Владимир Егоров - Загадка Куликова поля, или Битва, которой не было
Говоря о крупных сражениях Средневековья, нельзя не признать, что российская и советская историография не может похвастаться объективностью и непредвзятостью оценок их значения. Достаточно вспомнить Окуневское и Кондурчинское сражения. Наверняка большинство читателей о таких слыхом не слыхивали.
Наши летописи настолько обходят молчанием битву на реке Окуневке близ Мозыря, что даже доподлинно не известен год, когда она состоялась. Западнорусские летописи относят ее то ли к 1259-му, то ли к 1270му или 1271-му, то ли к 1275-му или 1276 году. Также точно не ясно, кто возглавлял татар: темник Балаклай или хан Курдан. Ни то, ни другое имя не встречаются в других источниках, если не считать Хронику Быховца, в которой титул казанского хана балтавар прописан как балаклай. Так что достоверными имеющиеся данные об Окуневском сражении назвать вряд ли можно. Тем не менее, согласно западнорусским летописям, на Литву пришло объединенное татарское войско Заволжской, Ногайской, Казанской и Крымской орд. Возможно, здесь мы имеем дело со свойственным нашим летописям преувеличением численности татарских войск, но, если дыма не бывает без огня, то сила на Литву навалилась немалая. К тому же, владимирский летописец, вскользь упоминая какой-то ордынский поход примерно того же времени на Литву, вроде бы включает в татарское войско неких «русских князей», из чего можно предположить, что в походе принимали участие, добровольно или по принуждению, войска Владимиро-Суздальского княжества. Этой силе Литва противопоставила свое объединенное войско, в котором под общим командованием Новогрудского князя Тройняты Скиримонтовича собрались князья Карачевский и Черниговский, Туровский и Стародубский, Киевский и Друцкий, Луцкий и Волынский. Вряд ли Окуневскую битву можно назвать, как это делает Е. Макаровский[6], битвой народов – народов как таковых в ней принимало участие раз-два и обчелся, зато перечислено несколько орд и, самое главное, много русских княжеств с обеих сторон ордынско-литовского пограничья. Так что, судя по имеющимся данным, это была крупная битва, возможно не уступавшая по масштабу той же Куликовской по сценарию «Руси защитник», но, в отличие от нее, действительно освободившая от татарского ига значительную часть тогдашнего Великого княжества Литовского и прежней Киевской Руси, территориально соответствующую нынешней юго-восточной Беларуси.
Сражение 18 июня 1391 года на реке Кондурче в нынешней Самарской области между Мавераннахром и Золотой Ордой или, в персонифицированном виде, между Тамерланом и Тохтамышем, вне сомнений было одним из величайших сражений своего времени. Эта трехдневная битва, в которой, по некоторым оценкам, с обеих сторон принимало участие до четырехсот тысяч человек, вроде бы не должно было остаться незамеченным в северо-восточной Руси, которая фактически входила в Золотую Орду, тоже, весьма вероятно, принимала участие в битве на стороне Тохтамыша и, соответственно, была в числе потерпевших там сокрушительное поражение. Однако ни наши летописи, ни российская историография внимания этому событию не уделили. Может быть, именно вследствие поражения, а может быть, из-за того, что на самом деле никак эти сражение и поражение не отразились на Руси. Просто в очередной раз сгинули на чужбине непонятно за что русские ратники, а в Золотой Орде сменился хан – вполне рядовые события. В большей степени сражение на Кондурче затронуло, как ни странно, Великое княжество Литовское, куда Тохтамыш бежал после череды поражений, последовавших за кондурчинским, и тем самым втянул его в войну с Ордой Едигея и Тимур-Кутлуга. Эта война, как мы знаем, закончилась для Литвы форменной катастрофой на Ворскле.
Предание гласности этих двух и других так же замолчанных нашей историографией сражений неизбежно принизило бы Куликовскую битву. Однако некогда огромный куликовский айсберг продолжает успешно таять и вдали от вод Окуневки и Кондурчи.
Представление учеными Татарстана Мамаева побоища как локальной феодальной разборки по-своему развили два профессиональных российских археолога: начальник Верхне-Донской археологической экспедиции Государственного исторического музея М. Гоняный и руководитель Военно-исторического отряда этой экспедиции, непосредственно проводивший изыскания на Куликовом поле, О.Двуреченский. По их сценарию, оба участвовавших в Куликовской битве войска были конными и относительно небольшими. В московском войске – никакого народного ополчения, только воины-профессионалы: княжьи служилые люди и какие-то «городовые полки». Авторы обосновывают свой сценарий скоростью движения московского войска от Коломны до Куликова поля. По их мнению, за 24 дня марша (с 15 августа по 8 сентября) пешком или на повозке сложно преодолеть такое расстояние. Наверное, у археологов какая-то своя арифметика, которая с общечеловеческой явно не в ладах. На самом деле московское войско прошло, согласно одним источникам, приблизительно полтысячи километров (от Москвы до Куликова поля) за 24 дня, а по другим – порядка 200 километров (от устья Лопасни до Дона) за 11 дней, что в обоих случаях дает средний дневной переход около двадцати километров. Реально пешком в день можно проходить в полтора-два раза больше. Как видим, темп марша – отнюдь не галоп, он вполне пешеходный и еще оставляет пехоте достаточно времени на привалы и отдых. Так что войско Дмитрия Донского не было обязано следовать сомнительной арифметике Гоняного с Двуреченским и вполне могло включать пеших ополченцев. Точно так же пехота, в том числе и генуэзская, вполне могла входить в состав Мамаева войска, ведь его сугубо конный характер доказывается по той же археологической арифметике и, самое поразительное, на основании... все той же скорости движения московского войска! Дальше больше. Если на коней оба войска были дружно посажены хоть с каким-то, пусть липовым, основанием, то их численность – от пяти до десяти тысяч как с той, так и с другой стороны – М. Гоняный и О. Двуреченский называют откровенно с потолка, но зато вполне в русле концепции о типичной феодальной разборке местного значения с типовым для того времени числом ее участников. На том же потолке их, не стесняемое классическим сценарием воображение, рисует картину боя: «Битва длилась три часа... Однако три часа непрерывно рубиться невозможно... Пятнадцать минут – вот нормальная продолжительность схватки. Скорее всего, было именно так – слетались сто на сто или пятьдесят на пятьдесят всадников, рубились, кто-то падал, и разъезжались, на смену им выезжали другие». Эдакая картинка рыцарского турнира, словно вышедшая из-под пера В. Скотта. Не хватает только трибун со зрителями и прекрасной леди Ровены, чей поцелуй стал бы наградой победителю и лучшим бальзамом на раны. К этому остается только добавить предположение, что такой сценарий родился у археологов Куликова поля как прямое следствие бесплодности их многолетних личных усилий по поиску на нем ощутимых следов великого побоища.
Вот так громада куликовского айсберга со стотысячными ратями истаяла у М. Гоняного и О. Двуреченского до небольшой льдины-ристалища, дрейфующей в сильно потеплевших водах альтернативной истории с решившими потешиться конными дружинами и экипажем Военно-исторического отряда Верхне-Донской археологической экспедиции в качестве зрителей. Этот небольшой оставшийся на льдине экипаж под гордо реющим российским триколором из последних сил защищает останки некогда великой святыни: «Вот только не надо спрашивать, была ли битва! Эту любимую тему псевдоисториков оставим без комментариев. Достаточно сказать, что следы этой битвы обнаруживаются во многих памятниках культуры, в том числе далеких от России: на Ближнем Востоке (в сказаниях о Тимуре), на Балканах (в сербском народном эпосе). А перекрестная ссылка всегда правдива, потому что источники друг от друга не зависят». При всем уважении к археологии и сострадании к дрейфующим на тающих льдинах археологам, откровенного вранья мы им не простим – еще как зависят!
Неужели Гоняный с Двуреченским будут всерьез утверждать, что какие-то акыны, авторы «Сказаний о Тимуре» и непонятно каким образом забредшие на Дон сербы были очевидцами побоища? А если не были, то какова цена всех этих «следов далеких от России памятников культуры»? Да грош им цена в базарный день. Весьма показательный пример «правдивости перекрестной ссылки» дает хроника Дитмара Любекского, не акына, заметим себе, не бродячего серба, а «профессионального историка» своего времени-монаха-хрониста, практически современника Куликовской битвы. В своей хронике он пишет: «В то же время была там великая битва у Синей Воды между русскими и татарами, и тогда было побито народу с обеих сторон четыре сотни тысяч; тогда русские выиграли битву: Когда они хотели отправиться домой с большой добычей, то столкнулись с литовцами, которые были позваны на помощь татарами, и взяли у русских их добычу, и убили их много на поле».
