" министерство иностранных дел в отличие от Зимнего дворца наркому оказалось не так легко. Дипломаты-чиновники не желали подчиняться новой власти. Вице-министр Нератов заявил, что будет говорить только с лицом, которому новый кабинет поручит внешние отношения. Пришлось Троцкому самому идти в МИД. 27 октября, без всякой охраны, он впервые переступил порог своего ведомства. Сначала он встретился с Нератовым и предложил ему службу в наркомате. Но Нератов категорически был против любого сотрудничества с новой властью и предпочел уйти домой. Встречу Троцкого с чиновниками министерства организовал другой заместитель министра Петряев. На собрание пришли все сотрудники, позвали даже машинисток и курьеров. Троцкий заявил, что новое правительство не собирается никого увольнять или репрессировать. Больше того, надобность в министерстве пока сохраняется и необходимо в кратчайшие сроки перевести на иностранные языки и разослать лидерам государств принятый Съездом Советов "Декрет о мире". Троцкий также выразил желание просмотреть все секретные договоры за последние пять лет.
