Саймон Бейкер - Древний Рим. Взлет и падение империи
Первая великая война Рима с Карфагеном, известная как Первая Пуническая война (латинское слово «пуник» означает «финикиец»), началась в 264 г. до н. э. Поводом послужил конфликт на острове Сицилия, бывшем провинцией Карфагена (см. карту на следующей странице). Город Мессина, контролируемый наемниками из италийской Кампании, подвергся атаке со стороны воинов города Сиракуз. Рим принял сторону Мессины, Карфаген — сторону Сиракуз. Война переросла в прямое противостояние между Римом и Карфагеном, когда римский консул, возглавлявший войска, не только преуспел в освобождении Мессины, но и предложил Сиракузам, приняв его великодушные условия, отпасть от Карфагена и заключить союз с Римом. Стремясь отстоять свою провинцию, Карфаген уже серьезно включился в кампанию, выслав на остров в 262 г. до н. э. значительную армию. Так началась война, продолжавшаяся более двадцати лет. На карту была поставлена власть над Сицилией.
По мере эскалации конфликта возрастали и военные аппетиты Рима. Рим осознал, что для победы в войне необходимо полностью устранить Карфаген с территории Сицилии, а чтобы сделать это, требовалось ослабить контроль Карфагена над морскими путями вокруг острова. Подобное достижение стало бы огромным успехом, поскольку подразумевало наличие сильного флота — такого средства ведения военных действий, с которым Рим практически не был знаком, что уж говорить о его строительстве. Согласно Полибию, впервые в истории римлянам представилась возможность построить военные корабли после того, как одно из карфагенских суден, спеша пресечь переброску романских войск на Сицилию, село на мель у побережья Южной Италии. Захватив корабль, римляне воспроизвели его строение, и уже в течение года в их распоряжении был флот из сотни боевых галер. Они даже придумали оснастить корабли секретным оружием — раскладными зубчатыми мостками, позволявшими брать суда противников на абордаж. Вооруженные таким образом, римляне под началом Гая Дуилия выиграли свое первое морское сражение при Милах в 260 г. до н. э.
Несмотря на некоторые серьезные неудачи, включая непродуманное вторжение в Северную Африку, крушение флота (по меньшей мере трижды) в результате штормов и близость финансового краха, римляне каждый раз отвечали на все напасти судьбы одним и тем же образом: они просто строили корабли заново. На их счастье — и это стало ключевым моментом — им была дана передышка, когда в 247 г. до н. э. карфагеняне решили сосредоточить основные силы не на победе над Римом, а на восстановлении своего господства над соседями по Северной Африке — нумидийцами и ливийцами, которые начинали склоняться в сторону Рима. После того как 10 марта 241 г. до н. э. римляне одержали решительную победу над ослабленным карфагенским флотом у Эгатских островов к северу от Сицилии, они окончательно установили свое морское владычество. В то же время карфагенский военачальник Гамилькар открыл партизанскую войну против римской армии на Сицилии и добился в ней больших успехов. Не потерпев ни единого поражения, он, однако, последовал совету правителей Карфагена и заключил мир с римлянами.
То, что непобежденный военачальник сложил оружие, наилучшим образом символизировало итоги первой войны, по сути оставшейся незавершенной. В то же время мирный договор явно ущемлял лидерство Карфагена в регионе, а сами его условия были очень обидными. Так, сразу по окончании военных действий Карфагену пришлось полностью уйти с Сицилии, вследствие чего весь остров, за исключением остававшихся союзными ему Сиракуз, отошел к Риму, став его первой провинцией за пределами Апеннин. К тому же Карфагену пришлось взять на себя жесткие экономические обязательства: в течение десяти лет он должен был выплатить Риму контрибуцию в размере 3 200 талантов серебра, что эквивалентно 82 000 кг этого металла. Затем Рим, воспользовавшись ослаблением Карфагена, бесцеремонно прогнал карфагенян с Сардинии и Корсики. В течение всего нескольких лет Рим плавно перешел от «защиты» своих союзников в регионе путем изгнания карфагенян из «италийских» вод к откровенной эксплуатации трех процветающих островов в целях собственного обогащения. Отсюда в Рим потекли зерно и другие богатства. Но, несмотря на столь откровенно выраженные римлянами имперские амбиции, вопрос о том, кому достанется Средиземноморье, не был снят с повестки дня.
Следующим объектом спора между уже сформировавшейся империей Карфагена и распространяющейся за пределы Апеннин Римской державой стала Испания. Карфагенский полководец Гамилькар во главе экспедиционных войск прибыл туда в 238 г. до н. э. с намерением присоединить эти земли к своей империи в качестве компенсации за потерю Сицилии, Сардинии и Корсики. Копи Испании были богаты золотом и серебром, новую армию легко можно было собрать из местных племен, а запасы зерна вполне могли возместить утраченные урожаи на Сардинии. Чередуя военные походы с мирными договорами и заключением союзов, Гамилькару вместе с его сыновьями удалось добиться прочного контроля над Испанией, чему способствовало то, что из Карфагена регулярно прибывало пополнение экспедиционных войск в виде новых солдат и офицеров, боевых слонов, а также колонистов, заселявших строящиеся города. Риму решительно не понравилось то, как стремительно Карфаген упрочивает свое военно-политическое присутствие в Испании, и в 226 г. до н. э. в Новый Карфаген (нынешний испанский город Картахена) прибыли римские послы с требованием к карфагенянам ограничить их продвижение в глубь материка рекой Эбро (см. предыдущую карту). Хотя те согласились, это было только временное перемирие, поскольку Рим заключил стратегический союз с независимым городом Сагунтом на средиземноморском побережье к северу от Нового Карфагена. Найдя союзника на периферии расширяющихся карфагенских владений в Испании, Рим обеспечил себя на будущее законным поводом начать войну под предлогом защиты Сагунта. Таким образом, фитиль грядущей войны был подожжен.
Человеком, которому было уготовано померяться силами с Римом во второй раз и попытаться исправить последствия первой войны, оказался младший сын Гамилькара Ганнибал. В 221 г. до н. э. он принял на себя командование карфагенскими войсками в Испании. Рассказывают, что, когда ему было семь лет, отец обагрил его руку жертвенной кровью и заставил принять клятву в вечной вражде к Риму. Теперь у двадцатидевятилетнего военачальника появился весомый повод дать выход своей благородной ненависти. По его мнению, Сагунт, откуда время от времени совершались набеги на близлежащие города карфагенян, стал представлять собой угрозу и препятствовать контролю над Испанией и общему спокойствию западной части империи. Поэтому, получив санкцию со стороны властителей Карфагена, Ганнибал пересек реку Эбро и взял город штурмом. Это было объявлением войны.
Римляне готовились к тому, что ареной Второй Пунической войны послужит территория Испании. Но они жестоко просчитались. Война, продолжавшаяся с 218 по 201 гг. до н. э. и ставшая самым масштабным конфликтом между двумя враждующими державами, знаменита прежде всего невероятным стратегическим решением Ганнибала вторгнуться в Италию и двинуть войска на Рим. Весной 218 г. до н. э. он преодолел расстояние в 1600 километров враждебной территории, ведя войско из 12 000 всадников, 90 000 пехотинцев и 37 боевых слонов. Подобный маневр требовал дерзости и хитроумия. На реке Роне, шириной в пятьсот метров и слишком глубокой для перехода ее вброд, погонщикам удалось хитростью заманить слонов на плоты, покрыв последние таким слоем земли, что плоты стали похожи на твердую сушу. Стоило перевезти на другой берег двух самок, как остальные слоны успокоились и последовали за ними, хотя без жертв в итоге не обошлось. Но самым серьезным препятствием для Ганнибала стала не река, а заснеженные Альпийские горы.
Преодолевая засады, обвалы и камнепады, крутые, скользкие тропы, не устрашаясь скудости пищи и холодов, Ганнибал сумел провести свою армию через узкие перевалы, проявив изобретательность и вдохновение прирожденного лидера. Когда его люди замерзали, он ночевал вместе с ними на открытом воздухе; когда дорогу преграждали оползни, он отдавал приказ кипятить кислое вино, лить его на упавшие камни и таким образом освобождать себе путь; когда его армия ослабевала от истощения, он поднимал дух воинов, напоминая им о возможности стяжать славу и о трофеях, которые ожидали их впереди: «Теперь вы одолеваете стены не Италии только, но и Рима!»[10] За четыре недели Ганнибал преодолел весь массив Альп и вступил на италийскую землю в сопровождении по меньшей мере 20 000 пехотинцев (хотя, возможно, их было в два раза больше), 6000 всадников и незначительного числа слонов. Он дал войскам двухнедельную передышку, прежде чем добиться ничуть не менее грандиозного успеха, чем достижение Италии, — разгрома всех военных сил Рима, которые оказались у него на пути.
