Ольга Щербатова - В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года
Глава VI
Пятница 29 января, Батавия. — В шесть часов утра сегодня мы вошли в группу «Тысячи островов», состоящих из множества мелких островков, большею частию очень плоских, но всех покрытых частым, низким кустарником, среди которого возвышаются кокосовые пальмы и варингины (фиговое дерево), и окаймленных узким берегом снежно-беловатого кораллового песку.
Ночью выпал дождь, и небо было хмурое, так что только около восьми часов из-под низко нависших туч показались высокие горы Явы, а немного спустя — и низменный берег с пальмовыми рощами. Беспрестанно встречавшиеся суда явственно указывали на близость большой гавани, и, действительно, мы вскоре увидали маяк, миновав который De Carpentier часов в десять утра ошвартовался у набережной Танджунг-Приока.
Батавия, бывшая когда-то морским портом, с течением времени благодаря постепенному повышению берега удалялась все дальше от моря, от которого она теперь находится верстах в двух. До последнего десятилетия только самые мелкие суда и баржи могли проникнуть в Батавию посредством канала, соединявшего этот город с морем; все же остальные суда принуждены были останавливаться на открытом рейде, который, хотя и защищен от ветров многочисленными островами, но тем не менее представляет много неудобств для нагрузки и выгрузки.
По словам Реклю[124], «наносный реками Ливунг[125] и Ангке ил способствовал еще более засорению и обмелению взморья; береговая линия удалялась из года в год все быстрее, так что с 1817 по 1874 год она отходила средним числом ежегодно на 16 саженей. Ввиду этих обстоятельств было крайне необходимо создать новую гавань, защищенную каменными дамбами; колониальное правительство, решившись сделать нужную для этого затрату, остановило свой выбор на местечке в семи верстах от Батавии, называемом Танджунг-Приок. Сооруженные здесь два громадных мола, один в 827 сажень длины, а другой в 920, образуют теперь обширный порт, вместимость которого равняется 220 десятинам и где могут свободно стать на якорь самые большие суда. Обширные доки и мастерские завершают удобства порта, который соединен с Батавией железной дорогой, каналом и шоссе».
Посланный из Hotel des Nederlanden встретил нас на пристани и предупредил, что до Батавии нужно еще проехать минут двадцать по железной дороге. Последняя проходила сквозь рощи пальм по низменной болотистой местности, пересеченной каналами; здесь все было любопытно и интересно: туземные жилища на сваях, лодки по каналам, идущие на бичевах, оригинальные костюмы жителей и способ запряжки плутов буйволами.
Приехав в Батавию, мы со станции поехали в экипаже, запряженном парой крошечных лошадок, которыми управлял кучер-малаец, одетый в саронг[126] и кабайи[127], одежду местных жителей, и имевший на голове поверх тюрбана черный кожаный цилиндр с кокардой, что придавало ему в высшей степени комичный вид. По множеству каналов Батавия очень походит на голландские города, хотя этому сходству мешает большая оживленность улиц и толпы туземцев, между которыми замечалось особенно много китайцев. Вследствие сильных дождей, которыми сопровождается в нынешнем году наступивший недавно холодный сезон, в некоторых местах по нашему пути дома и улицы были совершенно затоплены водою.
Подобно всем гостиницам на Яве, построенным почти по одному плану, Hotel des Nederlanden, в которой мы остановились, состоял из обширного двора, обсаженного деревьями и окруженного с четырех сторон зданиями; в переднем находилась гостиная с дверьми, выходящими на широкий крытый балкон, вымощенный мраморными плитами и с расставленными по нему столами, креслами и стульями. Вечером балкон ярко освещался и был любимым местом пребывания живущих в гостинице в до- и послеобеденное время. Примыкая сзади к гостиной, открытая со всех сторон столовая выступала во двор и украшалась различными растениями, наполнявшими боковые арки. В этом же главном здании помещались лучшие спальни и, между прочим, наши, отличавшиеся от прочих большей вышиной и комфортом. Остальные три стороны двора окружены были верандой, служившей гостиной для спален, пристроенных сзади и выходивших на нее дверьми. Перегороженная местами ширмами и уставленная мебелью, веранда затенялась спереди от солнца большими спускавшимися соломенными жалузиями, заслонявшими также сидящих от взоров прохожих.
Удобство подобного распределения состоит в возможности для всех останавливающихся в гостинице проводить время на открытом воздухе вместо того, чтобы запираться в удушливых комнатах; неудобство же составляет публичность здешней жизни, так как нельзя выйти во двор, не подвергаясь любопытным взорам многочисленных зрителей.
После завтрака мы отправились к агенту «Кинг и К°» Райсу, чтобы осведомиться о способах передвижения внутри страны и об удобоисполнимости затеваемого нами путешествия. Райс ничего не сумел нам сказать и направил в справочную контору Шультце, также не снабдившую нас никакими точными сведениями. Батавские же магазины так бедны, что мы нигде не могли найти каких бы то ни было книг про Яву. Всюду, где мы побывали, все говорили только по-голландски и весьма немногие — на ломаном французском языке. С. же, мечтавший, что, зная немецкий язык, ему легко будет изъясняться здесь, решительно ничего не понимал из сказанного ему. Нестерпимая жара заставила нас поспешить домой и укрыться в комнатах, где было, хотя немного, прохладнее.
Батавия, сравнительно с числом ее жителей, занимает громадное протяжение: от одного конца города до другого по прямой линии более восемнадцати верст; жителей же всего 108 тысяч, из которых 8821 европеец, 26 934 китайца, а остальные — туземцы. Впрочем это пространство включает в себя несколько городов, соединенных друг с другом каналами, дорогами и аллеями. Основанный в 1619 году, город первоначально находился у самого моря, на правом берегу Чиливунга, в устье которого на искусственном острове возвышалась цитадель.
Благодаря ее торговому значению Батавия понемногу обстроилась, но дождь пепла, выкинутый вулканом Салак, завалил каналы, остановив свободный до того сток воды, вследствие чего образовались в более низких кварталах зловредные миазмы; кроме того, морской берег стал ежегодно удаляться все дальше к северу. Таким образом Батавия одновременно лишилась выгод приморского положения и по своему климату, бывшему всегда нездоровым, а после извержения став им еще более, сделалась положительно пагубным местом жительства. Ввиду невыгодности таковых условий, европейские жители покинули древнюю столицу острова, предоставив ее сторожам складов и многочисленному китайскому населению, а сами перекочевали на возвышенные земли, находящиеся в нескольких верстах на юг от покинутого города; причем они из санитарной предосторожности насадили всюду широкие аллеи и обширные сады. Другие меры, принятые ими, и по сих пор исполняющиеся для уменьшения болезненности, состоят в безупречной чистоте улиц, домов и дворов; полицейские постановления по этому предмету обязательны для всех и полиция строго следит за их соблюдением. Все стены, дома и даже туземные хижины должны белиться два раза в год; улицы поливаются три раза в день; накопление нечистот на дворах и в зданиях наказывается как преступление, а каналы и дренажные трубы от времени до времени особенно тщательно прочищаются.
Голландцы и на Яву перенесли свою страсть к каналам: во всех главных улицах Батавии проложены посреди каналы, по бокам которых тянутся аллеи, затеняющие дороги. По сторонам последних помещаются окруженные садами дома, обыкновенно одноэтажные, с черепичными крышами и содержимые с тою удивительною опрятностью, которая присуща только голландцам. Сады с клумбами ярких цветов и изумрудно-зелеными газонами отделены от улиц лишь тщательно обстриженными живыми изгородями по большей части из цветущих хибискусов или низкой решеткой, а не огорожены, как в Индии, высокими каменными стенами.
Нынешняя Батавия делится на четыре части, каждой из которых присвоено особое название. Первая, собственно говоря настоящая Батавия, самая древняя, посвящена исключительно торговле; особенности ее составляют узкие улицы и высокие дома с широко выступающими крышами и балконами, напоминающими старинные города Голландии. Здесь сосредоточиваются банки, конторы, агентства и проч.; днем улицы переполнены экипажами, телегами, пешеходами и всеми признаками деятельной деловой жизни; вечером же они пустые: европейцы уезжают в свои виллы в Moltevreden, Weltevreden или Meester Cornelis, туземцы — в свои кампонги[128]. По установленному здесь обычаю публичные здания и частные конторы открыты от десяти часов утра до пяти вечера, чтобы дать возможность служащим в них предаваться моциону на открытом воздухе в прохладное время дня, т. е. рано утром и вечером.
