Кэролайн Андерсон - Дом ее мечты
Руки Джорджии проникли под рубашку Себастьяна, она почувствовала его пальцы в своих волосах. Крепко держа ее голову, Себастьян долго не отпускал Джорджию. Но когда она уже была готова ответить на поцелуй, вдруг резко сделал шаг назад.
Джорджия прижала дрожащие пальцы к губам – их как будто разрывало от боли, ведь поцелуй длился так недолго. Она подняла голову: глаза Себастьяна словно потемнели, его грудь неравномерно поднималась и опускалась. Она слышала, как поток воздуха наполнял и опустошал его легкие, видела, как дернулись мышцы лица. Себастьян сделал еще один шаг назад.
– Думаю, тебе лучше идти спать, – хрипло сказал Себастьян и передал ей радионяню.
Джорджия кивнула – сердце неистово билось, эмоции обуревали. Она отвернулась и побежала в свою комнату.
О чем она только думала, позволив Себастьяну поцеловать ее? После всех этих лет борьбы Джорджия, наконец, обрела покой в надежде на второе счастье – что было так несправедливо к ее бывшему мужу. Но разве Дэвид мог соперничать с Себастьяном? Только после рождения сына Джорджия начала обретать душевное равновесие.
И сейчас Себастьян все это украл, разорвал тонкий слой душевного спокойствия, заставив ее снова мучительно страдать. Потому что Джорджия все еще любила его. Всегда любила. И теперь боль напомнила о том, что потеряла и как поступила по отношению к Себастьяну. Джорджия ни за что не вернется к той жизни, которой она жила, к тому человеку, кем он стал.
Переодевшись в пижаму, Джорджия залезла в кровать, не переставая думать о Себастьяне.
Джорджия слышала, как он поднялся в свою комнату где-то после полуночи, но это ее не разбудило, потому что она все еще не спала, слушая, как на улице воет ветер, безжалостно стуча по окнам. Не было никакого шанса уехать в скором времени. Дорогу, должно быть, накрыло доверху – снегопад не затихал, а только усиливался, и ветер сдувал снег с поля.
Загнав ее и Джоша, как в ловушку, к Себастьяну.
О! Зачем Джорджия позволила ему поцеловать себя?
Или это она его поцеловала?
Джорджия закрыла глаза. Она так не хотела, чтобы наступило завтра.
Он не мог заснуть.
Может быть, периодически Себастьян и впадал в дрему, но большую часть времени он не спал, пытаясь отвлечься от мыслей о поцелуе, пока за окном свистел бушующий ветер, создавая ощущение полной оторванности от мира.
Не было никакого способа отправить Джорджию домой в ближайшее время. Их недавний поцелуй лишь все усугубил.
Себастьяну следовало молчать. Что же все это означало? Неужели он все еще любил Джорджи?
Лжец.
Себастьян резко выдохнул. Нет, дело не в любви. Ему просто не следовало все ей рассказывать. И определенно, не нужно было целовать ее!
И теперь они застряли здесь. Вместе, без какой-либо возможности сбежать. Себастьян перевернулся, положил руки под голову и потер виски, пытаясь прийти в себя.
Но это не помогло. И так он лежал, раздраженный своей глупостью, смирившийся с обстоятельствами.
Уснуть не получалось. Он отбросил одеяло, натянул на себя одежду и пошел вниз. Лучший способ отвлечься – работа.
Но Себастьян не мог сосредоточиться, и в конце концов, когда было уже около пяти утра, он пошел на кухню, чтобы заварить себе еще кофе. С тостом и кофе он сел за стол.
Не очень хорошая идея.
Маленькие дети, насколько он помнил, встают рано. Скоро сюда спустятся Джош и Джорджия.
Себастьян не ошибся. Джорджи, с заспанными глазами, прижимая сына к груди, вошла на кухню и резко остановилась:
– Ах, прости.
На Джорджии была пижама, мягкая и эластичная. Малыш потянул за верхнюю часть футболки, обнажив привлекательную мягкую белую кожу ниже ключицы, которая притянула глаза Себастьяна как магнит.
Джорджия заметила направление его взгляда и натянула футболку обратно. При этом на ее щеках появился румянец. Себастьян отвел глаза и кивнул в сторону плиты:
– Чайник только что вскипел.
– Мм… пожалуйста. У тебя не найдется молока? Джош обычно его пьет, когда просыпается.
– Конечно. Послушай, почему бы мне не выйти, чтобы вам не мешать. А вы здесь хозяйничайте, не стесняйтесь.
Он вышел в почти неприличной спешке. Джорджи поставила Джоша на пол и с облегчением выдохнула. Она забыла, какой Себастьян красивый и сексуальный с этими взъерошенными волосами и щетиной.
И уставший. «Он выглядит уставшим, – подумала она, – как будто не спал всю ночь». Из-за мыслей о поцелуе? Или из-за ветра, который ночью барабанил по окнам так, что, казалось, выбьет все стекла?
Джорджия также долго не могла уснуть. Она рассматривала лунный пейзаж и слушала вой метели, что только лишь усугубляло внутреннюю дисгармонию.
Почему она позволила Себастьяну поцеловать ее?
– Печенье, – сказал Джош, и Джорджия вздохнула.
– Нет. Сначала выпей молока и съешь банан.
Джорджия открыла кладовку – фрукты лежали на блюде. Взяв банан, почистила его, разрезала на кусочки и посадила Джоша за стол, налила себе чай и разогрела молоко в кастрюльке.
Держа в руке чашку с чаем, она села рядом с Джошем, на место, где сидел Себастьян. Он оставил маленький тост на тарелке, и она не смогла устоять. Ей следовало доесть свой ужин вчера вечером, а не убегать.
– Мне тост, – сказал Джош, смотря на нее с надеждой.
Джорджия отломила ему кусок и остальное доела сама.
– Еще.
– Сейчас сделаю. Давай сначала оденемся.
Пока Джорджия вела сына наверх, он протестовал всю дорогу. Послышался шум воды.
«Должно быть, Себастьян принимает душ», – подумала Джорджия, очень стараясь не вспоминать о тех временах, когда она приходила к нему в душ, становилась сзади и ее руки скользили по его телу…
– Давай оденемся.
– И потом ты дашь тост?
– Потом я приведу себя в порядок и дам тебе тост, – пообещала она и начала одевать сына.
Шума воды из комнаты Себастьяна больше не было слышно. Должно быть, он спустился снова и сможет ей показать, где находится тостер.
Джорджия забрала Джоша из ванной комнаты, где он играл со щеточкой для ногтей, как с машинкой.
– Тост? – спросила Джорджия.
Сын засиял и подбежал к ней, схватив ее за руку. Джош что-то лепетал, пока они спускались, и Джорджия поняла, как сильно она рада, что сын с ней. Иначе ей едва удавалось бы усмирять свои бушующие эмоции.
Джорджия нашла хлеб, но тостера нигде не было. Она все еще стояла с хлебом в руке и обдумывала, идти ли на поиски Себастьяна, когда он вернулся на кухню.
Она поприветствовала его.
– Я не могу найти тостер.
– Он находится слева возле плиты.
Себастьян вынул тостер, протянул ей и затем направился к выходу.
– Проверю дорогу, – сказал он. – Посмотрю, нет ли каких-нибудь изменений.
Дверь за ним захлопнулась, и Джорджия начала готовить тост. Приятный запах разносился по комнате. Она помазала готовый тост маслом и включила чайник.
А потом приготовила целую тарелку тостов, не переставая думать о Себастьяне.
Себастьян стоял у дома. Он понимал, что не сможет приблизиться к воротам без лопаты.
Себастьян уже был по колено в снегу и с каждым шагом уходил все глубже. За воротами с любой стороны входа снег достиг уровня головы. Выезд был полностью заблокирован.
Снег был везде глубиной не меньше фута.
Красивый, очаровывающий – но убийственный. Если бы Себастьяна здесь не оказалось, они бы застряли внутри машины, как в ловушке, захороненные в сугробе заживо.
Себастьян откинул мысль о дороге и сконцентрировался на настоящем моменте. Он не сулил ему ничего хорошего.
Себастьян осознавал, что Джорджия не сможет отсюда выбраться даже на вертолете.
Снега в скором будущем вряд ли станет меньше. Хотя ветер окончательно затих, было холодно. Очень холодно. Себастьян съежился, отчаянно усмехнувшись.
Можно было не принимать холодный душ – достаточно выйти на улицу голым, и возможно, это бы больше помогло, чем душ.
Себастьян бросил еще один пренебрежительный взгляд на дорогу и пошел в дом, увязая в снегу. В доме пахло тостами, был слышен смех, и на мгновение от сердца отлегло.
Сумасшедший глупец. Джорджия очень давно ушла от тебя.
Но даже если и так, она будет рядом по крайней мере еще двадцать четыре часа. Возможно, даже больше. И никому нет дела до узкой проселочной дороги, которая была не менее заснежена, чем любое другое место в округе. Себастьян знал это – уже показали в новостях, – и только дикий оптимизм заставил его проверить это своими глазами.
Себастьян смел снег, который попал внутрь через дверной проем, стряхнул его с ботинок, поставил их на подставку, повесил пальто и вошел на кухню.
Горячий чайник стоял на столе. Джорджия сидела за столом рядом с Джошем. На столе стояла полная тарелка горячих тостов. Лицо Джоша замаслилось, он заразительно смеялся, и сердце Себастьяна сжалось.
– Пахнет вкусно, – сказал он, потирая руки, пытаясь согреться.
Джорджи подняла на него глаза и рассмотрела его лицо.
