Леонид Сурженко - Воспитание без воспитания. Как вырастить ребенка счастливым человеком
Или спалит дом, когда нас не будет рядом?
Или приведет друзей, и они ограбят квартиру?
Или вдруг разболтает о нас такое, чего нам не хотелось бы выносить «из избы»?
А что будет, когда он подрастет, станет большим и сильным?
А не сядет ли он на шею?
А не отомстит ли, будучи взрослым, за обиды и оскорбления? Принесет ли воды, если наши ноги перестанут нас слушаться?
Не подведет ли?
Не придется ли за него краснеть или, что хуже, отвечать?
Может быть, вас никогда не посещали такие мысли. Допускаю, хоть и с весьма большой долей сомнения. Тогда, собственно, можете ближайшие абзацы пропустить – они не о вас и не для вас. Или не пропускать: может, пригодится. Мало ли что. Знание за плечами не носить.
Но довольно. Пусть так. Пусть мы иной раз и обижаемся на наших детей и порой даже побаиваемся их. Пусть. Что из этого, какой конструктив можно вывести из подобных заключений? Очень простой.
Когда проблему осознают, ее пытаются решать. Нет проблемы – нет и решения.
А в чем, собственно, корни указанных проблем? Отчего мы порой злимся на ребенка, раздражаемся, казалось бы, из-за мелочи? Вспыхиваем праведным гневом от брошенной на пол игрушки, взрываемся потоком обвинений при виде запачканных колготок, хватаемся за ремень, когда он отказывается нас слушать?
Ведь мелочи, не так ли?
Да, мелочи. Песчиночки. Которые со временем складываются в песчаную гору. А уж эта гора в состоянии засыпать нас с головой. Хорошо, понятно. В самом деле, вода камень точит. Нервы не железные, и самая мощная психика иногда дает сбои.
Но!
Мы всегда убираем за собой вещи? А наша супруга или супруг? Мы никогда не пачкаемся и всегда выполняем то, что нам говорят? А своей жене (или мужу) указываем, куда и что класть, на повышенных тонах? Или любому другому взрослому человеку? Только честно?
Вот ведь часто бывает так, что от ребенка мы требуем того, чего не осмеливаемся требовать от взрослого. Просто потому, что он слабее и меньше. Только поэтому!
Видимо, и с обидами ситуация похожая: удобно обижаться на того, кто мал и беззащитен.
Мы все возмущаемся жестокими взрослыми из «Оливера Твиста». Но редко задумываемся о том, что эти самые бедные оливеры живут рядом с нами. Даже не в соседнем городе или квартале. Не в другом доме или квартире. В буквальном смысле – рядом. Потому что это наши дети.
Без вины виноватые, они страдают, когда мы, папы и мамы, этого даже не замечаем. Страдают потому, что мы должны о них заботиться. Должны их кормить и одевать. Должны тратить на них деньги и свое время.
Все верно. В самом деле, то, что мы вынуждены делать, вряд ли принесет что-то, кроме раздражения.
Но дети в этом не виноваты.
Они действительно не просили их рожать.
Ладно, ладно… Не все так плохо. Ведь дети – это еще и радость. И свежесть ощущений. И тепло улыбок. И надежная, великолепная защита от одиночества. И благодатная почва для наших усилий.
И помощь – не только теперь, но и в будущем. И совет – иной раз единственно мудрый, ибо он не замутнен «опытом», нажитым с помощью боли, разочарований и ошибок.
И если подходить непредвзято – чисто математически – мы с удивлением обнаружим, что дают нам они больше, нежели берут.
Не так уж много, на самом деле, требует ребенок. Просто эти требования, нами же облаченные в тогу обязанностей, в силу этой же обязательности превращаются в пытку. Для нас же. Но разве в этом виноват ребенок?
Итак, вопрос: а что же делать? Где же выход?
Есть вариант простой, но практически нереализуемый.
Начать относиться к ребенку так же, как к взрослому.
То есть как к равному.
Безо всяких «но» или «в известной степени». Почему этот вариант практически нереализуем? Да потому, что инерция нашего мышления и восприятия, сложившиеся принципы и – в первую очередь – душевная лень вряд ли позволят так просто перестроить картину мира. Хотя попытаться, конечно, можно. Авось получится?
Есть и другой вариант. Трудный, времязатратный. Но более реалистичный.
Научиться прощать ребенка.
Именно такого – с его непонятными и нелогичными (вроде бы) капризами. С неуемной жаждой все знать, которую мы часто называем глупостью. С неприемлемыми (для нас) способами самовыражения в виде разрисованных обоев и разобранных до винтиков игрушек. С его непослушностью и неугомонностью. Сложно простить просто так? Давайте прощать за что-то. Ведь на каждый «проступок» ребенка наверняка найдется что-то положительное – то, что в нем радует. Что рождает в нас гордость, нежность, любовь.
Иногда надо лишь вспоминать, что это наш ребенок. Только и всего.
Почему эти мотивы я затронул в данной главе, в которой обещал разобрать особенности детей от трех до пяти лет?
Потому что именно на этот возраст зачастую приходится пик родительской усталости, раздражения и страха перед ребенком. Да, самый трудный – первый год. Но родители еще свежи, полны сил и надежд. Да и младенец пока весьма пассивен.
Он просто нуждается в нашей заботе, в нашей опеке. Единственный инструмент воздействия на нас, внешний мир – это его крик. Да, он может нервировать, но ведь никакого иного оружия у него нет.
Трехлетка же не только кричит, но и может передвигаться, говорить, задавать вопросы, не просто хватать, но и разбирать предметы. Если младенцу многое прощается в силу его несознательности, то ребенок, который умеет общаться, получает в нагрузку и ответственность за свои слова и действия.
А еще родители просто устают. Сумасшедший первый год, тяжкий второй… Может, на третьем отдохнем? Может, он уже сам понимает, осознает, старается?
И тут несчастного родителя ожидает горькое разочарование. Вполне закономерное, но от этого не менее обидное.
Покой нам только снится.
Да, в воспитании это так. И третий, и четвертый, и десятый – все та же кутерьма, все те же проблемы: обуть, накормить, научить, найти общий язык. Понять, выслушать, наставить на путь истинный. Есть от чего прийти в отчаяние!
И можно тысячу раз повторять, как мантру, слова «ребенок не виноват», но разве это поможет?
Поможет. Особенно если подкреплять эту мантру магическими действиями. Обрядами. Маленькими обетами, обязательными для исполнения.
Например, таким.
При обращении к вам ребенка обязательно выслушайте его первую фразу до конца, не перебивая. Обращение «мама» или «папа» в данном случае фразой не считается.
Смысл? О, он тут немалый. Но зачем раскрывать смысл таинства, если вы сами поймете? Попробуйте – и все станет ясно. Кстати, выслушать не перебивая можно не только первую фразу, но и последующие. Магия от этого не нарушится, правда!
Еще подсказки из зала? Пожалуйста.
Попытайтесь найти в словах ребенка рациональное зерно. И представить, что будет, если вы примете его предложение.
Понимаю, это уже сложнее. И психологически – все-таки где мы, а где он. И физически – ведь если окажется, что ребенок прав, придется, видимо, прилагать какие-то усилия.
Но что поделать? Я сразу оговорился: данный вариант будет более осуществимым, чем первый, но потребует в разы больших усилий.
А стоит ли их прилагать – это уж решать вам, дорогой читатель. Если вам нужен ребенок-друг, ребенок-напарник, ребенок-близкий, тогда, видимо, все-таки нужно.
Если для нас достаточно ребенка-раба, ребенка-слуги или льстивого холопа – нет проблем. Все в наших руках. В ваших и его.
Но вернемся к другой проблеме – к проблеме страха перед ребенком. В принципе, есть еще один вид страха – страх за ребенка. Эмоции вроде бы те же, а вот причины у них разные. И «лечение» также будет различаться. Но в рамках данной главы мы будем рассматривать только первый вид страха, ибо именно он прекрасно лечится микстурами свободного воспитания. Боимся ли мы наших детей?
Предлагаю читателю самому ответить на этот вопрос. Я лишь укажу на основу этого страха. Так сказать, главный страх, который порождает все остальные.
Это страх, что ребенок выйдет из-под контроля.
В восьмидесятые (да и позже) были популярны фильмы, в которых сюжет развивался вокруг темы выхода роботов из-под контроля человека. Тема действительно жутковатая и, несмотря на фантастичность, весьма актуальная. Ведь уже сейчас созданы совершенные машины, которые помогают по дому, играют в шахматы, управляют техникой… И «киношные» роботы для нас порой не более понятны, чем собственные дети.
О чем ребенок действительно думает?
Как он воспринимает ситуацию в семье, нас?
Как найти ту «кнопку», которая заставит его всегда слушаться? И наконец, что будет, если однажды он перестанет слушаться?
