Вильям Похлебкин - Кухня века
Обзор книги Вильям Похлебкин - Кухня века
Веселый стол
Согласно одной из легенд о Похлебкине, писать о кухне он стал после того, как был изгнан из научно-исследовательского института, где работал по своей основной специальности — скандинавской истории, за то, что дал пощечину хаму-начальнику. Совершенно неважно, правда ли это. Важно, что личность автора кулинарных колонок в «Неделе», а потом и множества книг, требовала героического ореола. Похлебкин и был одним из культурных героев советской эпохи.
Он стал первопроходцем и первооткрывателем для поколений, выросших на суконных сталинско-микояновских текстах: «Питание является одним из основных условий существования человека», почитавших Молоховец музейным экспонатом. Похлебкин умело и увлекательно усаживает за свой «веселый стол» — так называется, как мы узнали из его словаря, вечер на другой день после свадьбы, когда за столом только близкие. В данном случае близкие — те, кого не поразила (из того же словаря) «бридость, или асперация — отсутствие кулинарного вкуса, равнозначное понятию отсутствия слуха у музыканта». Каково сопоставление! Особенно на испорченный слух тех, кто по-российски делит искусства на высокие и низкие, оттопырив губу, не ведающую настоящей радости еды и питья.
По литературному темпераменту Похлебкин — природный просветитель. Он ведь не просто, например, учит готовить рыбу, но и объясняет, почему рыбная кухня пришла в упадок в современной России, свелась к мороженому филе в прогорклом масле. Он растолковывает, что пряности, которыми так бездумно пренебрегают в отечестве, — не роскошь, а средство достижения высот гастрономического мастерства. Он убеждает и переубеждает.
Главное, он учит не столько правильно готовить, не столько вкусно есть, сколько — вкусно и правильно жить. Его сочинения расширяют уродливо суженное понятие культуры, непринужденно и наглядно ставя кулинарное искусство на его подлинное место рядом со всеми каноническими видами творчества. Иногда Похлебкин настаивает на этом впрямую — как в книге о том, что ели и пили персонажи русской классической драматургии, от Фонвизина до Чехова. Как всегда в похлебкинских книгах, концепции основаны на точных подсчетах, и мы узнаем, что абсолютный чемпион — Островский: 99 кушаний и 54 напитка фигурируют в его драмах и комедиях.
Как приходилось унижаться поэту кухни Похлебкину, долгие годы разжевывая в предисловиях, что «говорить о еде не мещанство», что «есть — значит жить, значит работать, значит строить, творить, мыслить». А Похлебкин — конечно, поэт: и в стилистике, и в отношении к предмету. В давнем споре, что есть кулинария — наука или искусство, он безоговорочно за художественное творчество. У него не найти казарменных указаний «судки с приправами лучше всего располагать ближе к средней линии стола», зато сколько угодно категоричности и страстности. В статьях и рецептах мелькают слова «неверно», «ни в коем случае», «вопиющая кулинарная безграмотность».
Похлебкин хулит нерадивых поваров за «огульное применение приправ» — изыск стиля, порожденный негодованием. А гневный оборот «бросая суп на произвол судьбы» — словно из «Бориса Годунова» по торжественной звучности пятистопного ямба.
Его сочинения — радость чтения. Вот первая строка книги «Занимательная кулинария»: «На кухне должно быть все необходимое и абсолютно ничего лишнего» — и сразу видно, как Похлебкин выполняет эту заповедь на своей литературной кухне.
Едва ли не первым в наше время заговоривший о русской гастрономической культуре, горячо воспевая ее достоинства, ученый эрудит Похлебкин ставит Россию в мировой контекст. Точнее — возвращает. Исправляет геополитические аномалии наиболее натуральным для человека путем. Уха соседствует с устрицами и уткой по-пекински, между порриджем и пошированным яйцом — похлебка репяная. Для писателя с именем Вильям и фамилией Похлебкин естественно описывать «облако» как горячее десертное блюдо петербургской кухни, соединившее французские безе и украинские соложеники.
При всей широте взгляда и кругозоре знаний Похлебкин — искренний и временами декларативный патриот. Патриотизм возносит его к высокой поэзии, а иногда поэтическим же образом затмевает взгляд — как в «Истории водки», по сути, оставляющей на водочной карте мира одну лишь Россию. Однако позитивный пафос преобладает. Ржаным хлебом и особенно квашеной капустой Похлебкин гордится, как принято гордиться пушкинскими стихами и толстовской прозой. Все это вместе, как безошибочно прочитывается в похлебкинских книгах — выдающиеся достижения русской культуры. Кто еще смог бы написать такое: «Щи воплотили в себе лучшие стороны русского характера»? А рассказав все о щах, Похлебкин совсем по-гоголевски не удерживается от умиления и восторга: «Остается только удивляться, что такое поистине универсальное блюдо как щи не пришло на ум никакому другому народу, кроме русского».
Предисловие
«Итоги века. Взгляд из России» — как их задумали издатели — это в основном итоги развития культуры за истекшее столетие, то есть результаты духовной эволюции человечества за XX век вообще и духовной эволюции российского общества, в частности. Большинство участников проекта — его авторы и составители — по профессии писатели, поэтому внимание к чисто литературной части культуры оказалось невольно преобладающим: сказки, поэзия, проза, драматургия, отдельные литературные жанры — фантастика, детективы, публицистика, запретные, подцензурные издания — все это нашло свое отражение в данной серии. Не говоря уже о других видах духовной культуры: живописи, кинематографии, фотографическом искусстве и др.
И вдруг среди всего этого великолепия высокого духа, среди этого Парнаса и пристанища муз — некая странная в данной компании «белая ворона» — кухня. Да, самая настоящая, со всеми ее плитами, кастрюлями, картошкой, морковкой, мясом, рыбой, мукой и иными продуктами, со всеми ее поварами, кухарками, официантами и даже домработницами, не говоря уже о керосинках и примусах.
Конечно, с точки зрения читательско-обывательской, кулинарное искусство ни к сфере интеллекта, ни к сфере чистой экономики не относится. Но на деле, да и с точки зрения серьезной науки, например этнографии, пища в процессе исторического развития общества и конкретно в жизни людей играет не только выдающуюся и даже определяющую роль, но и относится к разряду культуры человечества, материальной культуры.
Многое, чего мы не замечаем, что мы не считаем важным, а именно: приготовление пищи, ее оформление из пищевого сырья в удобоваримые и вкусные блюда, многообразные изменения в ее составе на протяжении эпох, изменения в формах ее предложения потребителю в ассортименте, технологической обработке в пищевой промышленности и в разных национальных кухнях — все это отнимает массу средств, времени у любого общества, дает работу массе людей, обеспечивает их существование и, наконец, формирует настроение людей, иными словами — влияет, воздействует и даже давит на общество, то есть волнует и раздражает, возбуждает и вызывает энтузиазм.
А мы... жуем и не отдаем себе отчета, что эта сфера не менее важна, чем литература, религия и даже мораль. Ибо без обеда нет беседы. Нет мысли, нет вдохновения, нет полета фантазии, нет гениальных прозрений, нет ни открытий, ни изобретений. Нет жизни, существования...
Сознавая, что еда — одна из самых фундаментальных основ нашего существования, мы в то же время забываем о том, что:
во-первых, пища, еда — ее объем, состав, качество — это показатель благосостояния страны и народа, один из критериев экономики государства и важнейший идентификатор, обнаружитель, отождествитель нравов, обычаев народа;
во-вторых, поваренное искусство, умение превращать сырые продукты в высококачественную еду — это часть материальной культуры народа, показатель общего уровня цивилизованности нации, ее таланта, оригинальности и особенностей национального мышления, уровня изобретательности и приспособляемости к природным условиям среды обитания;
в-третьих, национальная кухня народа — один из критериев, по которому определяется психический склад той или иной нации, отражающийся в господствующих кулинарных вкусах или безвкусице, в их направленности, в их заданности, в пищевых пристрастиях и в пищевой «моде».
Короче говоря, кухня, особенности питания всего народа или его разных слоев — это та область, которая лучше всего способна сказать о национальных склонностях и национальном характере народа.
Вот почему эволюция, изменения, подвижки, сбои, смена курса поваренного искусства той или иной нации, говорит самым объективным образом о серьезных изменениях в национальном характере, и поэтому ее надо изучать — и не только поварам, но и политикам, демографам, психологам, дипломатам, которые хотели бы понять или завоевать ту или иную страну, тот или иной народ.
