Максим Калашников - Третий Проект. Том II "ТОЧКА ПЕРЕХОДА".
Наверное, так же сформируется и «экономика доступа». На первом этапе, пожалуй, в круг избранных действительно войдут самые умные и коммуникабельные. Не обойдется и без самых богатых. Деньги понадобятся для старта, и стартовым механизмом выступит финансово-инвестиционный Солярис (система перелива денег из старой экономики в новую). А вот дальше пойдет процесс рафинирования, воцарения избирательности. Возникнет мир нейротехнологий — и тогда финансовый мир снова станет механизмом взаимодействия между рыночной и согласительной «подэкономиками», опустившись на нижние этажи action-жизни.
Поэтому Нейромир с его сетями, нейрономикой, нейротехнологиями и прочими прелестями просто убьет демократию и равенство. Они станут несовместимыми с экономикой доступа и хозяйством согласования, да и с расслоением человечества фактически на «старую» и «новую» расы, о чем мы еще скажем. Мир метадействия создаст власть духа, идеократию. Только уже на неизмеримо более высоком технологическом уровне. Идеальное снова возвысится над материальным, вера — над силой, а служение — над корыстью.
И вот тут проявится самая большая слабость Античеловечества: его неспособность дать миру новую идею, способную зажечь мечтой сердца, увлечь за собой души. У них нет притягательного образа будущего. Оно уныло и скучно, оно полно опостылевшей всем грязи и набившего оскомину разврата. Зато мы, русские, получаем от судьбы сияющий, сказочный шанс. Мы, конечно, раздолбаи великие — но вся наша культура пронизана творчеством. Мы умеем изобретать и мечтать, мы умеем находить пути в другие реальности. Мы знаем, как создавать новые миры. Мы смогли разгадать тайну времени.
Нейрономика может стать нашей!
Пять шагов за горизонт
А теперь сделаем шаг от экономики к политике в Нейромире.
Не будем строить утопий. Избежим искуса пророчеств. Вспомним синергетику и пойдем ее путем. Второстепенное, неглавное, как бы лежащее на обочине в основной системе после точки исторического перелома (бифуркации) оказывается в центре, превращается в аттрактор, становится системообразующим элементом. Как говорится в Библии, «и последние станут первыми». Как считает уважаемый нами Сергей Переслегин, в сегодняшнем дне нужно найти точки-локусы, сосредоточения явлений, тенденций и процессов, которые особенно интенсивно развернутся в будущем и определят его, превратившись в несущие конструкции. Каждая Новая Реальность построена из материалов предшественницы. Поэтому посмотрим-ка, что происходит в сегодняшней политике, уловив ее главные течения и то, что пока лежит на ее окраинах.
Первое главное течение — прогрессирующее «выветривание», разрушение суверенных государств, основного политического инструмента индустриальной эпохи. Вот и видный русский политолог А.И.Уткин в книге «Мировой порядок ХХI века» пишет на тему смерти привычного государства.
Мы привыкли, что в мире есть большая Франция. Единая Британия. Обширная Германия. Испания и Италия с десятками миллионов граждан. Мы привыкли к миру, где господствуют большие национал-государства. Но так было далеко не всегда. Не было когда-то Испании, а на ее месте существовала целая куча королевств: Кастилия, Арагон, Гранадский халифат. На месте Франции были Бургундия, Нормандия, Прованс, Бретань… Германия или Италия раньше вообще представляли из себя «лоскутные одеяла» из свободных городов, герцогств, княжеств и королевств. Да и Британия еще несколько веков тому назад была раздробленной. И теперь, кажется, все идет к новой раздробленности, к краху централизованных государств-наций.
В своем путешествии в мир государств новой эпохи мы берем провожатым бывшего руководителя русской службы Би-Би-Си, политолога и журналиста Александра Кустарева. Блестяще зная Запад, он имеет очень широкие связи в западном истеблишменте и очень хорошо понимает интересующий нас вопрос.
По его словам, единство языка, культуры и территории — признаки централизованных государств-наций — уже не аксиома единства. Культурно-языковое единство приходится поддерживать принудительно, в той или иной мере. Территория — лишь частный случай общего пространства, и люди научились объединяться не только на общей земле. Это может быть пространство товарных, финансовых или информационных потоков, и оно не менее реально, чем территория. Рынок давно вышел за пределы национальных государств, не признавая их границ. А это значит — обречены не только нынешние национальные государства, но и те, которым еще предстоит появиться на свет. Им на смену придут другие формы организации и структурности.
Национальные государства возникли совсем недавно по историческим меркам (от 500 до 150 лет назад, если округленно). Но сейчас, как считает Кустарев, поддерживать их единство довольно дорого. Государство экономически неэффективно в современном мире. Набирают силу процессы, которые ведут к смерти старых централизованных национал-государств. Во-первых, глобализация и региональная интеграция. Во-вторых, приватизация и уменьшение экономического регулирования со стороны власти. В-третьих, культурное дробление и общественное расслоение.
Ну, с глобализацией дело ясно и без пояснений. А на приватизации и дерегуляции Кустарев останавливается особо. Итак, в нынешнем мире государство все меньше вмешивается в распределение национального продукта и последовательно урезает систему вэлфэра, социального обеспечения. Европейцы, например, шаг за шагом отказываются от социальных гарантий — ибо они в условиях глобализации невыгодны и делают менее конкурентоспособным бизнес из стран с «социализмом» (завышенными зарплатами, пенсиями, пособиями). Приватизация захватывает не только производство, но и социальную инфраструктуру. Например, в электроэнергетике и медицине. Факторы производства становятся подвижными. Капитал превращается в кочевника, за ним следует рабочая сила высшей квалификации. Сегодня они здесь, завтра — там. Там, где им удобнее, а точнее — выгоднее. Менеджмент и технологические связи превращаются в транснациональные факторы.
Наливаются силой главные конкуренты национальных централизованных государств — транснациональные корпорации. Молодые создания поедают старых, одряхлевших «динозавров», которые ведут род от европейских монархий шестнадцатого века. Транснациональные корпорации становятся более реальными элементами глобалитета, чем государства. Сегодня в мире существует почти 63 тысячи транснациональные компании, причем 90 процентов их базируются в «триаде» (США, Евросоюз и Япония). ТНК иной раз мощнее целых государств. Например, совокупный доход «Дженерал Моторз», «Экссон-Мобил», «Форд Моторз», «Даймлер-Крайслер» достигают 150-170 миллиардов долларов, тогда как ВВП Норвегии — это те же 150 миллиардов, Сингапура — 100 миллиардов, а России при всех допусках и погрешностях — не более 200 миллиардов.
ТНК — это альтернатива территориально единым государствам. ТНК могут раскидываться по всему Земному шару. Они — совокупность точек, связанных незримыми узами и «нитями» товарно-информационных потоков. И чем больше в этих потоках информации, тем больше транснациональные корпорации теряют пространственный объем.
В надвигающейся эпохе суверенитет государств превращается для ТНК в лишнюю обузу, в досадную помеху. Они давно размещают свои штаб-квартиры и производственные звенья в разных государствах (штандортах). Причем чем больше страна — тем сложнее процесс. Например, производство высокотехнологичной продукции и программного обеспечения размещается не просто в Британии и Индии, а именно в окрестностях Кембриджа и Бангалора. И этим самым ТНК еще сильнее разрушают связность национальных государств. Кустарев отмечает: деятельность ТНК разрушает большие страны и цементирует маленькие, «лоскутные» государства. В идеале мир для ТНК должен состоять из массы мелких стран, чьи размеры приближаются к точке, к величине древнегреческих городов-государств (полисов). Просто загляденье для ТНК-бизнеса! Пример? Поглядите на несколько крохотных европейских княжеств (Андорра, Лихтенштейн, Монако), в Персидском заливе — на маленькие Кувейт, Бахрейн и Объединенные арабские эмираты. Деятельность этих государств сводится прежде всего к созданию удобных условий для деятельности подразделений ТНК и мирового финансового капитала. Корпорациям-гигантам выгодны мелкие государства. Пускай, дескать, они конкурируют друг с другом за предоставление резидентных, налоговых, финансовых, инфраструктурных услуг для ТНК.
Сами посудите: одно дело — открывать свое предприятие в Британии и платить этому государству большие налоги, потому что в нем живут пятьдесят миллионов человек, имеются армия, флот и большой бюрократический аппарат (их нужно содержать!), «отстегивая» приличные деньги еще и на социальную помощь миллионам бедных и эмигрантов. И совсем другое дело — платить мизерные налоги крохотной, допустим, Кембриджии, где живет всего-то несколько сотен тысяч душ, и нет никакой армии, и балласта в виде толп неконкурентоспособного населения. А то и вовсе платить налогов не нужно: власти государства-крошки будут рады заполучить себе выгодного инвестора, дающего местным жителям заработки, а правителям — щедрое вознаграждение.
