Хорхе Борхес - Как сделать детектив
Некоторые опусы такого типа порой выступают под видом детективов, с которыми их, кстати, нередко путают иные критики. В них действительно описывается преступление, часто совершенное в невероятных обстоятельствах (причем никаких разъяснений не следует), а затем полицейские или частные сыщики начинают носиться туда и сюда в автомобилях, аэропланах, моторных катерах, то и дело раздаются выстрелы из пистолетов и одно головокружительное приключение следует за другим. Если в сюжете имеется разгадка, то она совершенно неубедительна; но основное удовольствие, получаемое поклонниками такого чтения, связано не с хитросплетениями сюжета, а с описанием перипетий. Применение термина «детектив» к такого рода историям совершенно ошибочно, ибо они как раз характеризуются отсутствием признаков детективного жанра. Но что же это за признаки?
Важной особенностью детектива, отличающей его от прочих прозаических жанров, является то, что удовольствие, доставляемое им, носит прежде всего интеллектуальный характер. Из этого вовсе не следует, что детективу ни к чему все то, что присуще хорошей литературе, — изящество слога, юмор, интересные характеры, запоминающаяся обстановка, эмоциональная напряженность сюжета. Напротив, детектив не должен всем этим пренебрегать. Он может иметь интересный сюжет, развертывающийся убедительно и живо. Но если для других прозаических жанров все эти свойства имеют первостепенную важность, в детективе они вторичны, носят подчиненный характер и, если потребуется, могут быть вообще принесены в жертву интеллектуальному интересу. Истинные ценители детектива любят его за то, что он позволяет им принять участие в интеллектуальной гимнастике ума, и удовольствие от чтения тем интенсивнее, чем полней удовлетворяются запросы соответствующей читательской аудитории.
Итак, хороший детектив может быть хорошей литературой; но отвлечемся пока от тех его качеств, что он разделяет с прочими произведениями искусства, и сосредоточимся на том, в чем он от них отличается, на тех признаках, что придают ему неповторимость и своеобразие. Я уже отмечал, что удовольствие, доставляемое детективом, носит интеллектуальный характер, и теперь хотел бы чуть подробнее остановиться на природе этого удовольствия, на способах, которыми оно может быть лучше всего доставлено. Но сначала нужно ответить на вопросы: каков облик наиболее типичного читателя детективов?
Какому типу личности прежде всего адресован настоящий, тщательно выстроенный детектив?
Мы уже имели возможность убедиться в большой популярности этого жанра. Рядовой читатель, однако, не отличается особой взыскательностью. Он проглатывает и хорошие, и плохие книги, не задумываясь, существует ли между ними разница — по крайней мере с точки зрения организации материала. Подлинные ценители жанра, решительно предпочитающие его всем прочим, читающие детективы внимательно и придирчиво, — это в основном представители интеллектуальных кругов: теологи, ученые-гуманитарии, юристы, а также — может быть, в меньшей степени — врачи и представители точных наук. Если судить по читательским письмам, которые я время от времени получаю, то главные поклонники жанра — это представители духовенства, имеющие склонность к ученым штудиям.
У теолога, ученого, юриста есть одно общее свойство: все они люди тонкой интеллектуальной организации. Они получают удовольствие от замысловатых дискуссий, интеллектуальной полемики, когда обсуждаемая проблема сама по себе представляет куда меньший интерес, нежели способ ее решения. Детектив радует своей логикой, и чем сложнее система доказательства, тем сильнее удовольствие от чтения. Участник интеллектуального диспута наслаждается умственной гимнастикой так же, как атлет возможностью размять свои мускулы. Но удовлетворение, доставляемое такими поединками, зависит от строгого соблюдения правил анализа, умения избегать логических погрешностей и особенно от верной интерпретации исходных данных.
У школьников, уличных ораторов и прочих лиц, незнакомых с методами ведения дискуссии, дебаты ведутся, как правило, с помощью того, что можно назвать «аргументацией на основе голословного утверждения». Каждый из участников стремится забросать оппонента «очевидными фактами», каковые тот объявляет фикцией и в свою очередь выдвигает ряд утверждений, истинность которых тотчас же ставится под сомнение противной стороной. Тем самым дискуссия гибнет в хаосе противоречащих друг другу утверждений. Иначе ведет себя искусный диалектик. Он начинает с того, что четко устанавливает предмет дискуссии и договаривается со своим оппонентом о наличии некоторых неоспоримых исходных данных. Теологические дискуссии обычно основываются на некоторых утверждениях, справедливость которых признается обеими сторонами, а прения сторон в суде, как правило, связаны не с вопросами истинности тех или иных фактов, но с тем, какие выводы можно сделать из тех данных, что являются неоспоримыми и для защиты, и для обвинения.
Таким образом, настоящее интеллектуальное удовлетворение дискуссия может доставлять, лишь когда целиком и полностью определены исходные данные. Споры относительно того, имел или не имел места тот или иной факт, практически не представляют для нас интереса с интеллектуальной точки зрения, но так или иначе логическая аргументация — последовательная цепь суждений — невозможна, пока не будет достигнуто согласие обеих сторон относительно исходных данных. Эта самоочевидная истина нередко забывается авторами детективов. Их сюжеты, а стало быть, и система доказательств той или иной проблемы основываются на химических, физических и прочих данных, каковые, однако, вызывают сомнение у образованного читателя, что полностью обесценивает выводы, сделанные на основе анализа этих данных, и, следовательно, не позволяет читателю насладиться красотой аргументации.
Другим важнейшим фактором выступает умение избегать логических ошибок. Вывод должен естественно и неизбежно вытекать из посылки, он должен быть единственно возможным, и недопустимо, чтобы читатель сомневался в его непреложной истинности.
Здесь-то детективы, как правило, чаще всего и терпят неудачу. Они изобилуют логическими погрешностями.
Вывод, к которому пришел талантливый сыщик, выдается им за единственно верный, но читатель прекрасно видит, что это всего-навсего одно из возможных решений проблемы. Но когда авторское «только так, и никак иначе» теряет в глазах читателя свою непреложность, пропадает и искомый эффект детективного произведения. Обещанное и с нетерпением ожидаемое доказательство превращается в голословное предположение, вся конструкция начинает рушиться, а читатель лишается интеллектуального удовлетворения, на которое рассчитывал.
Бросив беглый взгляд на природу удовольствия, доставляемого детективом, мы теперь можем проанализировать структуру детективного произведения, обратив внимание на те способы, которыми создается искомый читателями эффект. Не будем распространяться о тех свойствах, что детектив разделяет с прозой вообще, только позволим себе не согласиться с весьма распространенной точкой зрения, что у детектива таких общих свойств не имеется. Если не считать любовной темы, для развития которой у детектива обычно просто не хватает места, то детективный роман вовсе не должен уступать представителям других прозаических жанров с точки зрения художественного уровня и мастерства. Разумеется, все то, что вступает в конфликт с основной темой, препятствует ее ясному изложению, должно быть убрано, но юмор, живописность обстановки, характеров, а также эпизоды, где кипят эмоции, не просто желательны с эстетической точки зрения, но, будучи к месту использованы, могут сослужить хорошую службу, отвлекая читательское внимание на ключевые моменты, вместо того чтобы подсовывать ему «ложные улики» и применять подобные раздражающие трюки, с помощью которых авторы слишком часто наводят туман. «Тайна Эдвина Друда» — пример того, как под пером мастера детективный сюжет может получить высокохудожественное воплощение.
Если обратиться к проблеме детективной формы, то нетрудно заметить, что в основе детективного сюжета — логика, облаченная в беллетристические одежды. Но это особый вид логики. Когда загадка задана читателям, им предлагают и все необходимые для ее решения данные, хотя они присутствуют в скрытом виде и в умышленно нарушенной последовательности, дабы утаить истинное положение дел. Читатель же должен собрать все улики, выстроить их в правильной логической последовательности, установить их взаимоотношения, и тогда решение проблемы сразу станет самоочевидным. Сюжет, таким образом, обычно состоит из четырех компонентов: 1) постановка проблемы; 2) появление данных, необходимых для ее решения («улик»); 3) обнаружение истины, то есть завершение расследования детективом и обнародование своего вывода; 4) объяснение, каким путем расследователь пришел к такому выводу, его логическое обоснование.
