Василий Вахтеров - О новой педагогике. Избранное
Задержка движений ребенка приносит вред и его умственному развитию. Слабоумные дети не реагируют на впечатления окружающей среды, и это лишает их материалов для работы ума, приостанавливает их умственное развитие. Занятия с ненормальными детьми показали, что всего лучше начинать с движений, и чем успешнее идет обучение движениям, тем лучше идет и умственное развитие. Поэтому самым характерным признаком идиотизма считается приостановка в развитии мускулов. Никогда еще не удавалось успешное обучение слабоумных, если оно велось путем задержки мускульных движений.
С этой точки зрения нельзя не осудить те детские школы, где царит неподвижность, где слышен только голос учителя, где у детей работают только уши да глаза, где они слушают и смотрят, но не действуют. Статистическим путем (посредством опросных листов) определили, что самыми любимыми учебными предметами служат для мальчиков гимнастика и рисование, а для девочек – рукоделье, гимнастика и пение.
Здесь, очевидно, сказываются пресыщение детей словесными предметами и тоска по активной деятельности и по предметному обучению. К счастью, в наше время мы все чаще встречаем школы, где этот стародавний монастырский способ обучения отходит в область печальных преданий. Раньше, нежели в других странах, это движение обнаружилось в Англии. Там издавна школьник пользовался большею свободою, много двигался, играл, поражал наблюдателя своей веселостью и резвостью. Там, кроме словесного обучения, пользуются всеми другими приемами. Там знакомят детей с разными способами, посредством которых человек выражает свои чувства: музыка, живопись, скульптура, архитектура, танцы, разговор, жесты. Там предоставляют им возможность самим петь, рисовать, лепить модели, декламировать.
Мы смотрим на это движение как на первые попытки к тому, чтобы школа стала жизнью, а жизнь – школою. Об этом мечтал Гёте. В «Педагогической области» гениального поэта ничто не должно было отделяться от жизни. Например, для изучения иностранных языков образуется искусственная родина, и язык изучается посредством живой практики, разговора с окружающими. В земледелии, горном искусстве, скотоводстве и мастерских предметы изучаются в их естественной обстановке путем непосредственного участия в работах, а потому реальные знания не преподаются особо.
На первой ступени надо довольствоваться и самым грубым и простым исполнением работ, а на высших ступенях требовать более тонкой отделки. Это касается одинаково и лепки, и рисования, и письма, и игры на рояле, и всяких видов ручного труда, и пр. Наблюдения доказали, что, например, развитие мускулов руки у ребенка идет в последовательности, начиная от плеча и оканчивая пальцами. В соответствии с таким ходом развития мускулатуры развиваются и движения: грубые и простые вначале, тонкие, изящные, аккуратные в конце.
Но, не настаивая на аккуратности вначале, все же наши требования должны каждый раз идти немного выше того, что есть, но отнюдь не выше того, что ребенок может. При нарушении первого требования ребенок станет повторять лишь то, что он умеет, пойдет проторенными путями и ничему новому не научится; при нарушении же второго требования он скоро истощит запас своих сил, разочаруется в своих способностях, потеряет интерес к работе. Быть может, именно таким истощением сил надо объяснить то явление, почему так часто дети, подававшие большие надежды в детстве, не оправдывали этих надежд в зрелом возрасте.
«Что расцветет во мне – все рвется на уста», – сказал поэт. Художник, музыкант, механик на месте поэта заменил бы слово «уста» другими словами, каждый соответственно со своим ремеслом, но все они выразили бы одну и ту же бесспорную мысль, что всякий образ властно требует внешнего выражения в движении, в работе.
Новая психология установила, что все органы ощущений снабжены двигательными аппаратами и всякое восприятие сопровождается движением органов чувств: глаз, пальцев, языка и пр. Чем большую роль играли движения в восприятиях, тем ощущения и представления будут живее, отчетливее, яснее и ярче. Из многочисленных наблюдений, сделанных в этой области, укажем на опыты с истеричными, которые не видели какого-нибудь цвета, например красного. Но стоило только окрасить в этот цвет круг и вращать его, как истеричные начинали его видеть. Объяснение этого факта заключается в том, что вращение круга заставляло больных усиливать движение глазных мышц, а такие движения делают ощущения живее и ярче. Неподвижный глаз дал бы менее ясное представление о предмете, чем глаз движущийся. И наоборот, движущийся глаз может воспринять то, чего неподвижный глаз и совсем бы не заметил.
В.А. Лай заставлял учеников семинарии рассматривать углы, треугольники и разные другие фигуры или при устремленном взоре, насколько возможно без движения глаз, или при движении глаз, когда глаза следили за контурами. Когда затем фигуры были нарисованы, то оказалось, что количество ошибок при устремленном неподвижном взоре достигало 71, а при движущемся глазе – только 39. Как велика роль мышечных движений при воспоминаниях, показывает тот факт, что когда субъект моторного типа вспоминает мысленно про себя длинную речь, то он хрипнет при этом так же, как если бы он произносил ее вслух.
Вот почему хороший учитель, демонстрируя какое-нибудь наглядное пособие, заставляет детей следить за его контурами глазами, а иногда и рукой, и, если можно, предоставляет самим детям смастерить что-нибудь подобное. Вот почему на уроках письма учитель, показывая детям, например, букву, дает ее не в готовом виде, а в процессе письма. Мне кажется, что свойство людей видеть лучше предмет в движении, нежели в покое, можно объяснить и биологически. В развитии животного мира движение играло важную роль. Когда я смотрю на ящерицу не двигаясь, она остается спокойной, но стоит мне пошевелиться – и она убежит. Чувство самосохранения особенно часто должно было пробуждаться у наших предков именно тогда, когда враг приходил в движение. Охотничьи инстинкты точно так же возбуждались, когда шевелилась добыча.
Но если мышечные движения играют такую видную роль в психических процессах, то дело учителя использовать их наилучшим образом, возбуждая в учениках активное отношение к уроку. Сами ощущения обыкновенно играют только пассивную роль, а наше активное, произвольное внимание пользуется двигательными аппаратами внешних чувств. И это особенно резко бросается в глаза, когда мы что-нибудь ищем: предмет, его свойства или его изменения.
Уже много раз было говорено, что все, изученное нами не из книг только и не со слов учителя, а, кроме того, еще и на деле, на практике, мы знаем несравненно лучше, несравненно прочнее, многостороннее, увереннее, чем изученное только литературно. Так, ученик, сам проделавший опыт по физике или по химии, имеет о нем более точное, ясное и основательное понятие, чем ученик, бойко рассказывающий об этом опыте по книге, но его не производивший.
В применении к предметному обучению этот общий принцип требует, чтобы дети сами принимали участие во всех опытах, а не только смотрели, как производит их учитель. Пассивное отношение к опытам и картинам очень скоро надоест ученикам, а главное, оно отучает их от самостоятельности, активности. Необходимо возбуждать их самодеятельность. Надо, чтобы каждый из учеников сам проделал тот или другой опыт; сам нарисовал схему той или другой фигуры, предмета и пр., сам смастерил модель из дерева, бумаги или глины и сам же рассказал или написал, как произведен тот или другой опыт, сделано то или другое наблюдение. В этом смысле можно только приветствовать участие детей в работах на огороде, в саду, в уходе за цветами.
Важно, чтобы для урока о прорастании семени дети сами размачивали семена, расчленяли их, выращивали каждый свою горошину, свой боб и каждый сажал бы в воду свою ветку вербы, а затем чтобы дети сами наблюдали, что происходит.
Пусть они сами расчленяют почку и приклеивают ее части на листе бумаги. Пусть они сами собирают и засушивают листья и другие части растений по системе, рекомендованной учителем. Пусть сами срисовывают корни, корневые клубни и волоски. Пусть сами расчленяют цветки и срисовывают каждую часть особо. То же можно делать и с плодами.
Полезно, чтобы дети сами ловили гусениц и выкармливали их – каждый в своей коробке – чтобы наблюдать их превращение в куколки и затем – в бабочек. Если возможно, следовало бы предоставить детям распределение между ними наблюдения за жизнью каких-нибудь животных и птиц. Принесите в класс назревших икринок, положите их в воду, и дети будут иметь удовольствие сами видеть, как из икринок выходит маленькая рыбка, а в ней они сами увидят, как бьется ее сердце, а если есть микроскоп, они с большим интересом рассмотрят, как движутся кровяные шарики по кровеносным сосудам. Пусть дети сами производят наблюдение над своим дыханием, пульсом, утомляемостью, силою и пр.
