Олег Большаков - История Халифата. Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656
Олег Большаков - История Халифата. Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656 краткое содержание
История Халифата
Том 2. Эпоха великих завоеваний, 633—656
Введение
Первая четверть века существования Халифата, которой посвящен этот том, прошла под знаменем завоевательных походов, за чрезвычайно короткий исторический срок в несколько раз расширивших пределы мусульманского государства. Взятие Балха в 652 г., завершившее поглощение Сасанидской державы, и поход на Дербент в том же году стали концом первого этапа завоеваний, хотя пограничные войны и набеги на соседние территории, особенно в Малой Азии, не прекращались.
На этом этапе сохранялось сознание единства старой гвардии ислама, сподвижников пророка, возглавлявших армию и административный аппарат государства; это единство, обеспечивавшееся сознанием общей причастности к первоисточнику истинной религии и истовостью веры, определяло беспрекословное повиновение халифу. В то же время разноплеменная масса арабов, лишь недавно и не совсем добровольно принявших ислам, оказавшись за пределами родных краев ничтожным меньшинством, невольно сплотилась, впервые начав осознавать свою более высокую надплеменную общность, скрепленную единством языка и религии. Личная и межплеменная вражда, недовольство распоряжениями вышестоящих — все это отступало на задний план перед высшей объединяющей целью — распространением власти ислама на все новые и новые территории, приносившим постоянный приток добычи, которая обогащала, хотя и в разной степени, всех участников завоеваний.
Но как только наступила неизбежная пауза в завоевательных походах, обусловленная чрезвычайной растянутостью коммуникаций и необходимостью освоения завоеванных территорий, так тотчас проявились внутренние противоречия, до поры до времени заглушавшиеся угаром легких побед.
Во-первых, оказалось, что равенство мусульман перед богом не обеспечивало равенства в получении благ мира сего: завоевания, обеспечив более высокий, чем прежде, жизненный уровень всех мусульман, во много раз больше обогатили верхушку, чем рядовых воинов, увеличив имущественное неравенство. Во-вторых, наиболее активная часть общины в ходе завоеваний оказалась за пределами Аравии, в совершенно новых условиях, которые порождали иные, местные интересы, отличные не только от интересов мединской аристократии, но и от проблем и интересов других провинций. Возникли новые центры, и Медина стала утрачивать роль главного города Халифата. Наконец, с прекращением завоевательных походов обострилась борьба между вождями различных группировок за власть и богатство.
Все это, вместе взятое, привело к такому накалу страстей, что третий халиф, Усман, был убит недовольными и Халифат ввергся в пучину гражданской войны, навсегда покончившей с единством мусульманской общины. С гибелью Усмана кончилась патриархальная эпоха истории Халифата, поэтому логично завершить данный том этим событием. Дальше общество вступает в новый этап, и новые острые проблемы затмевают прежние, шедшие из времени распространения ислама и первых героических битв.
Героический период истории ислама, время победоносного его распространения, привлекал внимание мусульманских историков наравне с эпохой Мухаммада. В их распоряжении имелся обширный материал того же характера, что и для биографии Мухаммада, — воспоминания очевидцев и участников событий, число которых для этого периода было значительно больше, так как в завоевательные походы были вовлечены огромные массы людей. Однако в этом заключалась и сложность использования имеющихся сведений. Если с Мухаммадом был связан сравнительно узкий круг людей, в основном знакомых друг с другом и поэтому как-то корректировавших свои рассказы с воспоминаниями других (при том, что важнейшие события были связаны с одним лицом), то здесь приходилось иметь дело с событиями, происходившими на обширной территории и мало связанными друг с другом.
Когда через несколько десятилетий в обществе появилось сознание необходимости письменной фиксации сведений о прошлом, в памяти участников событий перепутались и имена полководцев, и названия чужих мест, и порядок событий, не говоря уж о датах, да и какие даты могли быть до установления официальной хронологии, которая появилась только на пятый год с начала завоеваний.
Стареющие ветераны великих завоеваний охотно рассказывали о собственных подвигах и храбрости героев своего племени, но эти рассказы после многократного изложения утрачивали часть достоверности в пользу занимательности и складности рассказа, происходила фольклорная обработка материала со полуэпическими рассказами существовали и достаточно точные, насколько это позволяет специфика человеческой памяти, воспоминания, иногда даже подкрепленные обрывочными записями и копиями документов, — только этим можно объяснить наличие точных дат, в которых день недели сходится с числом месяца соответствующего года. Эти записи и воспоминания по большей части связаны с событиями в кругу мусульманской верхушки в Медине.
Противоречивость имеющихся сведений сбивала средневековых компиляторов и приводит в отчаяние исследователей: рядовые участники одного и того же сражения, находившиеся на разных участках поля боя, могли, добросовестно и точно излагая то, чему были свидетелями, дать столь разные описания хода сражения, что их легко можно принять за рассказы о совершенно разных событиях. Если же при этом в воспоминаниях расходятся даты и названия местностей или имена командующих, то, разделив подобные рассказы, можем получить описание сражения, которого не было в действительности, и исказить ход событий. Немало затруднений для реконструкции хода событий создает понятная человеческая слабость связать те или иные славные дела с именами «своих» героев. Так вполне достоверные по сути рассказы оказываются в наших глазах опороченными и подозрительными по достоверности.
Первые записи рассказов о завоеваниях появились в третьей четверти VII в.[+1], но до нас не дошли не только они, но и подавляющее большинство компиляций этих записей, объединенных по территориальному принципу («Завоевание Сирии», «Завоевание Египта» и т. д.), которые были составлены вторым и последующими поколениями арабских историков [+2], вплоть до середины IX в. От всей литературы о завоеваниях, созданной за полтора века с ее рождения, до нас дошли лишь часть одной истории завоевания Сирии [+3] и несколько чрезвычайно искаженных поздними переделками историй завоевания отдельных областей, написанных ал-Вакиди, которым арабисты до сих пор отказывают в праве считаться источниками, заслуживающими доверия. Правда, большинство историков IX — Х вв., переписывая записи предшественников, добросовестно сохраняли указания на источник сведений со списком передатчиков информации. Эта цепь имен передатчиков, иснад, позволяет нам довольно точно представить содержание и характер несохранившихся ранних сочинений [+4].
Среди дошедших до нас сочинений второй половины IX — первой половины Х в., подробно освещающих ход первого этапа завоеваний, мы находим как специализированные сводки сведений о завоеваниях, составленные Ибн Абдалхакамом, ал-Балазури и ал-Куфи, так и разнообразные исторические хроники с тематическим или погодным изложением событий: от краткой «Истории» Халифы б. Хаййата до подробнейшей «Истории пророков и царей» ат-Табари, вобравшей в себя львиную долю всей исторической информации арабов о первых трех веках истории мусульманского государства. Это не исключает того, что некоторые сведения ранних историков, пропущенные или опущенные компиляторами IX — Х вв., можно найти и в более поздних исторических сводах [+5]. Информация, касающаяся отдельных деятелей или эпизодов, рассеяна практически во всей арабской литературе, и дать ей обзор и оценку невозможно; чаще всего она встречается в биографических словарях [+6] и юридических сочинениях, авторы которых искали в ранней истории Халифата прецеденты и основания для своих фискальных и государственно-правовых теорий [+7].
Большинство этих источников известно давно, и их сведения использованы исследователями почти исчерпывающе, однако это не значит, что теперь остается только интерпретировать известные факты, опираясь на работы предшественников, и не вдаваться в тонкости источниковедческого анализа. Во-первых, критический анализ даже таких хорошо известных источников, как сочинения ал-Балазури и ат-Табари, откуда мы черпаем основную массу сведений, проведен далеко не полно, а во-вторых, время от времени появляются и новые источники, а вместе с ними приходится пересматривать отношение к старым и переосмысливать, казалось бы, исчерпанный материал.
Таким новым приобретением для исследователей оказалось обширное (восьмитомное) сочинение современника ат-Табари, Ибн ал-А’сама ал-Куфи, известное прежде по персидскому переводу первой его половины (1199 г.), полный арабский текст которого был опубликован только двадцать лет назад [+8]. Впрочем, с таким же основанием можно сказать уже двадцать лет назад, так как этот срок вполне достаточен для широкого вовлечения нового источника в научный оборот, чего еще не произошло в той мере, в какой он заслуживает [+9].
