Нинель Максименко - Ищи Колумба !
Нинель Максименко - Ищи Колумба ! краткое содержание
Максименко Нинель
Ищи Колумба !
Нинель Ильинична МАКСИМЕНКО
ИЩИ КОЛУМБА!
Повесть
Повесть посвящена работе археологов.
Герои ее - энтузиасты науки, исследователи,
вся жизнь которых посвящена любимому делу.
Читатели узнают из книги о замечательных
людях, спасавших сокровища Эрмитажа во время
войны, об интереснейших раскопках в Крыму в
наши дни.
Я стою на набережной. У ног моих плещется море. Ему тесно. Его вытеснили корабли. Да, целое стадо кораблей. Большие, маленькие, старые, новые, блестящие, пылающие огнем, гремящие музыкой, звоном тарелок и вилок и совсем малюсенькие, черные от мазута, освещенные единственным допотопным фонариком "летучая мышь". А вон, чуть в стороне, даже и парусник. Хоть и учебный, ну так что же. Парусник. Он только что вошел в гавань. Мне слышна команда капитана и треск полотна парусов.
Я чуть поворачиваю голову, позади меня тоже трепещущие паруса.
Но это тенты. Полосатые тенты, и на веревках цветные бумажные фонарики, а на полотне пляшущие тени. И музыка - скрипки, гитары. Прямо как будто бы матросы Флинта веселятся, а на самом деле это веселятся десятиклассники: у них завтра последний звонок.
А что за чудачки там на площади? Что это они надумали водрузить себе на головы корзины, как целые дома? Это всего-навсего продавщицы булочек с кремом. А выглядят они точь-в-точь как рыбачки со старинных картин. У них врожденный талант - носить корзины на голове. Их бабки, прабабки и прапрабабки тоже носили на голове корзины с рыбой или виноградом...
Стоит мне сказать еще хоть одно слово в этом роде, и вы подумаете, что я, как маленькая, брежу "Островом сокровищ". Просто наш город такой, что все в нем как будто так и должно быть, чтоб в порту стояли рядом и современные пароходы, и парусные фрегаты. У нас здесь все перемешано старое и новое, и на каждом шагу, за каждым углом не знаешь, с чем ты столкнешься - с "Жигулями" последнего выпуска или с какой-нибудь тайной из прошлого. И та история, которая произошла со мной, конечно же, могла произойти только в нашем городе.
Я всегда знала и всегда чувствовала, что в нашем городе, где-то совсем рядом, я найду свою собственную Трою. Где-то здесь, и я уже вышла в путь...
Мне не надо снаряжать флотилии кораблей, мне не нужны караваны верблюдов и тюки с продовольствием. Груз мой легок, и путь мой недалек. Вот только я еще не знаю, какую калитку толкнуть, какую отогнуть ветку, какой отодвинуть камень.
И ни при чем здесь ни "Остров сокровищ", ни "Корабли в Лиссе". История, которую я расскажу вам, связана с обыкновенной жизнью - моей и маминой и маминых знакомых. Наверное, случись что-нибудь ну хоть чуть-чуть по-другому, и ничего бы не было.
А началось это давно, в 1941 году. Мама моя еще была молодой. Ей было почти столько же лет, сколько мне сейчас, чуть-чуть больше. Меня-то и вообще еще на свете тогда не было.
В то время мама моя только что окончила университет. Ее учитель главный хранитель Эрмитажа Ростислав Васильевич порекомендовал маму в археологическую экспедицию, которую Эрмитаж проводил в 1941 году под Керчью в поселке Эльтиген. Раскапывали древний город Нимфей.
В этой экспедиции работали всякие известные археологи, киты. У всех были свои труды, у некоторых даже книги. А мама! Почти что еще студентка. И конечно, она очень смущалась. Мама была самая молодая в экспедиции, а почему-то ужасно уставала; первые дни у нее так болела спина, что она чуть не плакала. Остальные археологи все хоть бы что. А ведь пожилые люди. Всем почти за тридцать, а некоторым даже и за сорок.
Рабочий день у них начинался в шесть часов утра. С одиннадцати до семнадцати перерыв. Потом опять работали, и уже до самой темноты. Когда приходилось заканчивать, все жалели о белых ленинградских ночах.
Начальник экспедиции боялся, что в темноте перепортят находки. Только поэтому и кончали работу.
Часто маме вспоминались университетские разговоры, споры до одурения. Каждый из них, конечно, хотел отдать себя целиком науке, искусству. Как можно больше узнать, чтобы передать свои знания человечеству! Но как это осуществить? Вот об этом и спорили. Часто дискутировали до утра. Как расширить свои возможности, как уйти, спрятаться от проклятого бича времени? Воспитывали из себя стоиков, экономили время за счет сна, читали в трамваях и в столовках Платона и Вазари. Экономили жалкие минуты и тут же тратили часы на разговоры. На деле же оказалось все просто. Мама сразу это поняла, как только начала работать в экспедиции. Когда дело тебе интересно, то совсем не надо быть стоиком, чтоб заставлять себя работать. От работы невозможно оторваться. А что действительно нужно, так это иметь физическую выносливость.
Ну мама, конечно, ужасно стеснялась того, что она так устает. Что же она, хуже всех, в самом деле! И никогда не отдыхала, если другие работают.
А спасала ее хозяйка дома, в котором она жила. Дом этот, последний в поселке, был у самых раскопок - только с горки спуститься да перейти дорогу. Вот хозяйка, Варвара Михайловна, придет на раскоп и к начальнику, не может ли он Дашу отпустить помочь ей обед готовить. Столовых или тем более кафе там и в помине не было, вся экспедиция вскладчину питалась. А готовила им всем Варвара Михайловна. Попробуй накорми пятнадцать человек и завтраком, и обедом, и ужином! Одной картошки чистить сколько!
Жара в то лето в Крыму стояла ужасная. Даже утром, к десяти утра, уже пекло невыносимо. Воздух "кипел" как над пожаром. И спина с шести утра до того болела, что хоть ложись и тут же помирай. И не знаешь, что хуже солнце это сумасшедшее или боль в спине. И вот, кажется, еще минута, и все, мама не выдержит. Даже воды вволю не напьешься. Воды в Крыму мало, а в Эльтиген ее специально привозили, приходилось экономить каждый глоток. И тут как раз появляется Варвара Михайловна. Уйти с ней не стыдно. Всем уже есть хочется, и даже начальник рад поторопить завтрак. Ведь с утра-то они только по кружке молока и выпили.
Садится мама с Варварой Михайловной картошку чистить. Да разве же это работа! Столик на улице перед домом, в тени больших акаций, а сам дом на горе стоит, и перед тобой море как на ладони. Да еще какие разговоры интересные. Варвара Михайловна - это живая летопись здешних раскопок. Шесть лет уже копают Нимфей, а она помнит любую интересную находку, да и вообще сколько интересных историй про археологов она помнит заслушаешься. И все трое детей ее работают на раскопках, а она сама уже шестой год у археологов за повара. Так получилось, что мама очень подружилась с этой женщиной, с Варварой Михайловной. Все свои беды друг другу открывали, все друг другу рассказывали. Да и увлечение у них было одно и то же. Варвара Михайловна хоть и простая женщина - жена рыбака, но по-настоящему любила археологию, ее, так же как и маму, влекла тайна прошлого земли.
Вот этот час отдыха и спасал маму. У нее было даже подозрение, что начальник экспедиции был в сговоре с Варварой Михайловной. Знал, что мама новичок и ей труднее, чем другим.
...Первые дни мама работала как в бреду. Жарко, пить хочется, поясница ноет, даже не в состоянии была радоваться находкам. Она удивлялась солидным археологам. Они радовались, как дети. Визжали, кричали. У них была смешная привычка: если кто найдет что-нибудь стоящее, то высунется из раскопа и показывает большой палец. Значит, находка "на большой"! И все сбегаются смотреть.
А когда кто-то откопал гидрию - специальный кувшин для воды, то он поднял вверх оба больших пальца и исполнил танец с дикими выкриками. Мама говорит, что и ее в тот раз будто охватило какое-то безумие.
Тогда мама впервые и почувствовала, что она настоящий член экспедиции. Теперь она никого не стеснялась. И вот что странно - усталость как рукой сняло.
Часто в перерыв археологи ходили купаться. И вот однажды, когда все остальные купались, а мама стояла и смотрела вдаль, на степь, ей привиделась странная вещь.
Воздух струился над землей, как бывает над костром. И в этом белом слепящем мареве мама вдруг отчетливо увидала бледный силуэт города. Стены из розоватого туфа, суетливое движение на улицах. Даже как будто слышны были звуки - гортанные грубые голоса продавцов рыбы, перекрывающие их звонкие голоса мальчишек, бегущих стайкой в увлечении какой-то своей игрой, и певучие голоса девушек, продающих воду. Вот одна из них проходит совсем рядом, а на плече у нее гидрия... А в бухте большие корабли, на носах их вырезаны разные фигуры, паруса трепещут и бьются на ветру... Я нарочно так подробно записываю мамины видения. Ведь меня тогда не было и в помине, еще даже мама и папа не были знакомы, а вот теперь я увидела такой же город, только не видение. Но не буду забегать вперед, буду рассказывать все по порядку.
Над маминой головой закричали чайки. Она вздрогнула, и мираж пропал. Перед ней лежала сухая, выжженная солнцем земля, израненная раскопками. Сухие пучки бессмертников, шары перекати-поля, смешная голова в детской панамке, торчащая из раскопа, мотыги, лопаты. И маме стало больно оттого, что нет уже давно этого города и не приходят сюда больше корабли.
