Вильям Похлебкин - Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. Выпуск 1
Бывший руководящий сотрудник российского МИД Михайловский позднее напишет: "Вид Троцкого, бледного, небольшого роста, вызывал труднопередаваемую реакцию. Никакие резолюции... абстрактные рассуждения не доказывали с такой очевидностью, что большевистский переворот есть катастрофа..."
Сотрудничать с новой властью чиновники министерства отказались, указав, что тексты договоров с союзниками находятся в разных отделах и Троцкий найдет их сам, когда познакомится с работой внешнеполитического ведомства. Но второе лицо государства и не собиралось знакомиться с работой наркомата. Будущий полпред в Мексике Пестковский вспоминал: "Когда я попросился на работу в НКИД, Троцкий заметил: "Жаль вас на эту работу. Там у меня уже работают Поливанов и Залкинд. Больше не стоит брать туда старых товарищей. Я ведь сам взял эту работу только потому, чтобы иметь больше времени для партийных дел. Дело мое маленькое: опубликовать тайные договоры и закрыть лавочку".
После своего неудачного визита Троцкий в здании МИД больше не появлялся. Ключи от так называемых "бронированных комнат" пришлось добывать Маркину. Но задание Троцкого было выполнено. Фактически министерством руководили посланные им сотрудники, включая и тех российских дипломатов, которые перешли на службу новой власти - Доливо-Добровольского, Петрова, Вознесенского, Полеванова. Именно Полеванову пришлось вместе с Маркиным заниматься выявлением документов, организацией их переводов и публикацией секретных документов. Уже в декабре основная часть секретных документов была сразу же опубликована в периодической печати. Больше того, вышла даже книга - первый выпуск "Сборника секретных документов из архива бывшего министерства иностранных дел", введение к которому написал Маркин. Затем под его редакцией вышло еще шесть выпусков. Впоследствии дотошные исследователи обнаружили некоторые неточности в написании фамилий отдельных российских дипломатов, поскольку они "переводились" с иностранных языков.
Весной 1918 г. Н.Г. Маркин уйдет на фронт и погибнет 1 октября на борту канонерской лодки на реке Каме, сражаясь против мятежного чехословацкого корпуса. Но свою главную задачу - публикацию секретных протоколов - он выполнить успел.
Одновременно Троцкий решал и другую проблему: выход России из войны. Друг и соратник Льва Давидовича по заграничной работе Иоффе возглавил российскую делегацию на переговорах по перемирию. После непродолжительных дискуссий договор о перемирии был подписан 2 декабря 1917 г. в Брест-Литовске сроком на 28 дней. Но надо было идти дальше и заключать мирный договор.
25 декабря 1917 г. российская делегация, возглавляемая. Троцким, прибыла в Брест-Литовск. Через два дня переговоры возобновились. Шли они трудно, поскольку в Германии все большую роль играла прусская военная партия. На заседании 5 января начальник Генерального штаба Восточного фронта генерал Гофман положил на стол карту, где была обозначена линия, определявшая российские западные границы.
Троцкий, как истинный мастер экспромтов и неожиданных решений, был явно не готов терпеливо вести методические переговоры по каждому пункту будущего договора, тем более что, по его мнению, в этом не было необходимости в условиях приближающейся "мировой революции". Он сообщил в Петроград, что считает необходимым прервать переговоры, объявить состояние войны прекращенным и отказаться от подписания аннексионистского мира. В ответной телеграмме Ленин напишет: "Ваш план мне представляется дискутабельным". Иными словами, Троцкому было предложено сделать перерыв и выехать в Питер, на консультации в ЦК.
Переговоры возобновились лишь 17 января. Но и в этот раз они продолжались недолго. Не в характере Троцкого было торговаться по мелочам. По свидетельству австро-венгерского министра графа Чернина, номинальный глава советского МИДа заявил: "Немцы хотят заставить меня признать, что присоединение иностранных территорий, которое осуществляется Германией, не является аннексией. Я не могу пойти на такое признание, даже если это будет связано с падением нового режима в России". Позднее в книге "Моя жизнь" Троцкий напишет: "Чтобы положить конец неуместному маскараду, я поставил вопрос, не расскажет ли немецкий штаб немецким солдатам чего-нибудь насчет Карла Либкнехта и Розы Люксембург? На эту тему мы выпустили воззвание к немецким солдатам. "Вестник" генерала Гофмана прикусил язык. Гофман, сейчас же после моего прибытия в Брест, поднял протест против нашей пропаганды в немецких войсках. Я отклонил на этот счет разговоры, предлагая генералу продолжать его собственную пропаганду в русских войсках: условия равны, разница только в характере пропаганды. Я напомнил при этом, что несхожесть наших взглядов на некоторые немаловажные вопросы давно известна и даже засвидетельствована одним из германских судов, приговорившим меня во время войны заочно к тюремному заключению. Столь неуместное напоминание произвело впечатление величайшего скандала. У многих из сановников перехватило дыхание".
Уже через три дня, 28 января, Троцкий сделает свое сенсационное заявление о том, что мир с немцами он не подписывает, войну с Германией прекращает и дает приказ о демобилизации русской армии. Это был очередной парадокс, которые он так любил: "Ни мира, ни войны". Позже эту фразу будут ошибочно приписывать Каменеву. Между тем немцы не нашлись, чем можно возразить "посланнику в кожанке". Но так продолжалось недолго... Троцкий был снят с поста наркома по решению VII съезда ВКП(б) за срыв переговоров о мире с Германией. Решать практические вопросы, связанные с заключением Брест-Литовского договора и его воплощением в жизнь, пришлось Георгию Васильевичу Чичерину, которого 13 марта 1918 г. назначили исполняющим обязанности наркома.
Троцкий напишет позднее: "Подписание Брестского мира лишило объявление о моем уходе из наркоминдела политического смысла. Чичерина я знал давно. Со вздохом облегчения я передал ему дипломатический руль. В министерстве я совершенно не показывался. Изредка Чичерин советовался со мной по телефону. Лишь 13 марта было опубликовано о моем уходе из наркоминдела одновременно с моими назначением наркомвоеном и председателем созданного по моей инициативе Высшего военного совета".
В своей книге "Моя жизнь" Троцкий отметит: "В те дни в одной из немецких тюрем сидел человек, которого политики социал-демократии обвиняли в безумном утопизме, а судьи Гогенцоллерна - в государственной измене. Он писал: "Итог Бреста не нулевой, даже если теперь дело дойдет до мира грубой капитуляции. Благодаря русским делегатам Брест стал далеко слышной революционной трибуной. Он оказался в силах развязать в разных странах значительные массовые движения. И его трагический последний акт - интервенция против революции - заставил трепетать все фибры социализма. Время покажет, какая жатва созреет для нынешних триумфаторов из этого посева. Рады ей они не будут".
17 марта 1918 г. Троцкий был назначен наркомом по военным и морским делам, а осенью возглавил Реввоенсовет Республики. Как он сам напишет позднее, "В реввоенсовете работалось лучше, чем в обществе этой фрачной фронды. Ведь, с государственной властью в руках, с контрреволюцией за спиной, с европейской реакцией пред собою, мы сможем бросить своим собратьям во всем мире старый призывный клич, который будет на этот раз кличем последней атаки: Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"...
14 ноября 1927 г. Лев Троцкий был исключен из РКП(б), в 1929 г. выслан в Турцию, 21 августа 1940 г. убит в г.Мехико. Его могила находится в Кайокане – пригороде мексиканской столицы.
Г. В. Чичерин
Его приход в Народный комиссариат по иностранным делам был предопределен уже в первые дни Октября, когда Троцкий, взяв на себя обязанности наркома по иностранным делам и исходя из своей теории "мировой революции", полагал, что Министерство иностранных дел скоро будет ненужным. Многие руководящие деятели партии хорошо знали Георгия Васильевича Чичерина по работе в эмиграции и прочили его на пост главы внешнеполитического ведомства. Позже Троцкий признавал: "Наша дипломатическая деятельность происходила в Смольном без всякого аппарата Наркоминдела. Только когда приехал Чичерин и был назначен в состав Наркоминдела, началась работа в самом здании, подбор новых сотрудников, но в очень небольших размерах".
Г.В.Чичерин родился 20 ноября (2 декабря) 1872 г. в родовом имении с.Караул Кирсановского уезда Тамбовской губернии. Образование он получил превосходное – на историко-филологическом факультете Петербургского университета. Истории учился у самого В.О. Ключевского, академика, автора «Курса русской истории». Университет Чичерин закончил, по собственному замечанию, в состоянии полного душевного упадка, открыв в себе непохожесть на других сверстников. Он лишил себя права открыто проявлять свои чувства, замкнулся в себе, в своей работе и в музыке. Окружающие, видя, как он избегает женщин, догадывались, в чем дело. Но в те годы гомосексуализм не считался преступлением.
